Два звонка для Ивана Дашкова (29-30)окончание

29. Поиски Татьяны

Пятнышко перемещалось по осевой дороге с большой скоростью, а Иван еле поспевал за ним утапливая педаль газа на Пашином мерседесе в пол. Оранжевое пятно стало расти и вскоре превратилось в старика с развевающимися бородой и волосами, держащего в руках большой крест и одетого в старинные одежды. Крестом он указывал путь и во всем его облике чувствовался призыв: Быстрее! Быстрее!!
В оставленной Иваном комнате зашевелился Павел. Он пришел в себя после удара пули в грудь, но чувствовал, что возвращение к жизни ненадолго и скорее всего – это конец. Трясущимися, слабеющими руками обшарил карманы и вытащил мобильник.
Он выбрал из «Контактов» Андрея и послал вызов:
- Да, - ответил тот, - вы мне звонили?
- Ты уже у нее?
- Пока, нет. Но буду через две-три минуты.
- Сразу кончай ее. Без разговоров…
- Да, но…
- Ты меня понял? Времени нет. Как кончишь ее – исчезни. Тебе заплатит мой брат. Исчезни, понял?
- Что с вами, Павел Миронович?
- Все хорошо, - сказал Паша и отключил трубку.
Затем, собрав последние силы он, как змеиная голова, запрограммированная на последний смертельный укус, набрал телефон полиции и, задыхаясь, успел сказать:
- Моего напарника…убил…, а меня ранил Иван Дашков. В данный момент он несется на моем мерседесе … в сторону Берендеевки…за город. Перехватите его…, - Паша успел еще продиктовать номер машины и адрес, где он в данный момент находится, а затем дыхание у него пресеклось, а широко открытые глаза остекленели.
Когда действие наркотика, который она вдохнула вместе с распыленным аэрозолем, закончилось, Татьяна проснулась. Она обвела глазами помещение, в которое ее привезли. Напротив нее, ухмыляясь, сидел один из тех парней, что участвовал в ее захвате. Таня захлопала ресницами.
- Что, поговорить захотела?
Татьяна зажмурила глаза. Ее губы и щеки обожгла резкая боль – парень одним резким движением сдернул пластырь, закрывающий рот.
-  Можешь теперь, хоть говорить, хоть орать. Никто тебя тут не услышит.
-  Как тебя зовут? – облизывая пересохшие губы, спросила Татьяна.
-  А тебе-то зачем? Хотя, какая разница? Зови, Сергей.
- Зачем вы меня похитили? Денег у нас с Иваном нет, так что на выкуп можете и не рассчитывать. Не для секса же. Для этого могли бы и моложе выбрать, в нашем городе девчонок навалом. Хотя и ты, парень, вроде ничего себе. Чего вам с Павлом от меня надо?
- Это не мое дело. Мне приказано тебя сюда доставить – я доставил. Приказано стеречь. Стерегу. Прикажут – кокнуть. Кокну. Давай руки развяжу. Отсюда не сбежишь. Туалет, по коридору направо. Дальше не ходи – там два ротвейлера. Один даже меня покусал. Злющие, падлы. Есть захочешь, мне скажи – приготовлю.
- Ничего не хочу. Пить только…
- Вон на подоконнике пэт-бутылка с минералкой,  стаканы. Наливай да пей.
Татьяна подошла к окну, забранному толстой решеткой. Пока наливала воду, убедилась, что за решеткой ничего не видно. Темень непроглядная.
У Сергея в кармане зазвонил мобильник. Он сразу ответил:
- Да. Я. Все в порядке. Не кричит, не ругается. Говорит девчонок в городе - навалом. Смешная. Да, ничего так себе, дамочка. Ха-ха! До нее ли сейчас? Хорошо. Сейчас выйду.
Он подошел к окну, где все еще стояла Татьяна со стаканом в руках.
- Вот видишь, все и образовалось. Сейчас за тобой приедут. Покладистым твой милый оказался. Эх! Что ж ты раньше не сказала, что не против?! Красивая ты девушка, – он протянул руку в попытке погладить ее плечо, но Татьяна ловко увернулась.
