Гайярэ

открытую дверь. Внутри было тихо и темно, только пофыркивали лошади. Росио остановился перед конюшней и взял Катарину за обе руки, легонько сжал через перчатки.
- Катари, - сказал он, - Ты ведь можешь не входить, если боишься. Подожди здесь, пока я поговорю с Хуаном, или, может быть тебе вообще лучше вернуться в замок?
- Я боюсь, - прошептала Катарина, - но я все равно пойду с тобой, Росио. Мне очень жалко Хуана, но я постараюсь не плакать, - пообещала она.
- Ну хорошо, - ответил он, - Думаю, что скорее всего, все не так страшно. Пойдем вместе.
Росио вошел в конюшню вместе с Катариной, не отпуская ее руки. Не смотря на полутьму внутри, Хуана они увидели сразу. Должно быть, с ним совсем недавно закончили. Кэналлиец еще лежал на лавке ничком без рубашки, одна рука свешивалась с лавки к полу, на спине темнели частые следы от ударов. Росио отпустил пальцы Катарины и присел перед слугой на корточки.
- Хуан, - позвал он его.
Тот сразу же зашевелился и поднял голову, посмотрел на своего хозяина.
- Соберано, - произнес он охрипшим голосом, делая попытку встать, но Алва остановил его, стянул перчатку и положил ладонь слуге на затылок, сказал ему что-то по-кэналлийски.
Хуан ответил хозяину на родном языке, а потом увидел Катарину, которая стояла, прижимая руки ко рту, и изо всех сил старалась сдержать свое обещание насчет слез. Увидев ее, слуга соберано широко улыбнулся.
- Дорита Каталина, - сказал он, - Вы тоже пришли ко мне.
- Графиня Ариго дала свое согласие на нашу с Катари помолвку, - Росио снял с себя плащ и укрыл им иссеченную спину и плечи Хуана, а потом стал помогать ему вставать с лавки.
- Поздравляю, соберано! Поздравляю, дорита Каталина! Ради этого как мне было не  потерпеть, – Хуан улыбнулся еще шире и поднялся с лавки почти не морщась, встал на ноги, поклонился своей будущей хозяйке, но тут же немного пошатнулся.
Росио поддержал его и бросил быстрый взгляд ко входу в конюшню, где у порога метнулась чья-то тень. Почти тут же вовнутрь вошла и ее обладательница – девушка из прислуги замка. Ее черная коса была скрыта под платком, темные глаза влажно поблескивали, в руках она держала что-то вроде шали или покрывала, явно принесла это для Хуана.
- Госпожа графиня, - служанка тут же сделала книксен перед Катариной, очень удивившись, когда увидела ее в конюшне.
Перед Алвой девушка тоже склонила голову. Росио улыбнулся в свою очередь.
- Хуан, это за тобой пришли? – спросил он.
Служанка не дала Хуану ответить.
- Господин герцог, - быстро заговорила она, - пожалуйста, разрешите вашему слуге в прислужницкой отлежаться. Пары денечков тут хватит, я уж позабочусь… Я и лежанку для него там подготовила.
- Разрешаю, - снова улыбнулся Алва, - и даже дойти туда помогу. Катари, пойдем, - позвал он.
- Спасибо, соберано, - горячо поблагодарил его избитый слуга.
Росио и Аннэт – так звали служанку, поддерживали Хуана с обеих сторон по дороге, но путь был совсем недолгим. Слуга лишь дважды неловко споткнулся по дороге, Катарина шла рядом.
В комнатушке прислужницкой было очень тепло, горели свечи. Хуана уложили на подготовленную постель, Алва забрал у него свой плащ и, застегивая его на себе, сказал слуге еще несколько фраз на кэналлийском прежде, чем пойти к выходу. Хуан ему ответил, потом еще раз поблагодарил Росио и «дориту Каталину» уже на талиг. Катарина не подходила к постели, боялась смотреть на его спину при хорошем освещении, но им тут же занялась Аннэт. Едва господа вышли за порог, как Хуан притянул к себе служанку рукой и сказал:
- Ты не смотри, Анита, что я такой, сил для тебя у меня на всю ночку хватит.
