помешала Зинке разглядеть то, чего она так опасалась увидеть: стоя под кустом в окружении приятелей, Маля-Буля, запрокинув голову, жадно глотал из горлышка бутылки дешёвое яблочное вино - в просторечье ”бормотуху”!
Его острый кадык при этом судорожно дёргался вверх-вниз, а по подбородку катились крупные янтарные капли…
От этого зрелища Зинке стало до того противно и омерзительно, а главное - обидно за своего такого непутёвого кавалера, что она перестала сдерживаться и тут же, при приятелях, высказала ему всё, что о нём думала.
Но, к своему удивлению, вместо привычного: ”Зин, прости! Последний раз! ”, она вдруг услышала в ответ злые, обидные слова: ”А ты мне кто есть-то? Жена, что ли? Хочу - пью, хочу - нет, моё дело! И ты мне не указ… И вообще, достала уже со своими закидонами: то ей - не то, это ей - не это… Всё! Хватит! Надоело! Между нами всё кончено! Пош-ш-ла на …, дура! ”
Зинку словно парализовало от его слов! В голове - шум, в глазах - туман! Она до того растерялась, что не нашлась что ответить. Онемевшие губы пытались выдавить хоть словечко, но ничего не получалось. Ей бы убежать, да сил не было, стояла как дура и лупилась на Малю-Булю.
А тот словно и впрямь навсегда вычеркнул её из своей жизни. Не обращая на бывшую подружку ни малейшего внимания, он допил вино, демонстративно помочился под куст и в обнимку с захмелевшими приятелями вернулся в клуб.
Зинке удалось совладать с собой только спустя пять минут после их ухода. Как во сне она вернулась в клуб, но лучше бы этого не делала. Здесь её ждал ещё один удар!
Диск-жокей Серёга-скрип-нога как раз объявил медленный танец и “вырубил”верхний свет. Теперь танц - поле освещалось только подсветкой цветомузыки. В этих-то скачущих и мерцающих радужных пятнах Зинка с горечью разглядела, что Маля-Буля танцует … с Рыжей Сонькой из Дубинино!
Он внаглую облапил своими лапищами её туго обтянутый джинсами зад и крепко прижал к себе, что-то шепча на ухо. А эта рыжая корова и обрадовалась: ишь как повисла на нём! Как последняя шалава! … Ишь, как липнет! Видать правду говорили подружки, что Сонька втайне сохнет по Мале-Буле…
От закипевшей обиды Зинкины глаза застлали мгновенно навернувшиеся слёзы. То, что сейчас вытворял её бой-френд, она расценила как ценичное оскорбление с его стороны. Нет, такое не прощается!
Круто развернувшись на пороге, она пулей выскочила на крыльцо. Вслед ей раздался ехидный смех приятелей Мали-Були, которые, явно по его наущению, изподтишка наблюдали за её реакцией…
“Как же так? Как же так? — в растерянности шептала Зинка непослушными губами, - За что? ”
Ноги сами несли её к дому…
Ярко освещённый, гремящий рок-музыкой клуб остался далеко позади, когда её осветили фары трёх-четырёх мотоциклов, ехавших навстречу. Зинка сразу же узнала приезжих: это были ребята из соседнего Дубинино. Верховодил этой компанией Васька Баранов по кличке “Баран”, с которым Зинка поддерживала дружеские отношения.
Поэтому она хорошо знала, что Васька давно встречается с Рыжей Сонькой и страшно ревнует её ко всем парням в округе. Сонька же встречалась с ним так, от нечего делать. Просто ей нравилось вертеть парнями как ей заблагорассудится… По всей видимости Баран ещё не был в клубе, а только направляется туда, поэтому и не знает, кто там танцует с его ненаглядной. Вот он, момент для сладкой мести! Ну, Зинка, не теряйся, твой ход!
Мотоциклы тем временем дружно остановились, взяв девушку в полу-кольцо. Баран узнал её и удивился.
- Зинка, ты, что ли? Привет! А чего одна? Где твой Маля-Буля?
Зинка набрала побольше воздуху и зло выкрикнула:
- А Маля-Буля меня бросил, Васенька!