- А как я могла тебе что-то сказать с пластырем на губах? Теперь можешь только мечтать. Молния два раза в один и тот же столб не бьет. Хотя, - Татьяна, почувствовав себя в безопасности, решила, чтобы охранника зря не злить, немного пококетничать, - говорят, случаи бывали. Все может быть, если парень не конченый столб.
- Ладно. Мы скоро встретимся. Теперь, когда твой пошел нам на встречу, будем часто встречаться. Глядишь, еще искра проскочит.
Он, не заботясь больше о Татьяне, повернулся и вышел через комнату, в которой по его словам находились ротвейлеры. Успокоенная Татьяна опять приникла к темному окну.
Внезапно эту, густую, как шоколадный крем «Нутелла», темноту разрезали два  световых луча. Автомобиль остановился перед воротами, а когда Сергей с помощью дистанционного пульта открыл их, въехал во двор. Из него вышел мужчина, лица которого Татьяна увидеть не смогла. Сергей и вновь прибывший о чем-то несколько минут поговорили. После этого, Сергей, не заходя в дом, сел во второй автомобиль, стоявший во дворе и на котором, очевидно, Татьяну привезли сюда. Он запустил двигатель, ворота бесшумно открылись и выпустили его со двора. Сердце Татьяны заныло от неприятного предчувствия.
«Ликвидировать ее здесь - глупо», - думал Андрей, - «Пусть Пал Миронович сам это делает. Пока зайду, пока ее выволоку, обязательно наслежу. А труп куда девать? Да и каким-то странным голосом он мне это приказал. Не случилось ли чего еще с ним, пока я сюда ехал? Этот Иван Иванович достаточно серьезно выглядит. Отвезу я ее куда подальше, а там …, посмотрим …». – Андрей заглушил мотор и вошел в дом.
- Здравствуйте, Татьяна, - вежливо поздоровался Андрей, заходя в комнату.
«Еще один столб, в попытке поймать молнию. Странно, что он в перчатках», - мелькнуло у Татьяны в голове, но она также вежливо ответила:
- Добрый вечер!
- Все недоразумения окончились. Вы уж простите нас, что мы против вашей воли привезли сюда? Мы сразу поняли, что не такой вы человек, чтобы добровольно ехать куда-то в компании двух мужчин, вот и пришлось…. А интересы нашей фирмы и дела в целом, потребовали на время удалить вас из города. Теперь эта необходимость миновала, и вы можете спокойно возвращаться домой. Ваш мобильный телефон отдали Иван Иванычу и, чтобы не затруднять вас, позвольте я вас отвезу домой. Вежливое обращение и веселые анекдоты гарантирую. Так, что прошу. Пожалуйста.  
- Хорошо. Можем выходить?
- Да.
Татьяна, чтобы не допускать вольностей и держать Андрея под контролем, уютно устроилась на заднем сидении. Это его совершенно не обеспокоило. И она стала понемногу успокаиваться.
- Скажите, почему вы в перчатках? Не так уж и холодно…
- Понимаете, в молодости я работал в Тюменской области на нефтяных разработках и как-то сильно обморозил руки. Теперь, чтобы не вызывать негативные чувства у дам, приходится носить перчатки почти не снимая. А, что, – он сжал кулак так, что перчатка натянулась до зеркального глянца, - неплохо. Правда? Мне нравятся. Привык. И моему имиджу крутого парня совершенно не мешают. Впрочем, если вы настаиваете….
- Нет-нет. Можете не снимать. Как-то странно мы едем…
- Я когда ехал к вам, был вынужден возвращаться. На улице Малиновского прорвало трубу водоснабжения и приходится ехать в объезд. Но это не очень удлинит наш путь.
Шоссе было совершенно пустым. Трудно было рассчитывать встретить на этой объездной дороге кого-то в этот час. По ней и днем мало кто ездил.
- Смотрите, смотрите, - вдруг воскликнул Андрей, притормаживая машину, - вон под тем деревом сидит енот.
- Енот!? В нашей местности?
- Самый настоящий. Неужели вы его не увидели? – он остановил машину и опустил боковое стекло. – Я уже от кого-то слышал, что они тут появились. Посидите в машине, я пойду, гляну, может у него тут нора или гнездо, какое. Страсть как люблю этих зверушек!
Он выскочил из машины и, двигаясь в обратном направлении, исчез в темноте. Вскоре где-то между деревьев забегал лучик карманного фонарика.
