Путешествие длиною в жизнь ч.1

Глава 1
Монастырь на Монмартре.

Ведь каждому - своё
Начертано Всевышним,
Бывает, что и Он
Смеётся свысока...
Al Katoi

   Елизавета и Максим  прожили вместе 10 лет. Каждое утро, просыпаясь, ещё находясь в постели, Елизавета протягивала Максу  руки, он подхватывал её,  и говорил:
– Доброе утро, Лизонька, солнышко моё! Сегодня будет прекрасный день!
   Казалось бы, обычная фраза, но лицо Лизы оживлялось улыбкой, от которой у Макса пробегали мурашки по коже. Он до сих пор восхищался ею. Тело жены было в прекрасной форме, в  обнажённом виде она  вызывала в нём страсть и  желание.  Даже сейчас ему  не хотелось выпускать жену из своих объятий, но нужно было спешить на работу.  
   Максим работал в автомастерской, занимался ремонтом  раритетных машин, был мастером экстракласса. Среди его клиентов – актёры, государственные  служащие, бизнесмены и политические деятели, он пользовался большим авторитетом.
  Лиза работала  искусствоведом в музее искусств.  Она  специализировалась  по  истории  французской живописи  XVIII – 1 половины XIX  вв.  Последнее время Лиза  увлеклась творчеством  талантливой художницы, члена многих академий художеств, в том числе и петербургской, Элизабет Виже-Лебрен.  
  Максим ушёл на работу, а Лиза не спешила.  Был понедельник – выходной день  в музее. Детей у супругов не было, сначала они сильно переживали, бегали по больницам, а потом  смирились. Взять ребёнка из детского дома  не решились. Так и жили,  полностью посвятив себя  друг другу. Многие им завидовали, а вот Лиза и Максим не завидовали никому.   Лиза про себя твердила:
– Каждому своё  время и место. Время собирать и время разбрасывать камни.
Успокоилась и полностью посвятила себя любимой работе.
– Нам всего  по 35 лет, за границей в это время только женятся и выходят замуж, ведь сначала о карьере думают, а потом уж о семье и о детях.
Так что, как говорится: закрыли тему.
Молодая женщина, отмахнувшись от грустных мыслей, села за компьютер. Ей нужно было найти интересные сведения из биографии Элизабет Виже-Лебрен.  
– Элизабет,  Лиза, как и я.  Из-под её кисти вышло 662 портрета, 15 картин исторического и аллегорического содержания и 15 пейзажей. Интересно.
«Умная, дипломатичная, изобретательная и независимая, она остается образцом для женщин, которые занимаются живописью, выиграв признание своего искусства и получив доступ в академию, прежде недоступную для представительниц женского пола»,  – прочитала Лиза цитату  Колина Ислера, напечатанную   в сборнике   «Живопись Эрмитажа».
–Да, это сейчас женщины освоили мужские профессии, – думала Лиза,  – а в  XVIII веке для них оставалось быть домохозяйкой при муже, выполнять тяжёлые обязанности по дому, если семья была бедной. Блистать на балу, заниматься пустой болтовнёй на  светских вечерах и ждать мужа со службы, с охоты, с вечеринок с друзьями, если он был знатного происхождения.
– Интересно, а кто были мои предки? Как и где они жили в XVIII веке?
Этот вопрос появился внезапно, словно внутренний голос прошептал Лизе на ушко.
– Я почти ничего не знаю  о  прошлом   своих родных. Теперь и спросить не у кого.
Лиза рано осталась без родителей. Бабушек и дедушек она  не помнила. Воспитывалась девочка в приёмной семье,  её удочерили в пятилетнем возрасте. А сейчас и приёмных родителей  нет, они умерли один за другим несколько лет назад.
Лиза прервала свои занятия у компьютера   и пошла на кухню.  Приближалось время  обеда. Она нарезала зелёный овощной салат и  запекла курицу. Съела пару небольших кусочков, приготовила крепкий кофе. Аромат молотого кофе Лиза обожала больше всего.
– Не понимаю, как люди пьют растворимый кофе.
