грустно задумалась. Год назад Гришка явно «неровно дышал» в её сторону. Зачастил в общагу. Они часто и много гуляли по городу. Мама Ксении, приехав к ней, и увидев такой оборот дела, многозначительно сказала: «Хороший парень…». Ксении уже двадцать шесть лет. Конечно, хочется семьи, детей. Особых чувств к Гришке нет. Но в её ли положении…
Однажды он пришёл к Ксюше взволнованный… Она только что помыла голову. Волосы были распущены. Он ходил по комнате, говоря какую-то чепуху. Вдруг обнял её… Поцеловал в макушку, долго не мог отпустить, вдыхая запах её волос…
-- Я… я не смогу… Ты прости меня. Со мной трудно. Мне самому с собой трудно. Тебя я не смогу понести. Прости. – Сбивчиво, глотая слёзы проговорил он. Ушёл, оставив маленькую иконочку Марии Египетской.
Он не пропал бесследно. Просто стал не приходить, а забегать. Однажды Ксения с Людой, подругой, собрались в ближайший лесок. Тут нарисовался Гришка. Его утащили с собой. Ну… Так вот и стали Гриша с Людой «дружить», дело шло к свадьбе. Поехали за благословением в монастырь, где иногда жил Гриша. А там вон как всё обернулось…
-- Люд, ну и что делать-то будешь?
-- Не знаю… Не понесу, наверное…
… Ксения позвонила Людмиле, чтоб поздравить её с Днём ангела. У Люды дом – «полная чаша». Муж, дети, квартира, машина, дача… Трубку взял Сергей.
-- Ксеня, Люды нет… Опять пришлось отвезти в больницу…
-- Серёжа, может, зря ты её кладёшь туда? У кого уныния, отчаяния не бывает? У нас у всех порой «крыши едут» не дай Бог!
-- Да не справлюсь я иначе, понимаешь? Тут дети… И у неё «это». Не понесу я!
… Гриша послушник монастыря. Живёт то там, то в миру… Душа мечется, или мотает его так? Кто разберёт?..
Однажды Ксения приехала в монастырь, где жил Гриша. Она уже была замужем. Приехали всей семьёй, показать детям обитель. В храме она обратила внимание на женщину, казалось, подавленную… Женщина поставила свечи перед иконой Богородицы. Обернулась, долго смотрела на Ксению… Та уже было отвела взгляд, но тут узнала в женщине Ольгу Ивановну. Почему-то смущённо, кивнула. Ольга Ивановна направилась к ней. Под очками у неё блестели слёзы.
-- Ты… Я вот не помню, как тебя зовут. Ты меня прости…
Ксении не удалось сказать ни слова. Сын тянул её в другую часть храма. Она дотронулась до локтя Ольги Ивановны, кивнув, поддалась требованиям трёхлетнего карапуза. К Ольге Ивановне подошёл Гриша. Они стали беседовать. Что случилось у этой женщины? Какими судьбами привёл Господь её в монастырь, да ещё столкнул их с Ксенией носами? Кто знает, что творилось у профессорши в душе в этот миг? Так ли нужно знать точные ответы?..
* * *
Духовный отец говорил что-то, но смысл до Ксении не доходил. Только росло раздражение. Понимая, что она может сейчас нахамить и «сделать финт ушами», как выражался батюшка, Ксения решила, что нужно уходить.
-- Батюшка, я пойду! Прервала она отца.
-- Ну, иди… Подожди минутку.
Батюшка вернулся с надломанным гладиолусом и трёхлитровой банкой святой воды в руках. Вылив воду ей на голову и сунув в руки цветок, он сказал:
-- Теперь то, что надо. Иди.
Ксения шла на остановку по районному центру и дала мысленно волю всем своим недовольствам:
-- Ему легко рассуждать! Сам бы попробовал. Я ему -- одно, он -- другое. Не слышит, не понимает! Общие фразы кидает… А я НЕ МОГУ БОЛЬШЕ! Господи! Да будет ли передых-то?!
Навстречу ей шла кучка детей. Они испугано смотрели на неё и шептались. Ксения услышала:
-- Сумасшедшая…
Она остановилась и оглядела себя. Волосы мокрые, висят сосульками. Одежда прилипла и откровенно демонстрировала нижнее бельё. В руке сломанный гладиолус. Ей почему-то стало смешно от своего вида. Сошла с дороги, пошла вдоль реки. Хмарь из головы куда-то делась. Пока дошла, ветерок сделала своё дело, одежда стала подсыхать…
Спустя пару дней её потянуло к батюшке. Приехав, и не увидев его во дворе, прошла в домик. Отец полулежал на старом диванчике с приподнятой загипсованной ногой.
-- Ксень, представляешь, только тебя проводил, жена на чердак за чем-то послала. Стал слазить – последняя ступенька у лестницы сломалась… Летел, да пяткой на железяку попал, что внизу валялась… Кости там чуть не в кашу…
У Ксении в голове выстраивается цепочка, которую невозможно передать словами. Она просто понимает, что в этом всём виновата ОНА.