- Лежи уж, - усмехнулась девушка, начиная смывать кровь с его мускулистой спины.
Росио и Катарина еще услышали эти слова, уходя, а потом остановились в глубине двора, и юноша снова взял ее за руки.
- Ты была очень храброй, Катари, - улыбнулся он, - И когда захотела уехать со мной, и сейчас, когда пошла со мной к Хуану. Я восхищен тобой. Я люблю тебя, - повторил он уже не впервые за этот вечер.
- Я тоже люблю тебя, Росио, - прошептала Катарина в ответ, - И на самом деле я очень боялась ехать с тобой, так далеко. Но мне еще страшнее было с тобой расстаться…
- Теперь мы будем помолвлены, - сказал Росио, - Но потом мне все-таки придется уехать, а тебе побыть с матушкой, пока я не вернусь. Ведь теперь она не против нашей свадьбы, и мы обязательно поженимся. Только я должен одержать победу в Кэналлоа, и я ее одержу. Ради тебя, в честь тебя, моей невесты. И вернусь к тебе, обещаю.
- Хорошо,  Росио, - снова прошептала девочка.
Он обнял ее, нежно прижал к себе и стал целовать. Катарина закрыла глаза и отвечала на его поцелуи, но думала она о вышивке со снежной лошадью для Мишеля, которая была закончена и лежала в ящике ее туалетного столика.
Позже, у себя в комнате, в тщательно прогретой горничной постели, Катари прижимала эту вышивку к себе под одеялом и тихо плакала. Нянюшка решила, что она уснула, когда перед этим девочка специально долго лежала в кровати не шевелясь, с закрытыми глазами, задула все свечи и ушла. Тогда Катарина встала, достала из столика вышивку и легла с ней обратно, ощупывала каждый стежок снежной лошади кончиками пальцев и произносила про себя имя любимого кузена, а потом все-таки расплакалась.
Весь спектакль, заранее подготовленный матушкой и тщательно отрепетированный с ней, Катариной, прошел на «ура». Росио и Хуану по ее велению дали подготовить побег так, чтобы им ничто не помешало, но и подозрений не вызвало. Капитан охраны был предупрежден, что из замка они вывезут Катарину, но препятствовать или сразу пускаться в погоню не нужно, только по сигналу графини. Но Росио почему-то поехал совсем не в ту сторону, куда после с погоней направился капитан, он странно петлял в округе и вот, Мишель, в итоге ее «спас» и вернул домой именно Мишель! В глаза Катарины вожделенный кузен окончательно стал героем, но никогда, никогда он не будет с ней. И даже вышивку теперь ему подарить нельзя. Катарина не сердилась на матушку, она была воспитана в почтении и безусловной покорности любой воле родителей. Матушка знает, как лучше, матушка знает, что ей нужно. Спорить или настаивать на чем-то своем, даже высказывать какие-то свои желания Катарине и в голову не приходило. С раннего детства она хорошо знала и помнила, что если противиться воле родителей, огорчать их этим, то Создатель обязательно строго накажет. Так что и вечером вся беседа в гостиной прошла так, как хотела матушка. Катарина постаралась сказать и сделать все, что было нужно, ничего не позабыть, и у нее все получилось. Хуана ей на самом деле было очень жалко, но Каролина предупредила ее заранее, что порки ему будет не избежать, как не просила девочка пощадить слугу. Однако, матушка знает лучше, и она смирилась… Но Мишель, Мишель! Катарина представляла кузена, его глаза, его улыбку под усами над верхней губой, его голос, плача по всем своим тщетным наивным надеждам, которым теперь никогда не суждено будет сбыться.
- Благодарю вас, господин Эпинэ, что вняли моей просьбе и пришли поговорить, - Росио начал разговор в своей манере, когда Мишель вошел к нему в комнату.        
За вчерашний вечер Эпинэ очень хорошо отдохнул. Племянник составил ему неплохую компанию, правда, когда они оба изрядно приложились к вину, Ги снова понесло на тему «взять его с собой, чтобы показать этим навозникам и прочим пришлым», но Мишель сказал ему честно, что против воли матери он его с собой не возьмет, чтобы тот не рассчитывал. Впрочем, Каролина могла и передумать после того, как ее братец, наконец, поможет перевести Алву и Савиняька в Сэ. Теперь Эпинэ был вынужден этого дождаться, и конечно, на Росио он сердился, ведь из-за выбрыка мальчишки с побегом и похищением Катарины ему пришлось вернуться в замок и снова застрять тут.
