Испытание жизнью. Часть 1. Глава 13.

призвания.
              - Правильно! Любая профессия требует призвания, но и она не является божьим даром. Опыт приходит с годами. Конечно, я согласен, профессия учителя трудная, каждый день у педагога бывает немало огорчений и беспокойства. Один нашалил, другой урок не выучил, третий девочку обидел... Но кроме огорчений, учитель испытывает и радость творца. На его глазах и под его влиянием растет, развивается человек и физически, и духовно. Скульптор лепит из глины нужную ему фигуру, а педагог из маленького человечка лепит сознательного гражданина своей страны. А что касается ваших опасений, то они напрасны. Поверьте моему  скромному опыту...
              Беседовали они долго. Степан Иосифович рассказывал о своем детстве, юности, пересыпал рассказ шутками, смеялся. Чувствовалось, что он полон сил, энергии и молодого задора, не утраченного с годами. Рассказал об институте, об экзаменах, которые необходимо сдавать при поступлении и многом другом. Посоветовал Виктору не терять времени и поступить на платные подготовительные курсы, существующие при институте.
              День клонился к вечеру, когда Виктор вышел на улицу. Зарево заката пламенело пожаром, озаряя дома красным светом. Длинные тени от деревьев тянулись через улицу, а он торопливо шел по направлению к вокзалу и все еще находился под впечатлением встречи с этим удивительным человеком.