- Ой, Танечка, идите сюда! Тут еще трое малышей. Да какие хорошенькие! Не убегают… Их тут кто-то прикормил.
- Ой, правда!? Иду-иду. Посветите мне.
Она шла на свет, сойдя с дороги и удаляясь все дальше и дальше от машины. Хлопнул выстрел Макарова и лучик фонарика погас.
Взревел мотор и киллер унесся в ночную тьму.
Иван летел по ночному городу, выжимая почти все, на что был способен шикарный мерседес. Поворачивая на объездную дорогу, он заметил в зеркальце заднего вида, что за ним гонится патрульная машина. А когда вылетел на бугор, заметил, что впереди поперек дороги стоит вторая. Он сразу понял, чьих рук дело. Паша не убит и это он натравил полицию. Завидев справа, темный переулок Иван резко свернул туда и выключил фары и габариты. Только тормозные огни могли выдать его местонахождение. Но тормоза в данный момент были наименее нужным устройством. Поплутав по улицам, застроенным частными домами, Ивану удалось оторваться от погони. Святой Иона летел рядом и одобрительно кивал головой, и только нетерпеливые движения креста показывали, что надо очень спешить.
Через три минуты после бегства убийцы к месту ночной трагедии подлетел мерседес, из него выскочил Иван:
- Таня, ты где? Где ты, Таня? - кричал Дашков. Он вдруг замолчал: оранжевое свет остановился и осветил безжизненное тело Татьяны. Рядом с ней лежал пистолет убийцы. Оранжевый свет погас.
К брошенному мерседесу, завывая сиренами, подъехали две патрульные машины.


30. Иона

Выйдя из управления полиции Иван повернул направо и остановился. А куда он идет? Татьяны нет. Бабушки нет. Родителей нет, в их квартире живет сестра с мужем, которые для него - чужие люди. Сестра костьми ляжет, а в дом не пустит. Некуда идти.
За шиворот скатилась первая капля. Дождь идет весь день, а он, сидя в камере этого не знал. Теперь знает и что с того. Он медленно побрел вперед.
Училище – светлое окошко в памяти. Жаль давно растерял все нити и связи с однокашниками. Ничего, была бы охота. Сейчас найти человека пара пустяков. Делать ему будет нечего. Пошарит в «Одноклассниках» или еще на каком-нибудь сайте. Может кто уже и генерал, как это и ему когда-то все пророчили.
Как его тогда, в ночном полете, первый раз торкнуло!? И мысль – все! Вторая мысль, почему так рано? Потом вспомнил, как он просил помощи у Ионы. И сразу, как реклама на мониторе – ШАССИ! И все сразу стало ясно и понятно: убери обороты, выпусти шасси, убери крен, убери шасси и в разгон. А главное навсегда пришло спокойствие – он не один в этом мире. Всегда есть на кого опереться. А потом это поле – опять Иона. И он, Иван, гордый и счастливый, что спас экипаж, самолет. Что ждет его дома Танька, переживает. А эти засранцы, его любимые матросы! Как самогон из людей скотов делает! Ведь на всю жизнь на свои души шрамы наложили. Будь вы без погон, мы бы вам показали! Жалкие щенки. На каратиста надеялись. Да если бы их не четыре, а сорок четыре было, и тогда бы он вышел победителем. Потому что он – летчик, брежневский орел! И четверо мальчишек…, тьфу! О чем говорить! И тогда, уйдя на наземную работу, ему казалось, что генеральские погоны – недалеко. Елбыздыков, академия, начальник штаба. Вот она цель жизни – рукой подать.
Дождь усилился. Иван поежился и поднял воротник. И тогда в тайге, когда впервые столкнулся и настоящей ненавистью и такими подонками, что все его взгляды на жизнь перевернули. Ведь тогда,  падая с дырой в груди, опять подумал – теперь точно, всё! И скитания в бегах. Как он молился Богу! Как молился! Государство, это тебе не четверо засранцев. Не победишь. И Паша - сволочь! Подыхал, а Татьяну с собой на тот свет забрал. Киллер признался, от него, от Павла команду получил Танюшку убить. Эх, хлопнул бы его тогда об землю, давно бы уже отсидел.
Что-то капли дождя на лице солеными стали. Не дело это