- Да ну!!! - присвистнул Баран и почесал затылок, - Во, дела! А ты не шутишь?
- Не до шуток мне! Говорю бросил, значит - бросил! И знаешь, ради кого? !
- Не-а…
- Отгодай с трёх раз?
- Ну-у, не знаю…
- Ради твоей Соньки, вот ради кого! Не веришь? Езжай, посмотри, как они на виду у всего клуба танцы-жманцы-обжиманцы разводят! Милуются и не краснеют!
Баран побледнел и скрипнул зубами.
- Что-о?! - взревел он возмущённо, - Убью, гада!
Его поддержала нетрезвая компания, выкрикнув в адрес Мали-Були с десяток матерных проклятий и оскорблений, которые бальзамом пролились Зинке на душу.
Баран между тем привстал в седле и отработанным движением сорвал с пояса солдатский ремень с латунной бляхой, края которой, как знала Зинка, были остро заточены. Одним коротким, резким ударом он намотал его свободный конец внахлёст на правую кисть и оглянулся на приятелей, которые тоже готовились к драке с Давыдовскими.
На свет появились припрятанные до поры велосипедные цепи и свинцовые кастеты. Когда все вооружились, Баран негромко скомандовал: ”За мной!” и газанул. Спустя пару минут насторожившаяся Зинка услышала рёв их мотоциклов уже возле самого клуба.
А ещё через минуту музыка оборвалась и над деревней повисла гнетущая тишина. Впрочем, она продолжалась недолго. Её разодрал пронзительный девичий визг, вслед за которым послышались возбуждённые голоса и отдельные выкрики…
Это началась разборка! Но должно быть и продолжение… Зинка затаила дыхание и навострила слух в ожидании. И дождалась! Вслед за криками до неё донёсся целый каскад мощных звуков, среди которых без труда угадывался и нескончаемый визг, и звон разбитого стекла, и треск дерева, и шум яростной потасовки, сопрвождаемой отборнейшим матом…
Зинка ликовала!
“Так и надо этому козлу! - радовалась она, в красках представляя, как Дубининские от души молотят Малю-Булю и его приятелей-алкашей.
“Будет знать, подонок, как обзывать меня “дурой” и посылать на “три весёлых буквы”! ”.
В этот момент к бывшему ухажёру Зинка ничего, кроме ненависти, не испытывала.
…Дом, в котором она жила, находился аж на самом краю деревни. А это километра полтора, не меньше. Но если за оврагом свернуть к реке, перейти её по мосточку из жердей, задами и огородами миновать четыре двора, то можно быстро выйти к хате с глиняным полом, в которой в одиночестве коротала век родная Зинкина бабка Марфутка, мать отца.
Бывало, Зинка и раньше, что бы не тащиться в такую даль через всю деревню после кино или танцев, частенько заворачивала к ней на ночёвку. Мать с отцом тоже не раз советовали ей так поступать, и потому не особо беспокоились, если она не возвращалась с гулянья домой - знали, осталась ночевать у Марфутки.
Едва приметная тропинка петляла в зарослях мелколесья и густого ракитника, который неширокой полосой покрывал берега речушки, и сбегала к са-мому мосточку. От воды поднимался туман и веяло прохладой. Зинка уверенно шагала вперёд, света звёзд и луны ей хватало вполне, чтобы не сбиться с тропинки, хоженой и перехоженной миллион раз. Ещё десяток-другой шагов и она ступит на скрипучие доски шаткой клади. Всё вокруг дышало тишиной и спокой- ствием…
Вдруг Зинка остановилась. Ей показалось, что она услышала какой-то непонятный, подозрительный шум. Она прислушалась. Нет, вокруг - ни звука: только слегка колышатся ветви, негромко шелестя листвой, да лягушки дают сольный концерт. Им вторили, тонко звеня в ночи, вечно голодные и ненасытные комары. Они с остервенением напали на Зинку и она поспешила продолжить путь.
Но шага через три-четыре снова остановилась и оглянулась. Потом посмотрела на небо. Теперь ей показалось, что она услышала хлопанье крыльев над головой и увидела скользнувшую по земле тень.