-- Вы… простите меня, -- выдавливает она.
-- Да что уж… Мы тут все – одна семья. Все мы очень взаимосвязаны. Вообще все люди образуют единое целое. Не слушается один орган, а страдает весь организм. Что уж говорить о тех, кто духовно непосредственно рядом. Ничего… Хорошо, что ты, вон, далеко не ушла.
* * *
Ксения сидит в церкви на лавочке, пытаясь размять Богданке ступню. Мальчик еле сдерживается, чтоб не заплакать в голос. Ногу сводит судорога.
-- Не помогает, мам!
-- С чего болеть-то нога стала?
-- Да не знаю я… Иконы обошёл, сел, и, как током теперь бьёт…
Ксения вспомнила, что на днях в сердцах ругала детей, что их лукавство им же и аукнется. Ей тогда очень обидно стало от слов Богдана:
-- Тебе легко! Сидишь за компом, пишешь свои стихи…
-- А не боишься за свои слова ощутить на себе моё?..
Богдан злился… У него не получалась в этот момент домашняя работа, хотелось поиграть, погулять. В отличие от своих сверстников, он постоянно слышит о своих обязанностях. Что мама больна, и поэтому они с сестрой ДОЛЖНЫ…
-- Нет, не хочу! – в раздражении ответил он.
-- Тогда не мели! А то Господь попустит.
И вот эти, так знакомые Ксении судороги.
-- Ладно, мам… Пойду на исповедь…
А в сознании Ксении – вспышка, молнией проносится мысль. «Ты не должна говорить от себя!». Как страшно предаваться эмоциям, чувствам. Любое слово, даже мысль имеет силу. Не разрушать должна эта сила, а созидать.
Богдан отошёл от аналоя и пошёл к отцу. Ещё одна «случайная встреча» в жизни Ксении…
… Она возвращалась после Нового года от мамы в Воронеж. На полке над ней ехал после самохода курсант последнего курса… Покидало да покачало их потом по дорогам жизни сполна. Одна схимница на вопрос Ксении, выйдет ли она замуж, ответила утвердительно. И добавила:
-- Ты исцелеешь.
В тот момент эти слова показались ей просто ничего не говорящим утешением. Смысл открылся позднее. Люди, проведшие в браке не один год, действительно, становятся одним целым. Она знала, в каком настроении он едет с работы. Если она выходила из себя после очередной проделки детей, следовал звонок от него: «Что у вас происходит?». Если они ссорились, ему «прихватывало» спину так, что он не мог встать. И Ксения не знала, что тяжелее: мучиться самой, или смотреть не страдания мужа. Вот тебе и «исцелеешь». Да не только с мужем эта связь. В конечном счёте, всё человечество, как один человек, и чем ближе к тебе люди, тем сильнее эта связь, а вместе с тем и ответственность.
… Ксения вздохнула и пошла на исповедь.
Выходя из храма она обратили внимание, что Богданка опять носится по ступенькам и смеётся.
-- Как нога твоя?
-- Я же исповедовался! – был ответ.
* * *
На пороге дома их встречали четыре котовьи морды. Об этих котах Ксения даже написала рассказик в приходскую газету. Если раскрыть сердце, Евангелие можно читать не только написанное буквами на бумаге. Сама Жизнь листает перед тобой его страницы каждый день…
Имеющий уши
Родились у нас котята. Четыре самых обыкновенных котёнка от самой обыкновенной кошки. Всё, как водится и как полагается. Губить живую душу – как-то негоже. А год на котят выдался «урожайным» - в каждом дворе по несколько любопытных, заласканных детьми, усатых мордочек, потому… Нас четверо, да кошачьих пятеро. Впрочем, через два месяца кошке надоело общество 4-х котов (а это были они), и Муська стала только изредка к нам наведываться столоваться.
И тут приключилась беда. Коньюктивит. Да такой сильнючий. Все наши потуги с лечением успехом не увенчались. Последствия оказались трагичными. Один котёнок лишился глаза целиком. Другой почти ослеп на оба… Выздоровел полностью самый ласковый котёнок. А вот четвёртый… Так и не заболел!
Самое интересное, что этот, четвёртый, Бонька, вылизывал у своих братьев больные глаза. Да и не только глаза. Прямо, брат милосердия какой-то… Глядя на него, и другой котёнок стал так поступать… И… Выздоровел!
Можно, конечно, говорить про иммунитет… Найти этому какое-то практическое объяснение. Но факт остаётся фактом. И имеющий уши, да услышит. Крест ближнего – это, выходит, и наш крест. Если отпихнёмся от кого-то, испытаем сами всё сполна… А если с терпением, да любовью… Конечно, что легче – ещё вопрос. Но всё-таки, лучше на рожон не лезть…
На этом и закончу о том, что в нашей жизни происходит случайно.
