большего не сделает для тебя.
- Да я не в обиде, - из палатки голос.
Есть контакт! Костик – мальчик послушный, однако не очень старательный: не пошло что-то – и Бог с ним! – не любит он упираться.
- Ну, тогда чего же лежишь? Наши на гору сейчас карабкаются….
- Они к той двумордой статуе пошли – ты, что не слыхал, как теть Лена сказала?
- У нас есть шанс их обогнать.
Костик выбрался из палатки, и мы припустили к реке.
Вот и побывал на горе Покаяния! Вот и стал степенным и важным! Куда несусь-то – елы-палы! Да и с любовью не хотел связываться. Все под хвост…. М-дя.
Костик:
- Через реку я сам пойду.
- А то!
- И что – на горе Любви я кого-нибудь полюблю?
- Счастьем считаешь?
- Мама говорит – с каким характером попадет? С безупречным – так хорошо!
- А если со странностями?
- Не знаю. Так просто словами не расскажешь. Но мама сказала, что подскажет – хорошую я девочку выбрал или нет.
Вот как надо относиться к выбору любимой!
Теперь Костик приведет знакомую девочку домой и объявит – я побывал на горе Любви; зацени, мама, выбор мой, зацени.
Реку мы перешли. На гору пошли прямо в лоб, как стрелки из этого… как его… «Эдельвейс».
Снова спираль и магический круг. Мы прилегли с Костей на коврики.
- Расскажи жуткую историю, - просит он.
- Ты давай думай о своей избраннице, чтоб кроткой была и миролюбивой, а то будет тебе не история, а вся жизнь жуткой покажется. Помнишь «Макбет» - «… от лихорадки жизни отсыпаясь….»?
Костик не помнил.
- Попробуй уснуть.
Гора Любви была высокой. Не поднимая головы, я разглядывал окрестности, раскинувшиеся далеко внизу точно географическая карта. Ярко-зеленый бархат полей, охватывающих серое подножье горы, луг у реки, купы деревьев по берегам. И за ней – церковь, ветровая мельница, как экспонат, дальше дома поселка. А еще дальше – безмятежные холмы, дремлющие под весенним солнцем; горизонт ограниченный благостным небосводом, лазурным с вкраплениями перламутровой белизны. Ничто не ошеломляло воображения, но все радовало глаз. Я вспомнил, почему это плато называли Арка Небес – в солнечные дни над ним всегда сияла радуга. Только сейчас ее не видно.
На гору поднялись наши подельники.
Инга к Костику:
- Как ты через речку перебрался?
- Вброд перешел! – был ответ.
Инга только вздохнула горестно.
В магическом кругу подошедшие расстелили коврики и улеглись – погрузились в свои мечты. Или подремать на солнышке?
Инга вдруг после молчания:
- Анатолий, что вы думаете с Леной?
- А что мы должны думать с Леной?
- Не прикидывайся…. Вы вместе работаете, сюда вместе приехали…. А здесь, между прочим, гора Любви.
- И в этом моя вина? – перефразировал я Отелло.
Инга не поняла.
- Я понял твои намеки, и вот что скажу в ответ. Слишком я дорожу счастьем Елены Викторовны, чтобы желать ей в спутники жизни чокнутого писателя – без квартиры, машины и желания их иметь.
Разговор на этом закончился. Я взглянул на Лену. Она лежала с закрытыми глазами – то ли спала, то ли медитировала. Мысли мои были такие. Пусть кто хочет, порицает меня за только что произнесенные слова, но считаю так: Лена, асс астро и нумерологии – давно, должно быть, сложила-помножила-отняла-разделила числа наших с ней дней рождения, и результат получился нулевой. Не сулили цифры ей счастья со мной. И звезды не нашептали. Иначе бы не лежал я здесь холостой и вполне счастливый.
