ПОЛЕТ ЧЕРЕЗ ТОЧКУ НЕВОЗВРАТА - 3

кто-то кричал, кто-то плакал. Стало интереснее. Мы быстро подошли, люди расступились. На земле лежал парнишка лет 8-10. Весь в крови. Над ним на коленях стояла плачущая женщина и пыталась ладонями, прижимая их к ране, остановить кровь. Рядом стояли еще две женщины и громко голосили, вздымая руки к небу. Бару мне все объяснил.
– На полу мать, бегают и кричат родственники.
– А что они кричат?
– Они просят Духов не забирать их сына. Мальчики играли в войну, и кто-то нечаянно проткнул этого парня копьем.
– Так он же истечет кровью, – закричал я и кинулся к мальчишке.
Я быстро снял с себя ремень, отодвинул, замолчавшую мать в сторону и наложил жгут выше раны. Затем попросил бинт или какую-нибудь длинную тряпку. Ага, счас! И скорую вызовут с мигалками и санитаров с носилками!
                          Меня никто не понимал. Все замолчали и смотрели на меня округлыми глазами. Тогда я снял куртку, а затем рубашку, чем вызвал еще больший шок у толпы. Они уже знали кто я, но не понимали, что я хочу делать. Я оторвал от низа моей рубашки несколько лоскутов. Лоскут поменьше я сложил втрое и положил на рану, а другим, более длинным, я ее перебинтовал. Затем попросил Бару и Гуранта перенести мальца в его хижину. Я пошел за ними, а за нами вся молчаливая толпа. Потом мы пошли дальше и когда отошли метров на 50, толпа ожила криками, возгласами и даже смехом. Во мне разливалось чувство гордости.
Я помог, нет, я спас человека. Вряд ли Духи смогли бы остановить кровотечение. Да, не зря я ходил на занятия  по оказанию первой помощи при катастрофах и несчастных случаях. Что-то еще помню!
                         Мы уже шли домой, и оживленно обсуждали это происшествие. Е-мое! Чуть не забыл! А жгут же надо снять! Мы вернулись  к пострадавшему. Он слабо улыбался и что-то бормотал. Все как по команде замолчали. Я снял жгут. Посмотрел на забинтованную рану – кровь не текла. Я сказал, что завтра приду посмотреть. Все это продублировал Гурант, и мы ушли.
Рогул, когда ему про все случившееся рассказали мои спутники, подошел, обнял меня и что-то сказал.
– Что он говорит? – спросил я Бару.
– Он сказал, что ты не пришелец, ты наш.
Ну, такого комплимента я не ожидал.
А что! Приятно было это услышать. Нет, надо срочно изучать язык этих дириков. А то меня хвалят, а я ничего не понимаю!

                            Я понимал, что при такой антисанитарии у парня могут быть осложнения. Про йод тут, конечно, не слыхали. Но я вспомнил, как нам говорили, что вместо йода можно использовать сок чистотела. А его тут росло видимо-невидимо. И в саду и на обочине. На следующий день я нарвал чистотела. Выбрал самые крупные черешки и взял с собой, когда мы втроем снова пошли к пострадавшему. Когда мы шли по улице,  из хижин выходили люди и кланялись нам вслед.
– Это хороший признак, – сказал Бару, когда я его спросил, кивая на них, – значит, мальчик жив
Нас уже молча, ждали и тревожно-вопросительно вглядывались в наши лица. Я подошел к парню, улыбнулся, и начал снимать повязку с раны. Парень морщился, но терпел. Через Бару я попросил принести  доску, предварительно облитую кипятком. На ней я настрогал мелко-мелко черенки чистотела и слегка раздавил их. Затем положил это на ранку. Подождал минут пят, и стал, еле касаясь ранки куском ткани, смахивать с нее кусочки чистотела. Теперь осталось только обмазать соком чистотела края ранки, на нее положить слегка помятые листья чистотела, насыпать на все свежую порцию нарезанных крошек и забинтовать. Ушли мы при полном молчании присутствующих, и только низкие поклоны, говорили об их благодарственном отношении к нам.
                           А что я мог сделать? Других антисептиков у меня не было! Тем более, что я никак не мог вспомнить, что нужно делать в таких условиях. И ни аптек, ни больниц, ни телефона в скорую помощь, где могли бы что-то посоветовать. Помню, говорили, что по телефону даже роды можно принимать не то, что рану перевязать. И где тот телефон, и где та скорая помощь? Вот, влип я!

