ТРИЖДЫ ЗАМУЖЕМ.

американских кинокомедиях, открылась дверь и вошёл Левин. Вы думаете, он набросился на меня, повалил на пол и стал насиловать? И ничего подобного. Посмотрев на меня, как на вешалку для пальто, он поставил портфель и молвил:
  - Деточка, чем-то очень вкусно пахнет, на желаете ли Вы меня покормить? Одевайтесь, а я пока помою руки.
  Так началась моя дружба с "дедушкой Лениным". Я приходила к нему, как к себе домой, вытирала, сортировала, перекладывала и иногда так уставала, что оставалась ночевать в кабинете на диване, который я освободила от книг и застелила чистым постельным бельём. Левин редко бывал дома, но с тех пор, как появилась я, он старался выбраться на ужин, который мы проводили вместе. Он хвастался, какие новые книги приобрёл и какой удачный обмен сделал на "книжной бирже" в парке в прошлый выходной. После ужина, уходил в гостиную и ставил пластинку с классической музыкой. Так он отдыхал.
  - Деточка, - звал он меня, посидите, отдохните, послушайте, какое исполнение. Это "Маленькая ночная серенада"*. Знаете, была ещё пятая часть, но она бесследно исчезла. Вы любите Моцарта?
  Люблю ли я Моцарта? Я и знала о нём лишь то, что его отравил Сальери.
  С этого вечера Левин стал приобщать меня к миру классической музыки, знакомя со своими любимыми композиторами и исполнителями.
  Он был старше меня на двадцать пять лет. В начале войны вместе с 1- ым Московским мединститутом был эвакуирован в Уфу, закончив, отправился на фронт, полевым врачом. Там он встретил Симу, медсестру, свою будущую жену. Сима была тяжело ранена, он сам её прооперировал, вырезав все женские органы, без всякой надежды на то, что она выживет. Сима осталась жива, они поженились, детей, понятное дело, у них не было.
  Левин был красив зрелой красотой. Густая шевелюра чёрно серебристых волос, блеск тёмных глаз, высокий рост, упитанность, делали его представительным мужчиной. Как я понимаю, он вполне ещё мог нравиться женщинам. Ко мне он относился, как старший к младшей, видя перед собой глупенькую молодую особу, никакого особого интереса для него не представляющую.
  Прошло несколько месяцев. Квартира Левина постепенно приобретала жилой вид. По моему совету, Владимир Ильич заказал новый книжный шкаф до потолка и несколько полок, которые помогли разместить все книги под стекло. У него нашлось много одинаковых экземпляров, о которых он просто забыл, я составила ему список, чтобы можно было обменивать на что-то более ему интересное.
  В конце октября Софа родила девочку. Я поехала её навестить, к ней, конечно, не пустили, мы пообщались через окно. Она поднесла к стеклу и показала мне своё красное сморщенное сокровище. Я подняла вверх большой палец: "Во!"
  Работы было много, плюс моя подработка у Левина, не оставляли времени на размышления и душевные переживания.
  В то декабрьское утро я уже с утра чувствовала себя неважно, но поехала на работу. Меня знобило, крутило руки, ноги, болело горло и нужно было бы поехать домой, но я обещала Левину приготовить на ужин его любимые отбивные. Троллейбуса долго не было, пошёл дождь со снегом, я еле приползла до его двери. Хорошо, что он оказался дома, у меня даже не было сил раздеться. Левин снял с меня сапоги, пальто, уложил на диван, измерил температуру.
  - Ай-я-яй, деточка, ты же совсем больная, давай-ка я тебя послушаю.
  Выслушав, он покрутил головой:
  - По-моему, мы имеем типичное воспаление лёгких. Сейчас позвоню своему приятелю.
  Приехал его друг, опять слушал, простукивал, ставил градусник.
  - Да, никаких сомнений, двусторонняя пневмония. Итак, голубушка, постельный режим, уколы антибиотика три раза в день, всё остальное я объясню Вольдемару.
  - Кто такой Вольдемар? - Спросила я и отключилась.
  Так я осталась у Левина. Он взял три дня отгулов, делал уколы, поил чаем и кормил с ложечки куриным бульоном. Он купал меня в ванной, как маленького ребёнка, меняя постельное бельё. Температура не падала четыре дня. На пятое утро была суббота. Мне приснилась сковородка, полная жаренной колбасы, залитой яйцами, и я проснулась абсолютно здоровая, ощущая зверский аппетит.
  - Вольдемар! - заорала я, не обратив внимая, что всего лишь половина шестого утра.
  Он прибежал из спальни в майке и семейных трусах, со взъерошенными со сна волосами:
  - Наташа, что случилось? Тебе плохо?
  Я молча улыбалась. У Левина была хорошая крепкая эрекция, вздыбившая синий в полоску ситец на его трусах. Подумав и решив, что яичница подождёт, протянула к нему руки:
  - Иди ко мне...
 