Кто станет винить меня? Несомненно, очень многие. И меня назовут излишне робким в поисках семейного счастья. Но что я мог? Стремление к душевному комфорту было заложено в моей натуре, иначе существование становилось мучительным, а утешение находилось в вине. Но я не спился. Более того, я практически не питаю тяги к спиртному. Мое сердце возбуждалось ликующим чувством, которое и тревожило его, и ободряло, когда мне удавалось избежать женских чар и сохранить свободу. И что самое лучшее, я открывал свой внутренний слух повести, которая никогда не завершалась, повести творимой моим воображением и не имеющей конца, полной событий, жизни, огня, чувств – всего того, о чем страстно мечтал, и чего не было в моем будничном существовании.
Пусть говорят, что человеческая душа не должна удовлетворяться покоем. Мол, ей необходима бурная деятельность – буйство глаз и половодье чувств. А мне не надо ее в яви – я легко создаю свое счастье в мечтах. Мне говорят – так не живут. А я: миллионы людей пусть живут, как хотят, я же выбираю жребий свой. Никому неизвестно, что будет с нами, и на чьей улице камаз с пряниками однажды перевернется. Если я ошибаюсь в выборе пути, пусть эта будет ошибка моя. Ну, не по мне – жить и клясть кого-то за свои несчастья. И какое недомыслие осуждать или смеяться над человеком, который не как все – не имеет квартиры, машины и не стремится их заиметь! Зато у меня есть книга о моем отце.
Но спустимся с горы Любви.
На крутом склоне меж кривых сосен мы устроили с Костиком рыцарский турнир – точнее жестокую сечу свернутыми ковриками. Кабы не были они из поролона, лежать бы нам обоим в лужах крови. Очарование битвы заключалась в том, что мудрость и сила взяла верх над бестолковой молодостью. Костик позорно бежал, а я преследовал его до двумордой фигуры. Точнее это была скульптура Бориса Качеровского «Пробуждение России». На высоком, выложенном из камня пьедестале двуликая фигура – женское лицо, символизирующее Россию, и мужское – Христа. Короче, сын Божий женился на нашей Родине. Это потом нам рассказала Лена. А поначалу Костя принял ее за козла.
Да простим его молодость!
Побывав на горе Любви и ощутив себя если не влюбленным, то вполне способным на взрослые поступки, Костик уселся на разбитом мосту через Караганку и опустил ступни в холодную воду. Рядом мужик, фырча моржом, купался в реке.
Я не удержался и спросил:
- Как водичка?
Почти видимые слова рвались с его губ, но он ничего не сказал. По-моему, он сыпал проклятиями, хотя не могу утверждать наверняка – может, бурчал что-то под нос или стучал зубами.
Мне же понравилась тень с муравой под густым кустом. Прилег в полной уверенности, что ни клещ, ни комар, ни муравей – никакая другая тварь, которая любит кусаться, не потревожит покой. Это же Аркаим!
Я лежал, наслаждаясь покоем, но сон не шел. Удивительно! – пять часов в дороге, ночь без сна, бесконечные восхождения и никакой утомленности. Это же Аркаим!
- Мне хочется искупаться, - голос Костика с моста.
Наверное, вспомнил, что он – ребенок, и захотел внимания.
- Какие проблемы, старик?
- Боюсь, мама не разрешит.
- Сходи, спроси.
- Вон они сами идут.
- Тогда мой тебе совет – чеши скорей на ту сторону, а то на руках понесут.
После обеда мнения разделились – Лена хотела делать шопинг, а Инга нацелилась на фотосессию. Разделились и мы.
Магазинов в Аркаиме (ну, правильнее-то ларьков) целых пять улиц. И все их с Леной мы добросовестно обошли. Сувениры, сувениры, сувениры… как у греческого певца!
- Купи что-нибудь себе и друзьям, - посоветовала моя спутница.