Лиза не признавала   электрические кофеварки, она предпочитала готовить  кофе в турке. Кофе   покупала в специализированном магазине «Арабеск», где в присутствии покупателя добродушные продавцы мололи ароматные зёрна.
  Лиза готовила для себя кофе шоколадный или по-арабски с корицей. (1)  На этот раз она выпила  кофе с корицей. Ей почему-то пришло в голову, что кофе прибыл в Россию   в XVIII веке именно из  Франции.  Лиза  задумалась.
– Интересно, любила ли Элизабет кофе и шоколад. Уверена, что да. Какой женщине не нравится тающие во рту  дольки шоколада.
Вновь её мысли вернулись к Элизабет.  
– Она прожила долгую  и полную событий жизнь.  Картины Виже-Лебрен сейчас находятся в Эрмитаже, Лувре, Вашингтонской национальной галерее. Они высоко ценятся среди любителей искусства.
Елизавета  рассматривала автопортрет художницы. Внезапно  перед глазами всё поплыло. Мелькнула  мысль:
– Я съела что - то не свежее?
Очнулась она в незнакомом месте, у огромных каменных ворот. Открылась маленькая дверца и перед глазами Лизы предстала...монахиня в белоснежном одеянии и заговорила по-французски.
– Elizabeth, nous avons attendu de toi!  Элизабет, мы ждали тебя!
– Я Лиза,  – хотела она произнести, но слова застряли в горле.
О, ужас! Лиза посмотрела на свои руки. Они были маленькими, детскими. Проведя по лицу,  оглядела себя – она  оказалась в теле маленькой девочки. Лиза осознала, что каким-то необыкновенным образом она переместилась во времени и оказалась в прошлом Элизабет Виже-Лебрен. По лицу её потекли слёзы, она заплакала. Плакала не потому, что так изменилась, –  плакала девочка оттого, что рассталась с maman и papa.
  Монастырь на Монмартре
  В шестилетнем возрасте  родители, заботясь об  образовании,  отправили Элизабет  в пансион при монастыре.
 Вскоре сознание Лизы полностью заблокировалось, только какая-то небольшая частичка ощущала себя женщиной XXI, а не ребёнком XVIII века. Будто это была одновременно она и не она. Но эта маленькая девочка ей нравилась и Лиза смирилась.
– Ну что же, – подумала Лиза, – будь что будет!
Она стала Элизабет Виже –Лебрен, девочкой,  приехавшей   учиться в монастырь, чтобы в будущем получить достойное место в французском обществе.
– В будущем! – мелькнула последняя осознанная мысль взрослой женщины.
Элизабет полностью поглотила её существо. Начались годы учёбы. Каждое утро начиналось с молитвы.
– Seigneur, ayez pitiė de nous! Господь, смилуйся над нами! – повторяли девочки вслед за аббатисой Луизой – настоятельницей  монастыря.
   Потом скромный завтрак и уроки, уроки, уроки. Интересной оказалась история  монастыря, расположившегося на Монмартре.  Её рассказала  аббатиса Луиза.
– Это было время гонений на христиан. В III веке римские солдаты привели на вершину холма у берега Сены трех арестованных проповедников. Среди них был Дионисий, по-французски — Денú, первый епископ Парижа, обвиненный властями в распространении христианства. У стен храма Меркурия от него ждали публичного отречения, но 90-летний старец отказался предать свою веру  и был тут же брошен на плаху.  Но едва римский меч обагрился кровью, Святой  Денú, встал с колен, взял в руки свою отрубленную голову и двинулся вперед.
     В этом месте рассказа  Элизабет, как и все девочки, замерла от страха, но Лиза, находившаяся внутри её сознания,  придала ей силу духа, и она продолжала слушать.
– Святой   Дени прошел еще 6 000 шагов, прежде чем упал, чтобы больше уже не подняться. На этом месте, к северу от холма, его и похоронили. Отсюда и название Монмартр — Холм Мучеников. В XII веке над могилой святого появилась базилика — церковь Сен -  Дени, ставшая на многие века усыпальницей французских королей.