  * http://www.youtube.com/watch?v=adBYMbCj59I
СЕМЬЯ
 
  Съев вожделенную яичницу, запив горячим чаем, я сидела разомлевшая и довольная сытным завтраком и любовными баталиями. Начав на узком диване в кабинете, продолжили у Володи в спальне. Теперь мы сидели на кухне и он грел в своих руках мои ступни. Я поглощала одну за другой шоколадные конфеты "Метеорит", пока Левин не отобрал у меня коробку:
  - Хватит, аллергия будет.
  - Жадина... Слушай, а почему ты стал вдруг Вольдемаром.
  - Надоело самому без конца слышать Владимир Ильич, да Владимир Ильич...
 У тебя это никаких ассоциаций не вызывает?
  - Ты знаешь, как мы тебя называли с Софочкой?
  - Наверное, вождь мирового пролетариата?
  - Да, что-то вроде этого. Дай ещё одну конфетку.
  Он отрицательно покачал головой.
  - Кстати, Володя, я в паспорте поменяю фамилию на Левина, очень красиво звучит.
  - Ты что, официально делаешь мне предложение, деточка?
  - Да, я теперь, как порядочная женщина, просто обязана за тебя выйти замуж. И, вот что, пора поменять мебель в твоей спальне, Твоя кровать скрипела так, что мы, по-моему, разбудили всех соседей, а коварные пружины норовили прорвать обшивку и вонзиться мне прямо в попу...
  - Поменяем всё что скажешь. И, раз она уже и так разваливается, может пойдём доломаем её окончательно?
  Я расхохоталась:
  - Пошли, только, чур, ты снизу...
 
  Мы расписались под Новый год, не ожидая положенного месяца. Кто же не пойдёт навстречу известному в городе гинекологу! Ведь завтра того и гляди самой рожать или дочке или сестре. Отметили дома, из гостей были только мои родители и Софа с мужем.
  Через девять месяцев родился наш старший сын Дмитрий, ещё через год - младший Игорёк. Левин оказался прекрасным мужем, преданным отцом, в нашей семье царили любовь и гармония. Мама очень кстати вышла на пенсию и помогала мне с детьми, а потом я просто работала на полставки. В Володиной квартире нам уже стало тесно и мы обменяли обе наши квартиры на большую четырёхкомнатную. Мальчики росли, пошли в школу. Заканчивались восьмидесятые года, когда Володя заговорил со мной об отъезде в Израиль:
  - Наташа, грядут перемены, я не знаю, что ждёт нас там, но я не спокоен за своих детей. Вот только я вряд ли уже смогу там работать гинекологом, возраст не тот.
  - Володя, будем заниматься оба тем, что знаем и умеем - книгами.
  Мы увезли с собой багажом всё, что разрешили забрать, остальное оставили Софе. Я оказалась права, спрос на книги был огромен, приехавшие хотели читать на родном языке. В центре города мы открыли книжный магазин "Знакомый переплёт", где и трудились оба. Володя ездил в Тель-Авив на склады, занимался поставками. Постепенно мы стали продавать билеты на концерты, туристические поездки. У нас всегда можно было найти список квартир на съем и продажу, взять кассету с любимым фильмом на просмотр. Наш магазин стал чем-то вроде маленького культурного центра для любителей почитать и пообщаться. Когда Володе исполнилось восемьдесят лет, он отошёл от дел и мы продали магазин. Я продолжала работать просто продавщицей. Мальчики подросли, отслужили армию и оба закончили Иерусалимский университет по специальности программирование. Дима женился первым и по контракту уехал работать в Америку. Игорь женился через два года, он жил и работал в Тель Авиве. У нас было три внука.
  В этот день Володя с утра чувствовал себя неважно. Мы поехали и сделали ему кардиограмму, которая не показала никаких изменений. Поужинав, я убрала тарелки со стола, Володя смотрел в салоне телевизор.
  - Наташа, - он успел меня позвать...
  Скорая помощь "Маген Давид" примчалась мгновенно, но уже ничего нельзя было сделать. Оторвался тромб и остановил ему сердце. Левину было восемьдесят пять лет.
 
