Дорога из прошлого (глава 1)

крючке с топором висит. Как тока тама оказався… Теперя я его с собой завсегда таскаю.
- А тот ведун, что, так бесследно и пропал? – поддержала я разговор. Что-то в рассказе старосты резало мне слух, но понять, что именно, не получалось.
- Могет, и не бесследно. Кто ж его знаит. Да тока нам не до него стало. На следушшую ночь собаки заволновались, с тех пор и не успокаиваются. Есть здеся кто-то, это я вам точно, госпожа ведунья, говорю.
Я пожала плечами. У собак есть миллион причин для волнения. Это и волки, и предчувствие плохой погоды, и просто недокормленность. Вовсе не обязательно, что они чуют нежить «страховидну, зело когтисту и до крови жадну», как мне однажды живописали в одной деревеньке наподобие этой. Там этой самой нежитью оказался подколодник, абсолютно безобидное существо.
- Госпожа ведунья. А вы прямо щас собираитеся?
- Что? Транспортироваться? Нет, на рассвете приходите.
Я получила, что хотела и утратила к старосте всякий интерес. Значительно большее любопытство у меня теперь вызывала стоящая передо мной тарелка. На вкус еда оказалась даже лучше, чем на вид. Я честно старалась растянуть удовольствие подольше, но ничего не вышло. Минут за пятнадцать управившись с отбивной и картошкой, я откинулась на спинку стула, блаженно щурясь от сытости. Ожидая, пока подавальщица принесёт ещё одну кружку сбитня, чтобы запить им пирог, я рассматривала корчму. Народа в ней значительно поубавилось, кто-то ушёл на своих двоих, кто-то на четырёх, кого-то унесли более стойкие товарищи. Только в дальнем углу неспешно потягивала пиво кучка гномов, да у окна о чём-то шушукались двое подозрительного вида молодых парней. У стойки по-прежнему сидел менестрель.
Внешне он был очень даже ничего. Высокий, стройный, светловолосый. Длинные льняные волосы, прихваченные на лбу кожаным ремешком, свободно падали на плечи. Менестрель сидел на столе, покачивая обутой в высокий сапог со шнуровкой ногой, а другую поджав под себя. Свободными неторопливыми движениями он пощипывал струны лютни и что-то пел. Я прислушалась, но успела разобрать только конец песни, про то как «дракон взлетел и при луне растаял в вышине». Подобная ерунда пелась на каждом углу, но вот голос у исполнителя, в отличие от прочих, был очень хороший.
- Говорят, чародеи умеют предсказывать будущее, - менестрель встал и обернулся ко мне лицом. – Госпожа ведунья, я не берусь этого опровергать, но берусь утверждать, что будущее видят ещё и певцы. А правда это или нет, посмотрим.
Я сидела, совершенно по-глупому уставившись на менестреля. Тот как будто и не заметил, забрался обратно на стол и бодренько защипал лютню.
- «Пророчество», сейчас «Пророчество» будет, - зашептались гномы. Даже лихие парни у окна прекратили шептаться и развернулись к стойке. Но, похоже, менестрель начал петь что-то другое, потому что у всех на лицах отразилось лёгкое изумление.

В трактире пили и ели,
Шумела хмельная толпа;
И каждому не было дела
До каждого. Лишь бы вина!

Забыться за полною чаркой,
Оставив тоску у ворот.
В трактире натоплено жарко.
Гуляет весёлый народ.

Пел менестрель просто замечательно. И, вот странно, мы не то что не были знакомы, а знать-то друг друга не знали, и всё же меня не покидало ощущение, что пел он исключительно для меня.

А ведьма глядела устало…
Мерцал огонёчек свечи,
За окнами буря играла
В холодной и тёмной ночи.

В глазах отражается бездна
Чернее, чем ночь за окном.
Признайся мне, только, чур, честно,
Куда, ведьма, завтра пойдём?

Назавтра утихнут метели,
Рассвет позолотит дома,
Жемчужины первой капели
Пробудят весну ото сна,

Оступятся тени былого,
Покажется прошлое сном…
Чуть дрогнув, посыпятся снова
Песчинки в часах за стеклом.