   Для Елизаветы эта часть французской истории была хорошо известна. Она словно заново переживала эти  события вместе с  маленькой Лиз.  Совсем скоро ей предстоит встретиться с молодой королевой Марией-Антуантеттой. Но эта встреча была ещё впереди. А пока Лиз вместе с другими девочками слушала рассказ аббатисы.
  –  В Средние века Монмартр  облюбовали монахи и паломники. В 1133 году король Людовик VI  с королевой Аделаидой Савойской купили находившееся здесь поместье, чтобы основать монастырь Ордена святого Бенедикта. На выкупленной земле были сооружены  стены  монастыря,  церковь   Сен-Пьер-де-Монмартр и церковь Сен-Жермен-де-Пре.
Елизавета знала, что часть сооружений последней сохранилась до XXI века. Но для сознания Лиз это было недоступно. Даже сама Елизавета не могла понять, как ещё она может  думать о своём времени, хотя  даже не представляла, сможет ли она вернуться назад – в будущее.
  В это время Элизабет зевнула, ей показалось, что вдруг стало жарко, и от этого слегка закружилась голова.
– Да, думать о будущем нельзя – девочке становится плохо, – решила Елизавета и расслабилась, одновременно очищая  сознание  Элизабет и растворяясь в нём. Будто сквозь сон Елизавета, а Лиз, глубоко вздохнув, слушала  продолжение рассказа аббатисы Луизы.
  – На территории монастыря к моменту его основания уже находилась часовня  Святых Мучеников, которую  король Людовик VI велел отремонтировать и вырыть под ней крипт(2), в который вели 60 ступенек. Тут же была похоронена по её завещанию королева Аделаида, поскольку она стала первой аббатисой созданного ею монастыря и провела здесь последние годы.
– Нет, я ни за что не приму монашеский сан, как мечтает Катрина,– подумала Элизабет. – Я хочу блистать в высшем свете в красивых нарядах, танцевать на балах.
– Так и будет, – не удержалась от мысли Елизавета. Катрина,  или Китти была   подругой  Элизабет по пансиону. – Ой, надо настроиться и слушать дальше...
– 15 августа 1534 года, вернувшись из паломничества в Иерусалим, испанский дворянин Игнатий Лойола с шестью единомышленниками образовали Общество Иисуса, более известное как Орден Иезуитов,  – продолжала аббатиса. – В подземном крипте часовни  Святых Мучеников они приняли  обеты целомудрия, бедности и миссионерства.  И с тех пор каждые два года  первые иезуиты возвращались в часовню, чтобы повторить свою клятву в верности католицизму и вновь пообещать «положить все силы на алтарь просвещения и обращения в христианство всех, кто не верует».
Пансион в монастыре на Монмартре пользовался хорошей репутацией. Хотя в истории было немало тёмных страниц. Вот об этом  стала рассказывать настоятельница Луиза.
 – В 1590 году во время осады Парижа Генрих IV Наваррский с  армией протестантов в 1200 человек занял Монмартрский холм.  Сам Генрих остановился в  монастыре.  Войска было недостаточно для того, чтобы покорить Париж, зато гугеноты покорили сердца монахинь. Генрих сделал аббатису Аглаиду  своей подругой. Большая часть монашек и послушниц завели себе кавалеров среди офицеров и солдат протестантского войска. «Проклятого гугенота» заклеймили за это во всех церквях Парижа.
«Самый знаменитый парижский монастырь обернулся борделем, поскольку почти все монахини последовали ужасному примеру грешной своей аббатисы» – писал в гневном послании к пастве архиепископ Парижский.
– Когда гугеноты  сняли осаду Парижа, Аглаида, а вслед за ней почти все  монахини  ушли вместе с Генрихом. Монастырь опустел. Милые девочки! – обратилась аббатиса к ученицам. – Желание стать монахиней идёт от сердца, но, если душа протестует против монашеского обета и ищет себя в миру, мы не препятствуем. У каждого свой путь на этой земле. Так что архиепископ, истинный католик,  был возмущён, что монашки ушли за протестантами – гугенотами.
 – В 1611 году на месте часовни Святых Мучеников была