“Что бы это могло быть? - подумала она, - Какая-то ночная птица? Филин или сова? А может, летучая мышь? Хотя нет, не мышь, тень больно большая… Скорее всего сова… Кому же ещё тут летать по ночам? ”
Зинка ускорила шаг, но, завернув за разросшийся куст акации, неожиданно ткнулась во что-то тёмное и огромное, покрытое густой вонючей шерстью. Она не успела даже как следует испугаться и закричать, как неведомое чудовище схватило её за шею и, сдавив горло, приподняло над землёй. Ноги девушки отрвались от земли. Они заболтались над травой как тряпичные
Угасающим сознанием Зинка с ужасом увидела, как к её лицу приблизи-лась страшная обезьянья морда с вытянутой по собачьи пастью и кривыми слю- нявыми клыками. Горящие угольями глаза оценивающе пробежались по фигуре девушки и монстр плотоядно облизнулся.
В следующее мгновение он левой лапой ухватил Зинку за волосы на затылке, а правую, убрав с шеи, перенёс на её бедро, вцепившись в него всей пятернёй. Теперь Зинка висела, подвешенная за скальп. Это было очень больно. Но, с другой стороны, её шея освободилась от захвата, и она получила возможность свободно вздохнуть. Свежий воздух прояснил сознание девушки и придал ей сил. Испытывая дикую боль, Зинка раскрыла рот, что бы завизжать, но… не успела!
Чудовище подтянуло девушку к себе и щёлкнув челюстями, откусило ей голову! Затем, быстро перехватив обезглавленное тело за лодыжки, перевернуло его вверх ногами, подняло как можно выше и направило струю дымящейся крови, фонтаном бьющей из обрубка шеи, прямо в широко раскрытую пасть…
Монстр глотал торопливо; поминутно довольно урча и пофыркивая. Давненько ему не приходилось так славно пировать. Когда, наконец, насытился, то с силой зашвырнул труп в кусты. Туда же отфутболил и голову…
Перед тем как взмыть в небо, он картинно засучил кулаками по груди и проревел гимн победителя. Вернувшись во двор Симаковых, монстр нацелился на колодец, на лету сложил крылья и с ловкостью акробата сиганул в темноту таинственного подземелья.
Не успел он скрыться, как сегментарные створки /такие были у старого фотоаппарата “Смена”/ автоматически схлопнулись и наглухо закрыли круглый люк, издав всё тот же хрустальный перезвон. Опять под землёй что-то загудело и она мелко затряслась.
От этого края ямы обрушились и прикрыли люк толстым слоем глинозёма. Из-за него загадочный вход в таинственное подземелье оказался надёжно спрятан от людских глаз.
Вот только надолго ли?
ГЛАВА 16. Встреча с ведуньей.
Как только выяснилось, что все десять спутников-шпионов братства уни-чтожены на орбите неизвестным оружием, старший смены Цента Управления Полётами, следуя инструкции, связался с Советником и доложил о происшествии.
Советник воспринял известие спокойно, без паники и тут же мыслленно вызвал Младшего Брата на телепат-связь по заранее оговорённому каналу. Тот мгновенно отзвался. Они перешли в режим “ОС”/Осбая Секретность/ и беседовали в течении двух с половиной секунд. Их разговор, а точнее мыслеобмен, в живой речи звучал бы приблизительно так:
Опекун: Спутники накрылись медным тазом!
Младший: Я уже в курсе! Не хотелось бы, но должен огорчить вас и я…
Опекун: Что ещё такое?
Младший: К сожалению, и наша аппаратура тоже пострадала.
Опекун: Какой процент потери оборудования?
Младший: Сто процентов! И мыслеусилитель, переоборудованный в мыслеуловитель, и видео, и аудио-записывающая аппаратура - всё пришло в негодность!
Опекун: Восстановлению подлежит?
Млаший: Нет! Всё сожжено дотла!
Опекун: Час от часу не легче. Что собираешься предпринять в сложившейся ситуации? Пошлёшь за новым комплектом оборудования на базу?
Младший: Это не выход… долго… не успеем…
Опекун: Тогда что? Есть мысля?
Младший: Есть! Я попытаюсь