 
  ЭПИЛОГ
 
  В первые месяцы пребывания в Израиле, пока мы ходили в ульпан*, знакомились со страной и жили на полном государственном обеспечении, я пыталась через своих бывших земляков узнать хоть что-нибудь о семье Терещенко. Они уехали намного раньше нас и все эти годы ни с кем ни поддерживали отношения. Кто-то говорил, что они живут на севере в Хайфе, знакомый чьих-то знакомых видел их в Иерусалимской больнице Хадаса Эйн-Керем. Единственное, что утверждали все: Рита прошла курс лечения и выздоровела. Потом закончилась учёба, нужно было зарабатывать на жизнь, выживать, и мне уже было как-то не до Бори. Росли мальчишки, такой возраст, когда нужен за ними глаз да глаз. Расширялся бизнес, Левину нужна была моя помощь. Шли годы...
  Когда я рассказывала что-нибудь о своей жизни на Украине, я всегда говорила : "А вот у нас дома..." Ещё долго, долго я считала, и до сих пор считаю оставленную Украину своим домом. Нет, я не сожалела о своём решении, так как это был выбор Володи, а я всю жизнь тянулась за ним, как ниточка за иголочкой. Володя никогда не брал никаких взяток, но знали и о том, что он заядлый книжник и дарили ему книги. Его знали в городе все, мне звонила завгастрономом:
  - Наталья, зайдите после работы, я получила балычок и ещё кое-что... Кстати, моя младшенькая вышла замуж и мы, кажется, ждём прибавления. Не мог бы Вольдемар Ильич её посмотреть?
  И он всех смотрел, всем помогал, его можно было разбудить среди ночи и он уезжал принимать тяжёлые роды, делал операции, спасал жизнь женщине и ребёнку. Левин понимал женщин, жалел и сочувствовал. Он знал, сколько страданий и боли ждёт её на пути к счастью материнства.
  Мне очень его не хватало, он был моим другом, отцом и любовником. Я была его "деточкой", я была "за мужем".
  Прошли два года после его смерти. Утром мне позвонила моя близкая подруга:
  - Наталья, вечером едем в Тель Авив, я чудом достала билеты на концерт Густава Дудамеля, венесуэлец, помнишь, он уже приезжал года четыре назад. На скрипке солирует Гиль Шахам. Мы с мужем тебя возьмём и вернём. И я слушать ничего не хочу, считай это тебе подарок к предстоящему дню рождения. - Я помнила его предыдущие гастроли, мы ещё были вместе с Левиным. Мне на следующим день нужно было ехать к Игорьку в Модиин. Он улетал в Китай на неделю, а его жена оставалась одна с четырёхлетним сыном и новорождённой девочкой, но я решила поехать с друзьями.
  Мы приехали к самому началу и едва успели усесться на свои места, как начался концерт. Но пробираясь между рядами я успела заметить где-то невдалеке рыжую мужскую голову и сердце дрогнуло: "Борис..." Я слушала прекрасную музыку, а мысль уже стучала: "Скорее бы скорее бы антракт".
  Наконец, мы вышли в фойе. Оказалось на удивление много знакомых, с каждым нужно было поздороваться и сказать пару слов. Я общалась, а глаза искали в толпе его... Вот он, у буфета! Я, не ответив на чей-то очередной вопрос, рванула