Наутро, еще задолго до завтрака, Мишель пошел к Росио для обещанного разговора. Юноша уже не спал, или еще не спал, но выглядел он очень взволнованным, хотя волнение прятал за своей вечной иронией и едкостью.
- Вчера графиня дала свое согласие на нашу с Катариной помолвку, - сказал он, - И теперь мне нетрудно признаться, что Катари я не похищал. Да, я готовил побег, но только для себя! В помолвке до этого нам было отказано, и я хотел бежать в Кэналлоа, чтобы потом вернуться оттуда с победой и убедить родителей Катарины выдать ее за меня. Когда я это заслужу, когда мне будет что предложить ей, положить к ее ногам. Но Катари любит меня и так… Любит, и потому, узнав о моем готовящемся побеге, она стала упрашивать меня взять ее с собой. Она просила так, что я не мог отказать, не помогали никакие доводы! Но я понимал, что долгой дороги по снегам она не перенесет. И в самом Кэналлоа ее некуда будет спрятать, там сейчас слишком опасно, потому, я решил отвезти ее в Сэ и убедить остаться у графини Савиньяк, а потом сообщить ее матушке, если нас не перехватят по дороге посланные из Гайярэ гвардейцы. Думал, что Катари устанет за пару дней, которые нужны, чтобы добраться до Сэ, и согласится там остаться, согласится, что ехать в Кэналлоа ей со мной не надо. Но нас перехватили вы, чему я был рад, даже посчитал удачей, - усмехнулся Росио, - Будь у меня иные планы, я бы не сдался без сопротивления, да и вы не нагнали бы нас, и не нашли, - самоуверенно сказал он, - Но теперь, когда Катарина снова в тепле и безопасности, теперь, когда наш с ней будущий союз благословлен ее матушкой, я могу спокойно ехать сражаться за свою Родину. И вы мне эту возможность дадите, Эпинэ. Вы должны меня отпустить! – воскликнул он, - Это самое разумное, что вы можете сейчас сделать. Тогда мы не станем врагами, - пообещал юноша, - Вы уже совершили одну добродетель – спасли жизни мне и Эмилю, так совершите еще одну, будьте последовательны – отпустите меня и Хуана. Эмиль не поедет, он собирается остаться у матери в Сэ и ждет перевода. А меня ждет Кэналлоа и мои подданные. Дайте мне уйти, Эпинэ! – снова воскликнул Росио.
- Даже не подумаю, - ответил Мишель, выслушав его, - Если тут вы надеялись взять нахрапом, то вы ошиблись.    
   Синие глаза Росио полыхали гневом.
- Я все равно найду способ уйти, - сказал он, уже стараясь совладать с собой.
- Вряд ли у вас это получится, - ответил Мишель, - Теперь я останусь в Гайярэ до появления гвардейцев Борна.
Эпинэ все больше раздражал этот разговор, но он осадил себя. Он вытащил тогда раненых юнцов, привез в замок, значит, отвечает за них до конца, до самого перевода в Сэ, как бы не хотелось вместо этого поскорее оказаться рядом с отцом, дедом, братьями, заняться по-настоящему важными и нужными делами. Но ничего не поделать, надо терпеть.
Алва хотел бросить ему еще что-то в ответ, но их прервал стук в дверь. Гвардеец открыл, вошел слуга и передал приглашение от госпожи графини спуститься к завтраку – им обоим. Мишель вспомнил, что Алва упоминал согласие Каролины на его помолвку с Катариной, и покачал головой. Конечно, теперь тетушка не может относиться к Росио как к арестанту. А он вскружил голову маленькой кузине за время пребывания здесь, так что она сбежала вместе с ним, и теперь Каролине не осталось ничего, кроме как согласиться на помолвку. Мишель понимал, то положение Катарины теперь щекотливо и решил не вмешиваться. У кузины есть еще отец, дядя, а он сам не мог