Я выбрал две кружки с символикой Аркаима и одну подарил Лене. Она набрала сувениров…. Вобщем двух рук мне было мало. Хождение по магазинам – самое мое нелюбимейшее занятие. Но сейчас другой случай – в моей помощи нуждались, о ней попросили, и я ее оказал. Следуя за Леной с унылым лицом, в душе радовался, что мог что-то сделать для нее – хотя и пустячный, но все же поступок. Дело даже не в пакетах, а в победе над отвращением к этому самому шопингу ради хорошего человека.
Радостное возбуждение усилилось по возвращению к палатке – начались сборы домой. Сборы закончились, а Лена пропала. Инга сказала – опять подалась на гору Покаяния. Стали ждать.
А я пошел искать место, где, по-моему предположению, находилась пальмовая роща, в тени которой читал лекции волхвам Арки Небес, и наткнулся на стрелковый тир – экзотичный аттракцион в экзотичном месте. Расклад оружия на стойке еще экзотичнее – духовое ружье, лук, арбалет и … шашка!
- Эта-то для чего?
В шикарной черкеске, будто с картинки, молодой казак стал фехтовать, рассекая воздух, в двух шагах от меня.
- А если сорвется?
Он сделал еще один шаг ко мне. Острое жало теперь сверкало в миллиметрах от моего лица. Мы смотрели друг другу в глаза.
Меня позвали – Лена пришла.
За спиной у меня сталь зазвенела о камни – шашка таки вырвалась из рук казака.
Караганку мы пересекли в салоне авто – и отъезд мне понравился больше приезда.
Глядя на уходящие вдаль горы плато, творил в своем воображении эту местность десятитысячелетней давности и надеялся увидеть радугу. Небесная мозаика не сложилась. А тяжкие незваные мысли начали вторжение в мое нутро. Я не достиг цели поездки: не найден ответ на вопрос – что же такое Аркаим? Соответствующее настроение давало мне право на невозмутимое молчание, что было впрочем, не очень заметно. Костик спал. Инга и Леша о чем-то молчали. Грустила Лена.
Праздник эльфов мы устроили на горе Семи Печатей – еще одно чудо Высшей Силы в нескольких километрах от плато. Лена утверждает, что она (гора то есть) укрепляет интуицию паломникам. Почему эльфов? С ее же слов – все мы были сами собой, потому что не были похожи на самих себя в обычной жизни. Не понятно? Например, обо мне Лена сказала – ты был там такой одухотворенный. Алексей мне показался весьма романтичным. Дамы без конца снимали на аппараты гору, пейзажи и наши лица. Костя пожертвовал Семи Печатям добычу, собранную на плато.
Так вот, по поводу одухотворенности. Именно на горе Семи Печатей пришла мне в голову такая мысль: Аркаим – это не Место Выхода Животворящих Сил. Совсем даже наоборот. Я бы назвал его – Местом Схода Высшей Силы. Мне представляется в небесах над плато огромная линза, как Око Космоса (Высшего Разума, Божьего Глаза и т.д., и т.п.). Пусть пессимисты считают, что через него Космос выкачивает наш разум (души?). Пусть оптимисты полагают, что через него мы получаем доступ к сокровищам Высшего Разума. Истина, как всегда, где-то посередине. Лично я буду считать – что-то оставил на плато, значит, что-то увез с собой: природа не терпит вакуума.
Когда, гору покинув, сели в машину, все были склонны к говорливости и общительности. Болтали, о чем хотели, без всякой логики – и выбор темы, и ее трактовка всецело на усмотрение оратора. Я бы сказал – пар выпускали, накопившийся на плато. Как будто мы только что ступили на портал жизни и, наконец, поняли все ее тайны. Как будто разум у нас до сих пор был подобием склепа, и вдруг стал святилищем. Как будто в нем перевернулась страница, и открылась новая, с позитивными незапятнанными воспоминаниями, к каким возвращаешься с ничем незамутненным удовольствием.
Я не знаю, что стало бы с нами, найди и взойди мы на гору Власти.
А. Агарков
санаторий «Урал»
сентябрь 2015 г