                           В то утро, раньше обычного, к вождю племени явился Колдун.
– О! Мудрый Вождь дириков! Долгих лет твоей жизни! Пусть всегда светлые и добрые духи советуются с тобой, и ты принимал верные решения.
– Что ты хочешь хитрый Лис, что так рано пришел ко мне? – так называл Колдуна Вождь, кода они бывали вдвоем.
– Мы делаем все, чтобы наш народ был сыт, жил в тепле и не терпел обид от врагов.
– Это мы с тобой знаем, хитрый Лис. Я думаю, что ты не за этим явился ко мне, чтобы сказать это.
– Дирики должны жить в спокойствии и согласии.
– Ты хочешь сказать, что нашему спокойствию что-то угрожает?
– Да мудрый Вождь! Сейчас в селении не спокойно. Оно шумит, оно наполнено разговорами, оно волнуется. А ты же знаешь, что когда вода волнуется, она может и выплеснутся, если края низкие.
– Уж не намекаешь ты на появление пришельца. Он показался мне умным человеком. Глупых всегда больше.
– Да, но он занялся лечением, а ведь это дело Колдунов.
– Неужели ты веришь в легенду о рыжем пришельце, который потом стал Колдуном. Ведь даже если это правда, то твой род был благословлен им.
– Дело не в легенде. Просто у нас есть обычай проверять пришельцев, а иногда и дириков на отношение к ним наших Духов.
– Ты хочешь, чтобы он встретился с Дубаном?
– Да!
– А потом продать, если он проиграет единоборство нашим соседям?
– Нет! Он уйдет к Кукугле.
– Я знал, что ты скажешь это. Так ты не раз сводил счеты с неугодными тебе людьми.
– Великий, Вождь, мне больно слышать от тебя незаслуженный упрек.
– Хорошо! Единоборство будет на восьмой день, после утверждения  на совете старейшин.
– Ты мудр и прозорлив, вождь! Совет мы проведем завтра.
                         
                           КРУГ ЖИЗНИ
                           Никогда не был Рогул так хмур и озабочен, как после этого совета старейшин. Я понимал, что что-то случилось, но он молчал. Он ждал Гуранта и Бару, которых послал в соседнее племя для переговоров по какому-то вопросу. Наконец они явились и втроем заперлись в комнате. Ну, прямо, совет в Филях! Вот открылась дверь, и Бару пальцем поманил к себе. Мне сказали, чтобы я сел. Затем Гурант, как более понимающий меня, сказал, что Колдун роет под меня могилу и хочет, чтобы я сразился с Дубаном. Это местный силач, а проще – человек Колдуна.
– Ну и что, – сказал я, – да я чемпионов обламывал, – а тут какой-то Дубан.
– Ты слишком самоуверен. Я не знаю, как ты борешься, а Дубан уже не один десяток людей отправил к Кукугуле, – сказал Рогул.
Гурант и Бару тоже не отставали от Рогула в уговорах и предостережениях. Бару даже предложил бежать в соседнее племя, откуда они вернулись недавно после удачных переговоров.
– А что! Это хорошая мысль! – поддержал Рогул.
– Что? Бежать! Да Сергей Малыгин никогда ни от кого бегал, и никогда не уклонялся от схватки.
– А кто такой Малыгин, – спросил Бару.
– Да это я – СЭР. Малыгиным меня звали в другой жизни. Только не нравится мне это имя "СЭР", лучше называйте меня "СЕРЖ". Неужели так трудно выговорить звук "Ж"?
– Ладно, – сказал Рогул, – покажите ему Дубана, а потом будем думать, что делать дальше.
Рогул задумался о чем-то, а потом спросил:
– Серж, ты уже почти понимаешь наш язык. Скажи, что это за пакет у тебя и маленькая палка с червяком.
– А, это ты про мои документы, так вот смотри, – и я вынул из пакта свои паспорта и удостоверение. Рогул осторожно прикоснулся к обложке, каждого паспорта, опасливо погладил клювы орлов и отошел.
– Это твои талисманы? – спросил он. Я чтобы долго не объяснятся, кивнул головой.
– А это что? – спросил Рогул, показывая на нож. Я развернул лезвия и показал, как они режут прутья. Бару восхищенно зацокал языком
– А это что за червяк? – спросил он, показывая на штопор. Я засмеялся и стал объяснять его назначение, но видел, что они ничего не поняли.
– Вот тупые! Ведь это же штопор! Ну, а чем же еще бутылки открывать, – с раздражение выкрикнул я.
Потом Рогул сказал Бару и Гуранту, что к этим талисманам никто не должен прикасаться. Вскоре он ушел, а Гурант и Бару стали снова рассказывать о поединке с Дубаном.
                           После второго круга убеждений я, наконец, понял, что мне грозит попасть в пасть Кукугле, если я не одолею этого мужика. Вскоре мне показали Дубана. Да, в нем было килограммов под 150, если не больше. Серьезный противник! Придется побороться за выживание! Вот все думал, что да как, да когда. А вот сейчас и решится! Мне даже стало легче, что хоть что-то определилось. А то кормят и не понятно за что. Конечно, после этих передряг, я почти не в форме. Но у меня есть 7 дней и надо попытаться успеть, что-то с собой сделать. В общем, все теперь от меня зависит. Или-или.

