Триста презервативов...

лёгкому сумасшествию. Просто раньше я не знал, что это может передаваться воздушно-капельным путём. На следующий день я тоже буквально бредил таким приключением. Тем более, по его словам добираться до верховьев Бий-Хема, а именно так назывался большой Енисей по тувински, было не сложно, пару раз в неделю туда ходил небольшой рейсовый автобус.

         Чтобы облегчить проблему транспортировки плавсредств на такое значительное расстояние, они отказались от ненадёжных прорезиненных надувных лодок и примитивных и почти неуправляемых медленных плотов из сырого леса. Где-то и как-то ими были добыты два огромных чехла от запасных топливных баков к военному вертолёту. Они спокойно умещались на дне рюкзака и весили в сумме не больше шести килограммов. Но впрочем, вполне может быть, что это были чехлы и не от баков, а от торпед для подводных лодок, или от каких-нибудь старых списанных ракет, кто их там разберёт эти тайные военные заморочки? Как бы там ни было, но это были два огромных длинных мешка сделанных из прочнейшего и легкого водонепромокаемого брезента с герметично закрывающимися отверстиями. При спуске на воду, они набивались до отказа надутыми воздушными шариками, сверху между ними ложилась небольшая решётка, связанная из нетолстых жердочек и брезентовый корабль был готов к плаванию. Просто, быстро и красиво. В случае утери плавучести, в корпуса просто дотрамбовывались дополнительные шары и снова в путь.

         Я арендовал эти чудные футляры буквально через пять минут после его рассказа о путешествии. Как будто предвидел свою удачу. Но я был осторожен и не настаивал на её быстром ответе. А вёл себя так, как будто всё уже давно решено и отказа просто быть не может. Как бы констатируя наш свершившийся договор, я осторожно посоветовал ей подмениться или взять недельный отпуск за свой счёт. Она улыбнулась своей очаровательной улыбкой и после немного затянувшегося молчания сказала:
         - Хорошо…! Я согласна. Я тебе почему-то доверяю!

         Это было так непосредственно и искренне. В тот момент я почувствовал мягкий треск натянувшейся на груди кожи и тихий хруст собственных костей! Это значит, что я просто ощутил, как широко и гордо разворачиваются мои плечи. Как мои лёгкие наполняются сладким воздухом счастья. Как расправляется мой сутулый позвоночник, поднимая мою голову почти к самим небесам. Она мне доверяет…!!!

         В паре с нами напросились поплавать ещё два моих друга Юрик и Светка, бывшие постоянными участниками всех подобных мероприятий. Стоило ли открыться зимнему лыжному сезону, и нужно было проторить первую лыжню по молодому морозу, или собраться покататься на коньках на центральном городском стадионе, или разметить весной по лесу велосипедную тропу, или организовать слёт клуба самодеятельной песни, они всегда были в первых рядах. Эдакие классические вечные туристы в китайских кедах и потёртых штормовках  с рюкзаками и гитарой, в ещё советском понимании этого слова. Были ли они при этом просто любовниками, или жили свободным браком, я до сих пор не ведаю. Они как-бы всё время были вроде вместе, но на всё имели совершенно разные суждения и жили как-то каждый слишком сам по себе. Не было ощущения семьи.
         Мне их отношения казались в ту пору подозрительно дружескими, просто не верилось, что между ними может быть хоть какой-то интим. Не было той едва заметной и немного опасной игры в нежность и эротику. Этих обычных полунамеков, полуулыбок, ласковых взглядов. Но все время они были вместе ещё и потому, что получили от завода так называемые комнаты «подселёнки», то есть по одной комнате в общей квартире. Это ещё больше путало систему их взаимоотношений. Так как формально, по документам  они числились ещё и соседями по квартире. Было им обоим между тридцатью пятью и сорока, но выглядели они молодо и живо. И в таком новом для нас деле, они были людьми просто незаменимыми. Потому что обладали всеми навыками так необходимыми при путешествии в безлюдных местах далёких от городской цивилизации. Поставить ли палатку под шквальным ветром, разжечь костёр в сырую погоду, проложить короткий маршрут на карте и рассказать всё о съедобных и лечебных растениях и травах, это было им по плечу. И хоть я и сам с детства был дружен с тайгой и бродячей охотничьей жизнью, но такие люди были дополнительной страховкой от всяких непредвиденных случайностей в длительном и нелёгком пути.

         Но как бы то ни было, в одно прекрасное утро все мы собрались на шумящем и гулком железнодорожном вокзале с небольшими рюкзаками за спиной. Путь был не очень близким, поэтому чтобы не утяжеляться лишней поклажей основные продукты питания и другие мелочи включая воздушные шарики, мы предполагали закупить на месте старта нашей спонтанной регаты. Маршрут был такой. На поезде за ночь мы добираемся до столичного города Абакана. Там пересаживаемся на ранний Кызыльский автобус. В другой столице, Кызыле, садимся в местный транспорт и поздно вечером мы уже будем в начальной точке сплава.
         «С Бого-о-о-о-м!» - рявкнул нам в уши паровозный гудок, и караван вагонов сдвинулся с места заклацав стальными зубами-сцепками. Перестук вагонных колёс всегда попадает в унисон с наплывами воспоминаний и философских размышлений, но в тот раз мне ничего не хотелось. Мой усталый мозг уступил право первой ночи моей любящей душе. Потому что рядом сидела она. Высокая, вальяжная и тёплая девушка моей мечты. Я просто чувствовал, как это тепло убаюкивает меня и мне просто хотелось молча сидеть, прижимаясь к её гладкому плечу. Первые лучи нирваны забрезжили впереди. Ночные сны мои были яркими и знойными. В них было много шёпота и прикосновений, много непознанного и много желаемого. О таких снах посторонним стараются не рассказывать. Да и нет во вселенной таких правдивых и точных слов…. А если они и существуют где-то, то ещё ни кем не сказаны.

