МИРАЖИ МИРАЖИ....ГЛАВА 1-4

ГЛАВА 1
  ДЖЕННИ
 
  После нескольких бессонных ночей я снотворное так и не приняла - боялась проспать. С вечера заказала такси, собрала сумку. Бельё и косметика, несколько тёплых вещей, Янки - Сити не Хорой, в конце августа уже довольно прохладно, особенно по вечерам.
  Грязный, загазованный Хорой уже с утра превратился в одну сплошную цепь медленно плетущихся машин. Водители включали кондиционер, натягивали наушники с орущей в уши музыкой, что-то жевали на ходу. По двум сторонам дороги стояли рекламные щиты. Сегодня на них красовалась голливудская актриса Адель Линден, подносящая сосиску к своим пухлым, знакомым всей стране розовым губкам. Какая пошлость! Озабоченные мужчины вполне могли, глядя на плакат, удовлетворять все свои сексуальные фантазии, стоя в пробке. Мерзкий город, как же я его ненавидела!
 
 
  Самолёт компании American Airlines, вылетел вовремя, уснуть так и не удалось и пяти часов полёта оказалось достаточно, чтобы вспомнить семью, детство, братьев.
 
  Я родилась, когда моим родителям было уже за тридцать. Ранний климакс, решила мама. Кевину исполнилось восемь, Тони - четыре.
  После родов мама погрузилась в затяжную послеродовую депрессию. Отказавшись меня кормить, перевязала груди, ни с кем не разговаривала, ни на что не реагировала. Оживлялась, лишь когда после школы возвращался Кевин, красавчик сын, мамин любимчик. Меня растила Флора, одинокая старшая мамина сестра, жившая недалеко от нас. Кормила из бутылочки, пеленала, пела мне песенки, укачивая на руках. Я, конечно, ничего этого не помню, но мне рассказал Тони.
  Потом в один прекрасный или не очень прекрасный день мама пришла в себя, мне уже было года три. Привела себя в пристойный вид и выгнала Флору из дому. Был страшный скандал с криками и ссорой.
  "Мама говорила, мол, катись отсюда колбаской, ты тут не хозяйка и нечего воспитывать моих детей и спать с моим мужем, а Флора плакала и клялась, что ничего такого и в помине не было", - шёпотом пересказал мне Тони их разговор. Сидя в туалете, он подслушивал. Он всегда подслушивал взрослых и был в курсе всех дел, происходящих дома. Я не очень понимала, какая разница кто с кем спит, очень скучала по Флоре, но Тони объяснил, что так нужно и у папы не могут быть две жены.
  Мама вернулась на почту, где работала в отделе сортировки писем. У меня появилась нянька, толстенькая круглая мексиканка Химена. Папа работал водителем на дальних перевозках, его порой неделями не было дома. Если у мамы была ночная смена, Химена оставалась у нас ночевать. Химена любила меня и тайком водила к Флоре в гости.
  Самые яркие воспоминания детства - возращение папы из поездок. Целую меня, кружил над головой и восклицал:
  - Как же ты выросла за эти недели, моя любимая Дженни!
  Папа всегда привозил мне из поездок новую Барби, пополняя большую коллекцию разнообразных кукол. Мальчишки получали свитера и обувь, а мама - косметику и духи. Мы вместе ужинали, мама готовила что-то очень вкусное. Не слазив с папиных колен, так и засыпала у него на руках...
 
