подвигли его приехать из Гатчины на торжества в Петербург.
Женитьба его старшего сына приобретала опасный подтекст для реалистичности будущего царствования Павла Петровича.
Теперь в лице своего сына он получал опасного соперника в борьбе за престол..., и это окончательно лишило его душевного спокойствия и здравого рассудка. Павел прекрасно осознавал всю создавшуюся реальность - российский трон ему "не светил" всё более и более.
В церкви Зимнего дворца было устроено возвышение, на котором предстояло совершиться брачной церемонии. Как только молодые поднялись на это возвышение, всеми овладело чувство умиления: они были хороши, как ангелы. Обер-камергер Шувалов и князь Безбородко держали венцы.
Когда окончился обряд венчания, новобрачные сошли, держась за руки. Александр опустился на колени перед Императрицей, чтобы благодарить её, но государыня подняла его, обняла и поцеловала со слезами. Такую же нежность государыня выказала и по отношению к Елизавете. Затем молодые поцеловались с великим князем-отцом и великой княгиней-матерью, которые тоже благодарили государыню. Павел Петрович был глубоко тронут..., что всех очень удивило. Он и в самом деле в то время искренне любил свою невестку, как настоящий отец. Да и как можно было не полюбить такого ангела...
В день свадьбы был большой обед ( на 750 персон ), а вечером в парадной зале великого князя Александра состоялся бал. Ближе к ночи, как полагается, Императрица, Павел Петрович и Мария Фёдоровна проводили молодых до их покоев...
Вот описание опочивальни "молодожёнов" в Зимнем дворце:
"Она представляла из себя образец изящества и роскоши. Обои были из лионской белой материи с каймой, вышитой большими розами; колонны алькова, двери и обшивки стен были из розового стекла, оправленного в позолоченную бронзу, и под ними просвечивали белые барельефы из резного камня, простирающиеся как будто бы в пространство за пределы комнаты".
Не будем "залезать" в постель к новобрачным, но судя по всему, именно первая брачная ночь и послужила дальнейшему развитию "нестандартных" отношений между супругами... Что уж там у них случилось - одному богу известно ( возможно "преподавательница любви" Александра фрейлина Торсукова перестаралась или наоборот - недоучила )..., но как любовники они потом друг друга мало воспринимали..., скорее, они были как друзья.
На следующий день был ещё один бал в большой галерее у государыни, затем последовало ещё несколько празднеств.
Новобрачные окунулись в праздную жизнь Петербурга и Царского Села..., череда удовольствий в виде балов, театрализованных представлений, игр на пленере; очаровательные фрейлины-пастушки, блестящие кавалеры и т. п., словом, все атрибуты пышной дворцовой жизни.
За молодой парой закрепили двор ( штат ) со всеми причитающимися их статусу услугами...
Юная и застенчивая Елизавета хоть ранее и представляла в какую "компанию" она попадает, но не до такой степени... Она была поражена великолепием и пышностью русского двора, но в то же время и напугана постоянными интригами, которые велись здесь нескончаемым потоком..., как говорится - "каков поп, таков и приход".
"Ни до Екатерины, ни после неё, распутство не достигало столь широких масштабов и не проявлялось в такой откровенно вызывающей форме".
Вопреки распространённому мнению, хочу сказать, что Екатерина была воспитана в очень строгом пуританском стиле. Об этом свидетельствуют её же воспоминания, относящиеся к периоду перед собственной свадьбой:
"К Петрову дню весь двор вернулся из Петергофа в город. Помню, накануне этого праздника мне вздумалось уложить всех своих дам и также горничных в своей спальне. Для этого я велела постлать на полу свою постель и постели всей компании и вот таким образом мы провели ночь; но прежде, чем нам заснуть, поднялся в нашей компании великий спор о разнице обоих полов. Думаю, большинство из нас было в величайшем неведении; что меня касается, то могу поклясться, что хотя мне уже исполнилось 16 лет, но я совершенно не знала, в чём состояла эта разница; я сделала больше того, я обещала моим женщинам спросить об этом на следующий день у матери; мне не перечили и все заснули. На следующий день я, действительно, задала матери несколько вопросов, и она меня выбранила".
Вот вам и "дастиш фантастиш"... Это уже потом, "распробовав вкус" красивых мужчин, Екатерина так и не могла остановиться до самой смерти...
Но надо признать, что эта "женская слабость" Императрицы с лихвой компенсировалась её любовью к России, её духом просветительства...
Необходимо констатировать - супружеская верность отнюдь не была достоинством той эпохи..., хотя не нам выступать в роли моралистов...
Да и вообще, в разные времена и эпохи были собственные представления о нравственности. К примеру, когда археологи начали раскапывать Помпеи, засыпанные пеплом при извержении вулкана Везувия в 79 году нашей эры, то они просто ужаснулись содержанию открывшихся их взору настенных фресок - это были чистейшей воды "весёлые картинки" для взрослых..., не каждый современный музей отважится выставить такое "эротическое искусство" на всеобщее обозрение... Нам остаётся только догадываться о реалиях жизни в то время, если подобные изображения служили украшением стен городских домов.
