Пушистые невесомые снежные феи, заигрывая и увлекая за собой в волшебный снежный карнавал хаотичностью движения, разрушали в голове мыслепорядок, установленный до встречи с захватывающей зимней нежностью. Безапелляционные прикосновения первых ноябрьских шалуний погружали в умиротворяющее уютное тепло. Кружевные волшебницы, умопомрачительным разнообразием формы, напоминали ручное плетение фриволите. Без приглашения проникали за воротник, щекотали в носу, удлиняя ресницы, делали их фантастически роскошными, и прохожие, с мазохистской безропотностью, позволяли делать с собой всё, что им вздумается, получая от снежных шалостей сиюминутное радостное ликование, снимающее внутреннее напряжение предполётной суеты. Константин, с нескрываемым удовольствием жмурился, внимая ласковому прикосновению снежных фей, подставлял им навстречу ладони, прикасаясь нежностью губ к снежной вязи, и снежинки согревали его своим оснежённым теплом. Нехотя очнувшись от щекочущего чародейства, он бережно смахнул с рукавов небесных принцесс перед входом в фойе суетливого аэропорта.
Регистрация на рейс Лондон - Москва шла полным ходом. Избавившись от раздувшегося чемодана, нашпигованного до отказа подарками, Костя взял чашечку кофе, отыскивая взглядом столик у огромного окна, выходящего на лётное поле. Провокационный дымок, исходящий от ароматного кофе, будоражил ноздри и соединялся в душе с изящным снежным вальсом за окном, разливаясь по телу внутренней просветлённостью чувств. Костя прикрыл глаза и, словно провалился в него, безропотно отдавшись в плен реликтовому ощущению счастья: в нём гомон пассажиров казался воркующим, и не только не разрушал речевым многоголосием удовольствия восприятия грани жизни, но оживотворял его, делая яснее и очевиднее. Приоткрыв на мгновение глаза, он тут же закрыл их вновь, как бы пытаясь отмахнуться от наваждения… «Что это?! Привиделось что ли ему?!» — полетел в никуда мысленный вопрос. – или, это все проделки снежных фокусниц – ведуний вызвали в воображении восхитительную картину?» Но… наваждение никуда не исчезло, и не собиралось, а шло себе и шло по залу, даже не подозревая о том, что оно, чьё-то там «наваждение».
Безмятежно покрутив в разные стороны очаровательной головкой в беленькой шапочке, из-под которой развевались золотые волосы, «наваждение», отыскав глазами свободное кресло, уютно в нём расположилось, погрузившись в ожидание приглашения на свой рейс. «Снегурочка! Ка-ка-я милая, прелестная Снегурочка!» — восхищенно промямлил про себя Костя. Ничуть не смущаясь, как очарованный странник, сверлил ничего неподозревающую девушку взглядом. К тому же его столик, стоящий за колонной, позволял быть незамеченным. Девушка, сладко зевнув, прикрыла глаза, и он увидел, как на её дрожащих ресницах еще оставались мокрые следы от снежинок. Ему нестерпимо захотелось подойти и снять их языком… Он еле сдержал в себе это обезумевший порыв. Спас эту, вышедшую из-под здравого контроля неуправляемую ситуацию, невыразительный, безучастный к прелестям жизни голос, равнодушно объявивший о начале посадки на рейс: Лондон–Москва.
«Снегурочка», без малейшей реакции на приглашение, продолжала сидеть с закрытыми глазами. «Как жаль, что они не на один рейс!» - разочарованную мысль выдохнул Глеб, нехотя волоча ноги, на которых оказались пудовые гири нежелания двигаться, проходя мимо неё на посадку. Пока самолет не показывал признаков движения, очарованный горемыка, пристально вглядывался во всех входящих пассажиров, надеясь увидеть Её. Но... «Судьба, насмехаясь над этим непроходимым романтиком, сыграла с ним злую шутку», – так думал бедолага, надевая наушники, и горестно отдавшись, хоть и хрипящим, но любимым звукам джаза, в бессмысленной попытке заглушить в душе сладкую новорожденную тоску по «Снегурочке».
И вот она – красавица Москва! - «Как много в этом звуке от…» - привычно мелькнуло в голове, когда он уже выходил из самолета на встречу с любимым городом. В столице, как обычно, его встречал Глеб – родной брат Кости.
– Кинстинтин, ну, наконец-то ты вырвался!.. Здесь все уже заждались. Целыми днями донимают звонками твои друзья: «Когда, да когда уже приедет их драгоценный, неповторимый человечищщще!» А Максим с Илоной уже успели для тебя подготовить сюрприз – завели второго бэбика. Сыночек ещё теперь у них, Мак-Маком зовут.
– А почему это Мак-Мак? — неподдельно удивился Костя.
– Так, потому что - Максим Максимыч, - выкладывая все новости, Глеб заметил, что его почти и не слушают… Его братец, как хищное животное перед прыжком на добычу, весь напрягся и смотрит совсем в другую сторону... А там, куда был устремлен не только взгляд, но и внутренняя пружина всего тела, ничего особенного вроде не было, кроме лакированного мерседеса. Рядом с ним стояла девушка в белой пушистой шапочке, а какой-то суетливый, стареющий мачо, укладывал её чемодан в багажник. Потом он подошел к ней, обнял и ласково усадил на переднее сидение. Костя же, в этом момент с досадой чертыхнулся в адрес безмозглых дур, дарующих свою молодость старым козл…
– Котька, чего это ты так взъерошен? — с недоумением вопрошал Глеб. Неприятные знакомые, что ли твои?
