Шёл 1994г.
Думали мы думали и, наконец, придумали... Мы - это три девицы вечерком, под одним, из прекраснейших закатов, принявших решение: немедленно куда-то сбагрить замечательную нашу Валюшку немного развеяться. Нет, нет! Ничего такого экстраординарного, на беглый взгляд обывателя, она не совершила, да и не претерпевала. Но, это на беглый взгляд и, при том - обывателя, а не нас, её ближайших подруг. Да и не на беглый взгляд, а доставший уже до... Этот уровень опустим. Проще говоря, у нас больше не имелось в наличии, ну, абсолютно никаких сил взирать, как постепенно угасал этот, некогда жизнелюбивый человечек. Кладезь безграничной энергии и восторга по любому поводу — иссох. Да! Она замужем, но в том-то и дело, что душевная и физическая жизнь проходила у неё в безрезультатной битве за супруга, который благополучно спивался, опустив окончательно и руки, и ноги. В самом начале радикальных преобразований родной страны, сделавшись безработным...
До этих безумствующих времен, Олег самоотверженно трудился в проектно-конструкторском бюро кораблестроительного завода, выпускающего какие-то чрезвычайно важные комплектующие детали для двигателей атомных подводных лодок. По роду деятельности неоднократно бывал за рубежом с научно-тематическими лекциями - докладами. Но завод закрыли, а двигатели оказались ненужными, как результат: люди ЗА БОРТОМ, и-и-и, ПЕРЕСТРОЙКА — нас всех встречает радостно у входа! Крупнейшая страна мира по году не выплачивала заработную плату и награждала любимый народ остальными благами преобразования…
Но в настоящий момент разговор сосем не о тех, которых все эти безобразия оплодотворили своим хреновластием, а вовсе даже о противоположных, но главных — жертвах реформы. Тех самых, кои рядом с «первыми» потерпевшими, то есть — их подруги жизни.
Ведь это ОНИ взвалили решительно весь житейский крупногабаритный багаж на свои хрупкие плечи, когда из-под основных кормильцев, под названием «здоровый Мужчина», так сказать — дражайшая страна, вернее, её бестолковое рабоче-крестьянское правительство – вырыло огромную пострасстрельную яму.
Помните же: челночницы-женщины, отвергнувшие свои любимые профессии?
Женственность, превратившаяся во вьючных буйволов, для поддержания семьи?
Избранники народа, легким движением безмозглых тел, вышибли твёрдую почву из-под ног, того же самого электората, который их, собственно, и установил к общественной кормушке.
Вот и наша Валя – одна из неисчислимого множества жен, — тащила на себе, кроме собственного, еще и тяжкое бремя внутренних переживаний - спутника жизни. И ведь мужественно же держалась на плаву – эта замечательная молодая женщина благодаря чувству юмора. А таким неизменно хочется протянуть руку помощи. Как говорится – в коня корм. Гонимая нами, ее фронтовыми подружками, едет Валя во Францию. Мы отправили её любя в булонский лес, а еще и, немного спонсировали. А что, если три милашки – по пять тысяч, и ещё при этом имеется реальная возможность на некоторое время уйти от неистовых проблем, так глупо не использовать благоприятный момент.
И вот теперь прохаживается она по Парижу без группы сопровождения, вкушая блаженство от свободы и безмятежного покоя, и, неожиданно пришло опасное для того времени желание: самостоятельно посидеть в каком-нибудь уютном парижском кафе. Независимое нахождение иной раз, создаёт полную иллюзию неизменного длительного проживания, в том самом превосходном месте, где успела ощутить пусть коротюсенькое, но счастье принадлежать самой себе, безмятежно прогуливаясь. Словно бы располагаешь реальной возможностью случаться в этом месте в любое время, но не всегда, якобы, располагаешь свободным временем на подобное занятие. Этакая эфемерная иллюзия самодостаточности внутри огромного благополучного мира...
Да, так нередко бывает, когда счастливо проживаешь в этаком мегаполисе, где тьма — тьмущая театров, памятников архитектуры, культурных центров. Парки, где регулярно звучит симфоническая и духовая музыка. Благоустроенные скверы с разнообразными танцевальными открытыми площадками для всех возрастных категорий, где регулярно проходят джазовые, и прочие еженедельные концерты. Всегда имеется выбор, куда сходить с семейством и без солидных денежных инвестиций. И вот тогда, даже оскорбительная для человеческого духа крайняя финансовая нищета, навязанная любимейшими управленцами, сможет выглядеть довольно терпимо переносимой в окружении благопристойных оазисов, подающих духовную и эстетическую живительную влагу, жизненно необходимую для подлинно людской адекватной самооценки. Это и поддерживает тебя – гомо сапиенса на земной поверхности. Неизбежно делает личность наполненной внутренней силой.
Но когда твое существование ежесекундно атакует полная экономическая и нравственная разруха… У-у-у! Тут, скажу я вам, не до прогулок!