         Фортуна в те сутки несла нас в пространстве на своих тёплых ладонях. И места были удобные, и билеты в кассах свободно продавались, и очередей длинных не было, и жидкий кофе в привокзальных буфетах был вкусным и крепким, и даже в беляшах иногда было мясо, и солнце ярко освещало вращающий колёса нашего автобуса асфальт. Киномеханик, крутящий пейзажи за окнами нашего транспорта вовремя менял части этого многосерийного фильма. И в точку назначения мы прибыли в заданное время. Всё шло по плану.

         Посёлок был действительно маленьким. В меру грязным, в меру пыльным, в меру захолустным. Ничем он не отличался от десятков других посёлков, которые встретились на нашем пути. Всё те же кривые некрашеные заборы, запущенные, заросшие высокой полынью огороды и вольные собачки всех мастей и расцветок, без цели слоняющиеся по кривым улочкам своего собачьего детства.  Да и название у него, у посёлка, было настолько неприметным, что я всё время его забываю. Как его там по тувински…? Нет, боюсь, ошибусь в написании. Да и не важно уже. Казался он каким-то инородным в этом месте, словно нелепая заплатка из мешковины на белом праздничном платье матери природы. Посещение небольшого кирпичного магазина с кривыми дверями, оббитыми толстой жестью, расположенного как раз напротив остановки вызвало некоторую озабоченность и навело задумчивость на наши широкие лбы. Как раз в самом разгаре было введение талонной системы и на полках магазина из всех продуктов красовались только жестяные банки с мойвой и морской капустой. Больше ничего не было. Как оказалось, даже хлеб в посёлок завозили не каждый день, и он выдавался местным жителям под долговые записи в простой ученической тетрадке. Денег, даже у тех кто работал, не было.

         Кое-какие запасы провизии у нас с собой были. Хорошенько поразмыслив, мы решили, что если экономно питаться, то на пару дней нам должно хватить. Дальше, вниз по течению тоже есть небольшие посёлки, поэтому волноваться особенно нам не стоит. В случае крайней нужды мы можем причалить и быстренько запастись всем экстренно необходимым. Уж хлеб, и какие-никакие консервы обязательно должны быть в любом уездном магазине. Другая, более сложная проблема сильно озаботила нас. В хозяйственном отделе магазина не оказалось воздушных шариков. Это было гораздо серьезней, чем отсутствие качественного питания. Но не могли же мы уехать ни с чем. Это, пожалуй бы, ударило по моему самолюбию больнее всего. Невозможность провести несколько дней с такой девушкой…! Отступить, бездарно потратив столько времени на организацию и дорогу? Ну, нет уж…! И я мучительно стал искать выход…. Мои мысли даже добрались до варианта строительства плота из брёвен. Но как мне сразу показалось, с этим тоже могли возникнуть огромные проблемы. Весь подходящий лес в окрестностях был давно изведён вчистую. А подниматься берегом выше по течению опасно и долго.

         К счастью, у магазина быстро обнаружилось нарезающее круги вокруг разваливающегося деревянного крыльца местное население. Оно, население,  состояло из трёх худых и сутулых аборигенов видимо усиленно выискивающих средства на бутылку огненной воды. Они были изрядно потрёпаны жизнью в процессе изысканий, подошвы кирзовых сапог были истоптаны и испачканы по тропинкам этих поисков, рабочие куртки в которые они были одеты своими покатыми плечами издалека напоминали кожаные регланы революционных комиссаров, а вблизи оказались затертыми до матового блеска фуфайками и пахли мазутом,  перегаром, рекой и костром. Лихорадочный блеск их заплывших глаз вполне мог поджечь жидкую седоватую щетину их впалых щёк, и они так охотно шли на контакт, что потом мы с большим трудом отделались от них. Скурив им почти пачку дорогих сигарет Ява-100 и кинув несколько монет «детишкам на молоко», мы с облегчением выяснили, что в посёлке есть ещё и фельдшерско-акушерский пункт и небольшая аптека при нём. Погасшая было надежда, снова слабо засветила вдалеке.

         И сам пункт и аптека оказались крошечным закутком расположенном в и так небольшом деревянном здании почты. Оставив Юрика и Светку сторожить наши рюкзаки, мы с моей прелестью отправились на разведку. Теснота аптеки, казалось, как запертый флакон накопила и сконцентрировала запахи всех существующих лекарств. Вы помните, как пахнут провинциальные аптеки? А я помню. Все густые оттенки хлора, карболки, камфары и неопознанных эфирных масел.  Аптекарша, приятная молодая пухлая тувинка, погружённая в безнадёжную скуку, быстро взбодрилась и заинтересовано осмотрела нас. Если ощущения не обманули меня, то мы были первыми её посетителями как минимум за последнюю неделю. Моя спутница, словно внезапно догадавшись, о чём сейчас будет разговор, попыталась спрятаться за моей спиной. Но так как её габариты в некоторых местах превосходили мои, то это у неё получилось не совсем. Да, что и говорить, мы были поколением, воспитанным при советской власти, где ежедневный мат был обыденностью и нормой, а слово «секс» считалось постыдным,  и даже для такой ныне пустяковой просьбы нам нужно было как-то пересиливать себя. Даже мне было немного неловко, что уж говорить о красивой девушке. Но с улыбкой глядя в прекрасные глубокие и тёмно-карие с огромными