– Да так. Ничего стоящего. Просто наваждение, - буркнул он, – поехали.
Недоуменно покрутив головой, Глеб впился ногой в акселератор.
Москва, как ей и положено, всю неделю кружила в вихре встреч: родственники, друзья, деловые рауты. Время катастрофически неудержимо мчалось вперёд, а ему надо было ещё успеть слетать на пару недель в Питер. Предстояло решить одно важное дело, обещающее заманчивые перспективы для его небольшого, но перспективного бизнеса. Уже вернувшись из Северной столицы, Костя с ужасом вспомнил, что не посетил ещё двоюродного брата, которого не видел почти два года, а уже пора было возвращаться в Лондон: «Чёрт! Он же ещё должен завтра в шесть утра встретить рейс из Лондона!» - внезапно вспомнил с досадой. Приезжает его компаньон и друг Вадим. Он должен будет продвигать их совместный проект в Москве. Голова шла кругом. Позвонил Максиму: дома была Илона с малышами.
– Ой, Костя! Как я рада тебя слышать! Пожалуйста, приезжай к нам сегодня, у нас такая радость. Мы хотим с тобой поделиться ею. Ждё-ё-ём!
И как договорились, в двадцать ноль-ноль, до подбородка нагруженный всевозможными пакетами, сверточками из детского мира, взлохмаченный дядя Костя, буквально ввалился в прихожую брата. С его появлением в приветливом доме загорелось солнышко, так светилось от умиления лицо двухметрового дядюшки, которого наповал сразили дети Максима и Лосика: четырехлетняя Ксюша, и двухгодовалый Мак-Мак. Улыбчивые и озорные непоседы при разборе подарков перевернули всю квартиру вверх дном. От детской энергии безудержного счастья жизни, оживший Костя, молниеносно нашел общий язык с детворой, которая не собиралась идти спать, а с удовольствием висела на своем обаятельном высоченном дядюшке. С огромным трудом угомонив шалунов, ребята зажгли свечи и, за бокалом всеми любимого вина из Бургундии - Cote Chalonnaise, перелистывали красочные листки воспоминаний. А время неумолимо летело... было уже за полночь, когда Костя засобирался уходить, сетуя на то, что рано утром ему надо ехать в аэропорт.
– Как? - удивленно воскликнула Илона, – и тебе в аэропорт?! Мы ведь тоже встречаем шестичасовой рейс из Лондона. Ко мне прилетает моя давняя подруга, а потом Лена должна ехать во Владивосток. На один день задержится у нас. Решили долгожданного гостя оставить у себя. Заказали такси.
– Послушай, Костя, — с нахлынувшим воодушевлением воскликнула Илона. – А что,
если мы познакомим твоего друга с Леной прямо в самолете?
– Ну все, пиши пропало! В Илонке проснулся, сидящий в декретном отпуске, режиссер, - с шутливым сарказмом отпарировал Максим.
– Лоська, да ты молодчина! На самом деле, почему бы не устроить нам внутрисамолётное шоу! Такие совпадения величайшая редкость, и это может оказаться интересным сюжетиком! – с творческим подъемом отреагировал на проект он. И тут понеслось…
Костя позвонил Вадиму в Лондон, и попросил его познакомиться с одной девушкой в самолете и подвезти её куда она попросит. Мол, это нужный для их бизнеса человек:
– Только не проговорись ей о моей просьбе, словно ты ничего об этом не знаешь, а выражаешь спонтанное желание подвезти её.
А пока они с Максимом курили на балконе, Илона, на телефон Вадиму сбросила фото Лены, еще раз попросив ничего не говорить ей об их авантюрной задумке. Все были в приподнятом настроении в предвкушении предстоящего маленького приключения, и, никак не могли уснуть. Через два часа уже ехидно звонил будильник. Максим с братом уже начали собираться в аэропорт, как позвонила Лена, и сказала, что познакомилась в самолете с очень интеллигентным приятным молодым человеком, который любезно взялся её подвезти к ним домой: – Можете не суетиться и, еще чуть-чуть поспать, - великодушно разрешила девушка.
Банда заговорщиков с плутоватым лукавством заулыбалась, радостно отменив такси. Все находились в нервном предвкушении фееричного представления, предвосхищая изумлениме Лены и Вадима, когда они увидят, что вместе заходят в одну и ту же квартиру… к тому же, их обоих там ждут с распростёртыми объятиями. Звонок Вадима добавил некоторой пикантности к этому ожиданию. Он воодушевлённо благодарил Константина за неожиданное знакомство с очаровательной девушкой, от которой, как оказалось, уже был без ума! Милая интрига принимала нешуточные масштабы…
Резкий звонок, таким он мог показаться стоящим в напряжении по команде «Смирно!» - возвестил о начале шоу. Мафиозная группировка заговорщиков, со слипающимися от недосыпа глазами, выстроилась в прихожей в ожидании фейерверка удивления. Но то, что произошло потом, сместило все акценты эмоционального восприятия, превратив заготовленный сценарий их шоу, в скомканный клочок бумаги из одного присутственного места... Когда вошли в прихожую: ничего непонимающая Лена, и немного введенный в курс их авантюры - Вадим, все взгляды были тут же немедленно устремлены на Костю с выпученными глазами, и резко оседающему по дверному косяку… Он безмолвно по-рыбьи шевелил губами, не в силах произнести ни слова… Наконец, из глубины, вконец растерзанной ошеломленной души, вырвалось что-то среднее между писком мышонка и рыком разъярённого льва, похожее на хрипловато –
Снежинки - это молекулы и атомы наваждения...
(Sherillanna).