  Кевин никак ко мне не относился, принимая моё присутствие в доме, как неодушевлённый предмет мебели. Иногда он возвращался поздно, от него странно пахло, глаза блестели. Застав меня выходящей из туалета или пьющей молоко на кухне, щипал за щеку:
  - Как дела, Кнопка? - И, не дожидаясь ответа, уходил к себе.
  Тони стал мне не только братом, но и самым лучшим другом, заменив маму, папу и подруг. Со всеми радостями и горестями бежала к нему, и он терпеливо выслушивал и давал дельный совет, несмотря на свой юный возраст.
  В десять лет у меня случилось то неизбежное, что рано или позже настигает каждую девочку. Вернувшись со школы, с нетерпением ожидала, когда появится Тони, чтобы поделиться новостью. Он не успел зайти в дом, как я схватила его за руку и потащила в свою комнату.
  - Дженни, - Тони пытался вырваться, - пусти, я хочу кушать, что случилось с тобой такого, что не может подождать ещё часик...
  - Случилось, случилось... Подожди, не умрёшь от голода...
  Я закрыла дверь на ключ и прошептала, заикаясь от возбуждения:
  - Тони, у ме... ня... ме... ня... кровь идёт...
  - Кровь? Откуда у тебя идёт кровь?
  - От... ту... да...
  Тони усмехнулся:
  - Что-то рановато. Тебе сколько? Десять? Поздравляю, ты уже можешь делать детей.
  Делать детей в ближайшее время я не собиралась, меня интересовали другие вещи:
  - Тони, а это надолго? Это пройдёт или теперь я уже всю жизнь буду ходить с запачканными трусиками?
  - Пошли. - Тони открыл дверь и решительно направился по коридору в сторону родительской спальни.
  - Тони, ну куда? Мама не разрешает к ним заходить, ты же знаешь... И откуда ты всё это знаешь?
  Мы вошли в спальню, Тони открыл мамину тумбочку и протянул мне пачку прокладок:
  - Иди в ванную, переоденься и положи прокладку.
  Вернувшись, обнаружила Тони сидящим на маминой половине кровати и нюхающим её духи.
  - Дженни, знаешь, сколько интересного можно узнать, если порыться в грязной белье и в мусоре. Я однажды обнаружил мамино бельё, испачканное кровью, а в мусоре грязные прокладки, решил, что наша мама тяжело больна и умирает, хотел побежать и спросить, что с ней случилось. Но выглядела она абсолютно здоровой, и я решил понаблюдать и вскоре пришёл к выводу, что это с ней случается только один раз в месяц. Нашёл медицинский справочник в библиотеке. Там, между прочим, тоже есть много чего забавного... Из книжки узнал, что за чудеса происходят с женщинами раз в месяц. Не трусь, лет в пятьдесят всё это закончится, так что поспеши нарожать детей, чем пораньше. Подожди, сейчас я тебе покажу что-то очень интересное.
 
  Из нижней тумбочки Тони вынул коробку, открыл и извлёк на свет очень необычный предмет, похожий на то, что я видела у Тони, когда нас мама маленьких купала вместе в ванной, но намного больше и толще.
  - Возьми в руку, - Тони протянул мне странную игрушку, - погладь, не бойся. Это мамина любимая штучка, она с ней забавляется, когда папа надолго уезжает в далёкие края.
  Я отдёрнула руку, мне совсем не хотелось это гладить.
  - Тони, это что, у взрослых мужчин всегда такое, когда они вырастают? И у тебя будет?
  - Не всегда, только когда они хотят с женщиной делать детей. Я ещё не вырос, но когда стану по - старше... Ты такое видела?
  Пришло время моего триумфа, время раскрыть тайну, которую я столько лет хранила.
  - Да, - ответила я, - видела...
 
 
 ГЛАВА 2
  АДЕЛЬ
 
  В Хорой съезжались, слетались юноши и девушки со всех концов Веспучии, загипнотизированные одним словом: Холливуд.
  Холливуд, могучий и волшебный, манил к себе надеждой, мечтой, призраком будущей славы и богатства. Верили, что их заметят, оценят за красоту, необычность, стройность и грацию. И какой-нибудь Великий Режиссёр, затормозив рядом, окликнет:
  - Эй, ты, блондинка (брюнетка, рыжая, лысая), блондин (брюнет, рыжий, лысый), я сделаю из тебя Великую актрису (Великого Актёра). Садись ко мне в машину, и мы полетим к заоблачным высотам, где живут небожители, где на Аллее славы есть свободное место для звезды с твоим именем.
  Единицам удавалось взлететь. Остальные либо вернулись домой, либо ударились во все тяжкие, либо нашли себя на другом поприще, либо продолжали до седых волос верить, что их заметят всё-таки...
 