                                                                                                                    2

              По совету Батраченко Виктор отослал в институт деньги за подготовительные курсы и, в ожидании ответа, целыми днями пропадал в поле. Подменяя Сергея, работал на тракторе, давая другу некоторый отдых. Здесь он чувствовал себя совершенно другим человеком. Эта, казалось бы, беспорядочная суета машин, их несмолкаемый рокот, блеск желтоватой стерни и знакомый страдный запах доставляли ему огромное удовольствие.
              Ответ из института задерживался. Чтобы не терять времени, Виктор начал повторять немецкий, историю, литературу и русский язык. А вскоре почтальон принес долгожданную бандероль.
              Всю зиму он выполнял задания, отсылал в институт и получал новые. Все шло хорошо, только немецкий язык поддавался с трудом, и каждая работа возвращалась с большим количеством поправок.
              В мае, сразу после праздников, его вызвали в институт на двухнедельное прослушивание лекций. Виктор уезжал из дома на длительное время и поэтому волновался. Но больше всего беспокоилась Ирина Андрияновна. В последний день перед отъездом она притихла и поскучнела. Где-то в глубине ее глаз, окруженных паутинкой морщин, пряталась тревога. Как не хотелось ей расставаться! Она таила вздохи, с тоской поглядывала на сына, а вечером не выдержала и спросила:
              - Как ты там будешь один? Кто тебе есть сготовит?
              - Он же не в тайгу едет, а в город. Что там людей нет? В любой столовой покушает, - успокаивал Тихон Яковлевич.
              Ирина Андрияновна не спала всю ночь, ворочалась с боку на бок, часто вставала, подходила к кровати Виктора, что-то шептала. Он тоже не спал, но, чтобы не волновать ее, делал вид, что спит. Так до самого утра она не сомкнула глаз, а утром, провожая в дорогу, незаметно перекрестила и, не выдержав, заплакала.
              В Воронеже Виктор остановился у своего земляка. Тот встретил его радостно и буквально засыпал вопросами. Он не был дома более трех лет, и ему хотелось знать о всех новостях в селе, о своих бывших друзьях, кто где работает, чем занимается. Неизвестно до каких пор продолжался бы этот разговор, если бы его жена не уложила их спать.
              На следующий день Виктор поехал в институт и долго бродил по многочисленным коридорам в поисках нужной комнаты. Наконец он вошел в просторную, светлую аудиторию с высоким потолком. Во всю стену тянулась классная доска и в три ряда стояли столы, за которыми сидели девушки.
              - Здравствуйте! - пробормотал Виктор, смутившись под их взглядами.
              - Добрый день!
              - Здравствуйте!
              - Проходите не стесняйтесь, - послышалось в ответ.
              - Наконец-то и в моем полку прибыло! - раздался густой бас, и в дальнем углу аудитории поднялся плотный широкоплечий парень. На его круглом гладко выбритом лице, с ямочкой на подбородке, радостно блестели глубоко посаженные маленькие глаза. Широким жестом он пригласил:
              - Иди ко мне, а то я тут один, как петух на птицеферме.
              - Хорош петух! Впервые голосок услышали, - выкрикнула светлая, с веснушками по всему лицу девушка с первого ряда. - А мы думали ты глухонемой.
              - Будешь тут немым, когда в глазах рябит от ваших причесок.
              Он подвинулся на другой край стола, освобождая Виктору место и, взглянув на него темными глазами, спросил:
              - Тебя как звать?
              - Виктор.
              - А меня Женей. - Он с ожесточением потер широкие пухлые ладони и удовлетворенно добавил:
              - Теперь веселее будет. А то сижу один, как перст, среди этого цветника, не с кем словом перемолвиться.
              Так состоялось первое его знакомство с будущими друзьями. Присматриваясь к ним и расспрашивая, узнал, что большинство пришли в институт прямо со школьной скамьи или педагогического училища. У них, бесспорно, больше знаний, чем у него, закончившего вечернюю школу, а значит - и больше шансов поступить.
              «Вот она, моя новая семья, - думал Виктор, с повышенным интересом оглядываясь вокруг. - Как-то она ко мне отнесется? Буду ли я себя чувствовать в ней равноправным членом или окажусь в положении незваного пришельца, а точнее, белой вороной?»
              Две недели длились подготовительные лекции, и после небольшого перерыва начались экзамены.
              Историю Орлов сдал отлично. Следующим был русский язык письменный. Виктор волновался. Ему нужно не только правильно раскрыть тему и уложиться во времени, но и написать без ошибок. Скорость в письме у него небольшая, а нужно продумать тему, раскрыть ее на черновике и тогда писать начисто. И Виктор решительно отказался от черновика.
              Мысли текли легко, свободно и он еле успевал излагать их на бумаге. По мере того, как он вживался в тему, появившееся вначале волнение стало проходить, радость заполняла сердце и разливалась по всему телу.
              Виктор писал с необыкновенным увлечением. Иногда даже забывал, что сидит в институтской аудитории и пишет сочинение. Не замечал и времени, поэтому, когда написал последнее слово, в помещении оставалось еще несколько человек.
              «Успел!» - мысленно воскликнул он и, сдав исписанные листы, вышел в коридор. К нему подошли Женя и девчата с подготовительного курса.
              - Мы думали, что ты не успеешь написать, и очень волновались за тебя.
              В институте существовал такой порядок, если кто не укладывался во времени, считался провалившимся и к последующим экзаменам не допускался.
              - Я сам волновался, поэтому и отказался от черновика, - сияя глазами, ответил Виктор.
              По устному русскому языку и литературе Орлов сдал без особых затруднений. Но вот наступил самый ответственный и самый трудный экзамен, которого Виктор боялся больше всего - немецкий язык.
              Хотя он и занимался им на протяжении долгой зимы, но все же чувствовал себя неуверенным. Эта неуверенность, видимо, сказалась и на экзамене. Волнение вытеснило из памяти перевод самых простых слов. Искоса посматривая вокруг, видел, как некоторые ребята поднимались с места, сдавали комиссии исписанные листки и уходили. Вот покинул аудиторию и Женя, вопросительно посмотрев на Виктора. А он снова и снова возвращался к тексту, но тот был словно заколдован.
              «Вот и поступил я в институт! - с горечью подумал парень. -  Сдать все экзамены, а на последнем провалиться - обидно!» И тут им овладела такая злость, что он даже растерялся. Но эта неожиданная вспышка сделала чудо. В его сознании словно открылось какое-то окошко и оттуда, как из рога изобилия, начали сыпаться слова перевода, и Виктор еле успевал их записывать...
              После экзаменов все разъехались в ожидании решения экзаменационной комиссии. Виктор возвращался домой в приподнятом настроении. Каков бы ни был результат конкурса, он остался доволен собой. Упорный, каждодневный труд не пропал даром. Он выдержал свой первый экзамен, экзамен на зрелость!
              Дни ожидания проходили однообразно и томительно. Две недели тянулись, словно два месяца. И вот долгожданная весточка. Решением экзаменационной комиссии он принят на первый курс исторического факультета.

Продолжение следует.