Приблизительно так инстинктивно рассуждала и ощущала себя Валя, находясь в уютном летнем кафе на маленькой улочке Парижа:"Что, у них нет актуальных вопросов и разрухи?! Да немало… Бат, то есть «НО»… Там горячо любят собственную страну, кровный дом, себя, в конце концов. И пусть там потрепанный безжалостными ветрами столетий средневековый замок, но стены... обвиты вьющимся плющом, виноградом, украшены цветами… Чувствуете принципиальную разницу? Да-а-а! Это уже вам не разруха, а волнующая СТАРИНА. Та самая безмолвная красота, которая неизменно привлекает многочисленных туристов со всего мира. В Японии пошли и того дальше… живописные ландшафты императорских знаменитых дворцов, храмов застилаются искусственно выращенным мхом для поддержания эффекта величественной старины. Боготворят, холят и лелеют свою державу".
Но пора вернутся к нашей туристке, сидящей в окружении дивной старины, заигрывающей с кокетливой реальностью игривой Франции. А сидела Валюша пред уютным кафе на улице, держа безалкогольный коктейль в руке, и неожиданно ощутила на себе чей-то пристальный взгляд... Она слегка повернула голову и... в буквальном смысле, затонула в мудрой безбрежной ласковости глаз пожилого джентльмена, который заинтересованно глядел на Валю. Привлекательный мужчина спокойно восседал в левом углу кафе и курил трубку. Перед ним стояла чашка кофе, с вьющимся из неё дымком. Дама она у нас чрезвычайно скромная, и поэтому пыталась безучастно обозревать по сторонам, делая вид, что данный факт чьей-то заинтересованности её не особо интересует. Хотя... этот бархатный взгляд манил и кружил голову, увлекая за собой изголодавшееся дамское безудержное воображение.
«Девчонки, – откровенно рассказывала нам позже, – меня это настолько ошеломило! Я ведь и предположить не смела, что подобные волны безотчётных чувств, обжигающие решительно все внутри, существуют в женской природе, ещё и, способны окатить мое взволнованное сознание ... А это значит, что я ещё жива как дамочка?! Да, конечно же, и я, скорее всего, ещё люблю мужа, не смотря не на что, хотя нестерпимо выбилась из сил от его депрессий и алкоголизма. Но как гром среди ясного неба, сознательно не желая, отчаянно пыталась уловить мгновение, когда джентльмен не глядел в мою сторону, чтобы ясно могла видеть его. И, кажется, он это разгадал. И завязалась игра: то он, то я, то... Мужчина был, как назло – крайне привлекательный. От него веяло порядочностью и фантастическим обаянием. И, как показалось, с душевной безбрежной грустью, хорошо знакомой мне на вкус… Постепенно собиралась уходить, а ватные ноги не хотят идти... Итак, сделалось грустно: «Что же это?! Не достойна что ли, такого мужчины?! А За какие же это такие заслуги иным везёт, и они смеют легко выбирать своё пленительное счастье в удивительно прекрасной стране, а мне, что же, одни физические и душевные терзания», – рассуждала она, потупив голову, забывшись, что её внимательно изучают. Не скрывая интереса. Пристально. Беспорядочной волной цунами — буквально захлестнули горестные безжалостные мысли: "А как было бы комфортно постоянно обитать в такой чистой, красивой стране. В этом месте даже обувь не покрывается грязью так стремительно, как в нашей великой Державе. Любимые внуки могли бы регулярно приезжать в гости и носиться по зеленой лужайке... На глаза даже навернулись слезы от неисполнимых мечтаний, рассказывала, и на ресницах дрожали слезинки воспоминаний".
Валя, отчаянно решившись, пристально посмотрела на него, не отводя взгляда, как бы прощаясь с утраченной иллюзией, и поднялась, собираясь уходить. Джентльмен, незамедлительно поднялся, и смущенно улыбаясь, устремился прямо к ней. Она покрылась густым румянцем от душевного смятения, сковавшего все тело: «Была, не была, — подумалось. Не отступлюсь от своего, возможно, человеческого, внезапного счастья».
– Леди из северной Скандинавии? – спросил джентльмен на скверном английском.
– Никак нет, из России, – с дрожащим кокетством отозвалась на хорошем английском, вследствие того, что преподаёт его.
– Убедительно прошу помиловать за назойливость. Длительное время не мог отважиться приблизиться к вам, но набрался дерзости, видя, что уже покидаете меня...
«Я стояла, ни жива, не мертва, в безмолвном ожидании незаслуженного явно счастья, – рассказывала нам позже Валя. Казалось, что благословенное время остановилось, и я немножко досадовала на него за медлительность, с какой он вел этот животрепещущий разговор, как отчаянно хотелось полагать».
– Леди, я должен своевременно предупредить, что гарсон, обслуживая, ненамеренно налил вам соус из тарелки в дамскую сумочку, и, позади вас - на костюм, когда проходил мимо. Разрешите, я помогу и оботру салфеткой наряд, а сумочку вы легко почистите в уборной.
– Нет, нет! Я...я… сама. «Сердечно поблагодарила его, практически теряя сознание от беспомощного стыда, конфуза, какой-то гадливости в собственный адрес, — с горечью вспоминала это момент: "Курица самодовольная, вообразившая бог знает что!– окрестила себя и помчалась в туалет".
Там, чертыхаясь и проклиная этого недотёпу – официанта, лихорадочно вытерла паспорт и косметичку от соуса. Приведя себя кое-как в порядок, поплелась в отель. Не успела отдалиться от кафе на метр, как увидала этого господина... он поджидал.
– Леди, не убегайте, позвольте произнести несколько слов... Вы