  Окончив школу, я год вкалывала в кафешках быстрого питания, иногда по две смены. Свободное время посвящала урокам танцев. На соседней улице бывшая танцовщица, чтобы не скучать, снимала три раза в неделю после обеда небольшой зал в ночном клубе Sugarland NightClub*. Клуб открывался для посетителей после девяти часов вечера, и у нас было несколько часов на занятия. Она обучала нас всему понемногу: брейк-данс, хип-хоп, джаз, диско, латина, чечетка.
  Денег, оставшихся после оплаты за уроки танцев, должно было хватить на билет до Хороя и неделю экономной жизни, пока найду себе подработку и съёмную квартиру недалеко от Холливуда. Дома оставила короткую записку о том, что уезжаю в Хорой и сообщу свой адрес, когда устроюсь.
  Побродив часок по терминалу, заглянув в дьюти-фри, поднялась на борт самолёта и прошла в хвост, где были самые дешёвые места. У иллюминатора сидел пожилой худой мужчина, рядом с ним девица, на которую он пялился, не замечая ничего вокруг. Девушка, по виду моя ровесница, выглядела, как клоунесса. Короткие волосы, крашенные в морковный цвет, торчали во все стороны, на круглые очки падала фиолетовая чёлка, нос украшали неестественно большие, явно нарисованные веснушки. Когда она, разговаривая, наклонялась, любой желающий мог разглядеть в вырезе широкой блузки крепкую округлую грудь с торчащими сосками. Девушка, довольная производимым эффектом, энергично жевала жвачку, а увидев меня, радостно улыбнулась и похлопала рукой по сиденью рядом:
  - Садись скорее, а то ещё один старый хрыч присоединится и их обоих хватит инфаркт от моей красоты, - громко заявила девушка, нисколько не смущаясь, что сосед всё слышит. - Ты чего, тоже летишь покорять Холливуд?
  Усевшись, я пожала в ответ плечами. Это был мой любимый жест. Понимай, как пожелаешь: то ли да, то ли нет, то ли просто не знаю...
  - Тебе есть где жить? - И, не дожидаясь ответа, предложила, - давай вместе снимать квартиру.
  Я согласно кивнула.
  - Как ты думаешь, из меня выйдет характерная героиня? Я уже себе и псевдоним придумала. Отныне я - Рина... нет, лучше - Нина... нет, Соня, во! Соня Рубин, нравится? Болтая, новоявленная Соня не выпускала жвачку изо рта.
  Сосед у иллюминатора заткнул уши берушами и задремал. Я тоже отключилась от Сониной болтовни, лишь изредка вставляя "да" или "нет" и кивая головой. За час до приземления, Соня удалилась в туалет и не возвращалась так долго, что, забеспокоившись, пошла её искать. Туалет был закрыт, я покрутилась рядом и вернулась. На Сонино место уселась светленькая курносая девушка с коротко стрижеными волосами. Я уже хотела возмутиться, но увидев, как та энергично жуёт жвачку, рассмеялась:
  - Соня? Ты, что ли?
  На табло загорелось долгожданное:
 "No smoking! Fasten your seat belts, the plane comes in to land. Overboard + 87,8 F."**
 
  Прошли две недели. Летний день не заканчивался. Огромное красное солнце, похожее на раскалённую сковородку, принципиально, обморочно висело над горизонтом, любуясь своим отражением в волнах Тихого океана.
  Мы плавились на лежаках пляжа Санта Марина, решая непростую задачу - как жить дальше. Денежки таяли, работу искать было некогда. Целыми днями под жгучим солнцем мы мотались по Хорою в поисках доступного по цене жилья. Давно забыты дорогущие кварталы Западного и Восточного Холливуда, Беверли Хиллз, долина Сан-Фернандо.
  Ещё несколько дней проживания в мотеле Коралл Сендс, и мы переберёмся в квартал Скид Роу, пополнив ряды бездомных жителей Хороя или, собрав вещички, вернёмся домой.
  Ни за что! Я лучше утоплюсь в холодных даже летом водах океана.
  Чья-то тень закрыла солнце. Раздались над головой мужские голоса:
  - Привет, красавицы! Скучаем?
  Я лежала на животе. Мне неохота было оборачиваться. Да и вряд ли моя маленькая задница могла кого-то соблазнить, когда рядом раскинулась на спине Соня, выставив на обозрение длинные загорелые ноги и, символически прикрытую лоскутами материи, шикарную грудь. Сегодня она была блондинкой с родинкой на левой щеке