А во времена правления князя Владимира Святославовича "групповые оргии" были и вовсе обыденным делом. Будущий креститель Руси любил устраивать похотные дворы ( от слова "похоть" ) и там развлекался со всей своей свитой. С окрестных поселений туда насильно загонялись "жены и девицы". Летописцами подсчитано - только в Белгороде, Берестове и Вышгороде в сексуальном рабстве содержалось одновременно до "800 лиц женского пола". В 978 году князь Владимир "по совету" своего дядюшки Добрыни изнасиловал 12-летнюю Рогнеду Рогволодовну на глазах связанных её родителей. В ряд "смягчающих обстоятельств" можно занести то, что после этого он взял её в жёны ( вторая по счёту его жена, а всего было шесть ), пусть даже и насильно. А вот что касается факта убийства её родителей ( их зарезали вместе с сыновьями ) сразу же по окончании "акта" - тут я адвокатом князя выступать не буду. Лишь только после принятия "греческой веры" он немного остепенился. Не будем же мы сейчас "шить дела" нашим предкам согласно статьям современного Уголовного Кодекса. Просто такие раньше были нравы... И не нам выступать в роли судей...
Елизавета Алексеевна с трудом избегала случаев быть замешанной в очередной интриге двора. Светлейший князь Платон Зубов, будучи последним фаворитом уже престарелой Екатерины II, сходу начал оказывать знаки внимания Елизавете Алексеевне.
Боюсь, что слово "фаворит" сейчас мало что говорит..., моё поколение сказало бы культурно - "любовник", а поколение наших детей - "бойфренд"...
Великая княгиня еле отбилась от назойливого ухажёра "с красивым до наглости лицом..."
5 ноября 1795 года Александр написал своему другу - князю Кочубею ( Виктор Павлович, 1768 - 1834 гг., дипломат ) следующее:
"Вот уже год и несколько месяцев граф Зубов влюблён в мою жену. Посудите, в каком положении находится моя жена, которая воистину ведёт себя, как ангел".
Скорее всего внук был вынужден пожаловаться бабушке, и та, видимо, сделала своему любовнику внушение, после чего тот избавил великую княгиню от своих ухаживаний - "...не было больше ни прогулок, ни взглядов, ни вздохов".
Вот здесь портрет Платона Зубова:
http://s019.radikal.ru/i633/1509/26/7c7705051597.jpg
Кстати, именно Платон Зубов вместе со своим старшим братом Николаем Зубовым ( 1763 - 1805 гг., он был женат на дочери фельдмаршала А.В. Суворова - Наталье ) и ещё большой группой офицеров позднее участвовал в убийстве Императора Павла I ( об этом я подробно расскажу позднее ). Способ совершения этого убийства стал крылатым выражением - "табакеркой по голове " и плюс шарфиком ещё придушили... Всё-таки не зря Павел Петрович после смерти во время родов своей первой супруги Натальи Алексеевны стал всего опасаться...
Официальная же версия смерти Павла I - "от апоплексического удара" ( инсульт ). Как потом горько шутили в народе - "апоплексический удар золотой табакеркой".
А тем временем отношения между Екатериной II и сыном с невесткой становились всё хуже и хуже. Государыня уже физически не могла переносить долгое присутствие Павла Петровича и Марии Фёдоровны. А самой настоящей душевной отрадой для неё были внуки. Вот что пишет она барону Гримму в письме от 6 апреля 1795 года ( перевод с немецкого ):
"Ich gehe um mir anzuziehen.... Я отправляюсь одеться, чтобы иметь возможность присутствовать сегодня вечером на одном любительском концерте. Там будут играть на скрипке великий князь Александр и граф Платон Зубов. Великая княгиня Елизавета и великие княжны Александра и Елена будут петь, Мария, которой девять лет от роду .... , так как она отличается необыкновенной любовью к музыке, будет аккомпанировать на клавикорде.
.... она любит читать и проводить за чтением по несколько часов в день. При всём этом она очень весёлая и оживлённая, и танцует как ангел.
.... Тяжёлый багаж ( schwere Bagage - так Екатерина называла сына с его супругой. - И.Ш. ) двинулся в Гатчину три дня тому назад. Баста. Когда кошки нет дома, то мыши пляшут по столам и чувствуют себя счастливыми и довольными".
Другими словами, Императрица просто морально отдыхала в отсутствии великокняжеской четы.
Великая французская революция наложила на характер Павла ещё более резкие оттенки нетерпимости и деспотизма. Великий князь сокрушался ужасами, сопровождавшими эту революцию..., и не хотел замечать причин, вызвавших её. Рассуждая о несчастьях, постигших Францию, он всё происходящее "списывал" на слабость правления короля Людовика XVI.
Однажды, читая газеты в кабинете Императрицы, он раздражённо воскликнул:
- Что они все там толкуют ?! Я тотчас всё бы прекратил пушками !
Екатерина ответила сыну:
- Vous etes une bete feroce ( вы свирепый зверь ), или ты не понимаешь, что пушки не могут воевать с идеями ? Если ты так будешь царствовать, то недолго продлится твоё царствование.
Но Павел даже и не думал прислушиваться к совету матери..., он везде видел руку "вашингтонского обкома" и дух украинской революции..., ой..., французской революции и якобинцев. При получении очередных известий об ужасах во Франции, он говорил своим сыновьям:
"Вот видите, мои дети, что с людьми следует обращаться, как с собаками".
Но вернёмся к нашим молодым...
Великая княгиня Елизавета Алексеевна чувствовала себя в России одинокой и часто тосковала по дому, но справиться с ностальгией ей помогали взаимные трогательные чувства супругов в первые годы брака.
В своих письмах к матери она писала:
"Без моего мужа, который сам по себе делает меня счастливой, я должна была умереть тысячью смертей. Счастье моей жизни в его руках, если он перестанет меня любить, то я буду несчастной навсегда. Я перенесу всё, всё, но только не это".
Но Александр очень быстро пресытился молодой