                           И тут я вспомнил, как меня на предпоследнем курсе летной Академии почти также уговаривали на поединок. Проводились региональные соревнования по кик-боксингу. Академия тоже подала заявку на участие. Но в команде один заболел, а другой травмировался и меня попросили их выручить.
– Но у меня же самбо и карате! Причем тут кик-боксинг– возражал я.
– Выручай Сережа, надо.
– Кому надо пусть и выступает.
– Сережа, помнишь, ты в прошлом году завалил сессию.
– Так я же на сборах был, а потом на соревновании.
– Но тебя же не отчислили, а оформили академический отпуск.
– Но не могу я!
– А ведь у тебя и в этом году накопилась задолженность.
Пришлось выступать.
Уже на 2-й минуте, ударом в голову ногой, меня сбил с ног чемпион города. А в раздевалке на вопрос "за что это он меня так…" получил ответ:
– Ты играешь на своем поле, а я на своем. Еще раз выступишь – врежу уже левой и правой ногой.
– А с чего это так? – спросил Сергей.
– В одной пословице говорится: если тебя ударили по левой щеке - подставь правую, чтобы челюсть стала на место. Ха-ха-ха-ха! – заржала раздевалка.
Больше в кик-боксинге я не выступал.

                           Гурант, Бару и Рогул с тревогой и любопытством наблюдали за моими тренировками. Иногда я выбегал за частокол и тренировался там, но больше времени я проводил в саду. И везде меня сопровождали толпы любопытных. Они заглядывали через забор или наблюдали из кустов, примыкающих к саду. Я почти не замечал их, и только возгласы  "О-О-О-О!!!" или "А-А-А-А!!!" при выполнении некоторых упражнений на миг отвлекали меня.
Настал восьмой день.

                          Утром весь поселок был на площади. Мелом был очерчен большой круг, за который никто не должен переступать. Нарушителя ожидало проклятие Духов и Кукугла. Внутри большого круга был также обозначен малый круг.
Трижды ударил барабан, и Вождь вышел из хижины. В сопровождении старейшин он зашел за первый круг и уселся в кресло в 4 метрах от малого круга. Затем снова ударил барабан и в большой круг вошел Колдун с бубном в руке. Он начал петь и что-то громко выкрикивать, ударяя в такт своему движению, ударам в бубен и звеня колокольчиками. Так он обошел всех присутствующих, которые уже убедились, что добрые Духи услышали эти молитвы и помогут провести честный поединок. Затем Колдун остановился у второго круга напротив вождя и застыл там неподвижно.
После небольшой паузы тишины барабан ударил один раз, и помощники Колдуна ввели в малый круг единоборцев. Их поставили друг против друга в определенных местах. Помощники вышли из круга. Стояла тревожная тишина. Вдруг загремел