Как только отзвучал последний аккорд, немногочисленные слушатели взорвались торжествующим рёвом и аплодисментами. В подставленную шляпу рекой полились монеты, в основном сребры.
Я одним глотком допила оставшийся в кружке и уже подостывший сбитень и решительно направилась к хозяину корчмы. Тот лениво протирал высокие стаканы.
- Я хотела бы снять комнату на ночь.
Корчмарь неторопливо поставил стакан на полочку, полюбовался ровным рядком посуды, перекинул полотенце через плечо и только тогда мне ответил.
- Мест нет.
- Как? Совсем?! – поверить в то, что в этой заштатной деревеньке в корчме нет свободных мест, было трудно.
- Совсем, - спокойно подтвердил корчмарь. – Сами видели, госпожа ведунья, сколько сегодня народу. Время такое, все на осенние ярмарки в города отправляются. Вот приедь вы на месяц раньше или позже, могли б выбирать, какая комната вам больше приглянётся. А так…
Корчмарь неопределённо махнул рукой и потянулся к стопке тарелок. Я грозно посмотрела в ту сторону, и тарелки торопливо отъехали на дальний край стойки. Корчмарь так и замер с протянутой рукой.
- А если подумать? – вкрадчиво поинтересовалась я.
Корчмарь действительно задумался. Видимо, решал, что лучше: поссориться с ведуньей и, если та обладает особенно склочным характером, со всей Гильдией или получить в морду от выгнанного посреди ночи из честно оплаченной комнаты постояльца. Скорее всего, он уже склонялся к последнему, но тут его лицо прояснилось.
- Госпожа ведунья! Есть одна комната, но только вы сами там ночевать не захотите.
- Где? – в этом корчмарь ошибался. Я могла ночевать где угодно.
- Над конюшней. Только я ж говорю…
- Пошлите кого-нибудь, чтоб постелили. Сколько я вам должна?
Корчмарь расплылся в довольной улыбке. Он сумел-таки и с Гильдией сохранить хорошие отношения, и от выгнанного постояльца не схлопотать.
Я вышла на улицу вместе с младшей дочерью корчмаря. Девчонка указала мне на конюшню и побежала стелить. Я медленно пошла вдоль избы, ожидая, когда она вернётся.
До конца понять, что произошло дальше, я так и не смогла. Первым пришло ощущение непорядка. Бывает, что возвращаешься домой, осматриваешься. Вроде все вещи лежат на своих местах, а что-то всё-таки не так, только невозможно понять, что именно. Примерно то же почувствовала я. Я внимательно осмотрелась и, естественно, не увидела ничего подозрительного. Стояла такая темень, что хоть глаз коли, тусклый свет лился только из окон избы. По-прежнему шёл снег, и ветер с воем подхватывал его. За то время, что я просидела в корчме, снег успел не только укрыть землю ровной белой пеленой, на которой оставались следы, но у стен и под заборами намело порядочные сугробы.
Следы! Я крутанулась на месте. Вот что не так! Отпечатки подошв моих сапог пару раз пересекались с отпечатками здоровенных лап, и в последний раз в двух шагах от того места, где я остановилась. Я наклонилась, чтобы получше рассмотреть эти звериные следы…
И тут он прыгнул на меня. Я не заметила сам прыжок, скорее кожей почувствовала его и только поэтому успела откатиться в сторону. Огромная туша приземлилась в каком-то вершке от меня, взрыла снег и хищно впилась когтями в землю, а когда поняла что промахнулась, утробно взвыла. Я не стала ждать, когда зверь повторит попытку, и вскочила на ноги, принимая боевую стойку. Вой перешёл в разъярённый рёв. Я опять ушла от броска, кувыркнувшись через голову. Попутно швырнула в монстра наскоро составленным заклинанием, но, как я и ожидала, никакого эффекта оно не произвело. Знать бы, что за существо на меня напало. Из-за темноты и густо лепящего снега мне удалось рассмотреть только общие очертания. Зверь был немного выше волка и раза в два его же массивнее, что не мешало ему двигаться очень быстро и ловко.
Очередное заклинание пролетело мимо. Монстр победоносно рявкнул и пошёл на меня тараном, за сажень брызгая слюной из разинутой пасти. Она же стекала с огромных клыков, оставляя на снегу две отчётливых строки, которые тут же заметало. И тут я увидела, как вспыхнули и засветились в темноте глаза зверя. Зрелище из двух горящих красным точек, парящих примерно в сажени над землёй, заставило меня отступить. Я задом попятилась прочь и тут же упала, поскользнувшись на очередной колдобине. Зверь с торжествующим рёвом бросился на меня, но опять схватил только снег. С неожиданной для самой себя скоростью я рванулась вправо, за одно мгновение поднявшись на ноги.
В спину мне ударил полный боли рёв. Я всё-таки достала тебя! Но кто ты? Небольшой сюрприз, оставленный мною на месте падения, задержал тварь и дал мне пару секунд форы. Не раздумывая, я бросилась вниз по улице. Теперь меня уже не смущали ямы и ухабы на дороге. Те места, где днём я еле передвигала ноги, сейчас я преодолевала с лёгкостью горной кошки. Уж не знаю, боги, подземники или просто ворожейская удача хранили меня, но я ни разу не споткнулась и не упала. Однако долго так продолжаться не могло.
Скоро я услышала за собой яростное сопение и нарастающий топот. Зверь бежал очень быстро и почти нагнал меня. Ещё немного, и ему останется только прыгнуть. Мне же деваться было некуда.
Чтобы не терять драгоценные секунды, я остановилась, обернулась лицом к бегущей твари, сосредоточенно переплела пальцы выставленных перед собою рук. Секунды перестали нестись сломя голову и потянулись мучительно медленно. Я отчётливо видела, как кружились в воздухе снежинки под напором бьющего в спину ветра, как приближался монстр. Воздух от его дыхания из разгорячённой пасти красивыми клубами поднимался наискось вверх, уносимый всё тем же ветром.
Когда зверь приблизился на расстояние сажени и изготовился к прыжку, я развела руки в стороны, будто выпустила на свободу невидимых птиц. В полыхнувшей вспышке я успела рассмотреть морду твари с прижатыми к голове ушами, глубоко посаженными глазами и приплюснутой оскаленной пастью. В следующий миг свет погас, и зверь покатился по снегу. За ним расплывались алые пятна. Я осторожно подошла ближе. Монстр с воем катался по дороге. Странно, после этого заклятия любое существо падало замертво. А это, разодранное в клочья, продолжает жить. Вернее, существовать. Нежить не живёт, подобно людям, животным. Она существует во времени и пространстве.
Постепенно вой утих, сменившись тихим поскуливанием. Вскоре должно было замереть и оно. Зверь перестал кататься по дороге, уминая снег, и я рискнула подойти ближе. К уничтоженной нежити можно приближаться только при полной уверенности в её кончине, говорил мой Наставник. Сейчас у меня такой уверенности не было. Очень осторожно я опустилась на корточки рядом с распростёртой тушей. Теперь я наконец-то смогла рассмотреть монстра. Внешне он действительно напоминал волка, но только очень отдалённо. Такое же поджарое мускулистое тело, длинный хвост, густая шерсть, расцветок которой невозможно было рассмотреть из-за темноты, но угадывалось, что она тёмная. На неестественно вывернутой в шее башке посверкивали глаза.
По-прежнему падал снег, но, запорашивая всё вокруг, на зверя он не ложился. Едва коснувшись шкуры, снежинки таяли, и вся длинная шерсть была покрыта капельками воды. Я протянула руку, дотронулась до бока монстра. Он был тёплым, даже горячим. Поэтому снег и таял.
Сколько я ни копалась в памяти, так и не смогла вспомнить, как называется лежащая передо мною тварь. Подобных я никогда не встречала ни живьём, в глухом лесу, на кладбище или в чьём-нибудь амбаре, ни в многочисленных