Замок-на-Утесе 1 часть

Замок-на-Утесе

I


Замок
14 сентября 1560, 02.20
Кейтон

Надо найти телефон.
Или радиопередатчик.
Или компьютер.
Каменные коридоры виляли. Мелькали полосы слабого голубоватого света из редких окон. Мелькали секунды. Я старался сосредоточиться на том, что мне сейчас нужно, чтобы не думать об уходящем времени.
Телефон. Или передатчик. Или компьютер…
Я бежал все дальше и дальше в темноту, топча ногами крошево из камня, цемента, стекла и фосфорической пыли от разбитых ламп. Один раз я чуть не влетел в свисающий с потолка пучок оборванных проводов; они шевелились, как змеи, их кончики слабо искрили. У меня на голове поднялись и затрещали волосы. Захотелось зажмуриться, стоило только представить, что со мной было бы, не затормози я вовремя.
Но я затормозил. И посмотрел вверх. Там было то, что я искал – еще провода.
Целые.

Айеаран, надземный город
12 сентября, 13.57
Кейтон

Сегодня я видел, как Дайана танцует под дождем.

Вот смешно – воздушные города построили, чтобы поднятая над землей поверхность получала больше солнца. Но когда солнца на небе нет, кажется, что город теряет смысл.
Дома здесь как башни из хрусталя, светлые, гладкие и переливчатые; хотя, сколько ни смотри в их окна, все равно никого не увидишь. Тротуары тоже гладкие, но матовые и чуть отсвечивают по ночам, чтобы виднее было дорогу.
Любая поверхность в городе улавливает и преобразует солнечный свет. Говорят, даже дороги под нашими ногами – но это, думаю, бред: они всегда прохладные.
В ясные дни, если забраться повыше и посмотреть на плоские и остроконечные крыши, осыпанные острыми солнечными искрами, можно представить, что стоишь на уступе над морем, и внизу играют волны. А вот когда небо серое и вокруг плывут облака – здания как будто исчезают.
Дайана танцует босиком в бесконечном сером небе. И я сижу прямо на небе, для смеха притворяющемся крышей. Она выгибается, подставляя каплям грудь, обтянутую коротким и уже откровенно прозрачным топом. Откидывает голову, и бусины, которые она вплетает в свои мелкие длинные косички, щелкают, как деревянная трещотка.
Она рассчитывает на то, что я буду смотреть.
Но, перестав кружиться, вдруг понимает, что небо вокруг пусто. Уверен, ее это злит.

Ну это небо совсем, сказал Рэл раздраженно. И всех, кто на нем живет заодно. Пойдем лучше вниз.
И я подумал, что он прав.
Я шел один по пустому хрустальному городу. Без солнца здесь всегда прохладно, и я поднял воротник куртки. Мелодия в наушнике абсолютно не гармонировала с окружающим пространством, но это не повод напрягать мысли и менять дорожку.
Эти дома только на первый взгляд зачарованные дворцы без дверей и окон… вернее, как раз из одних только окон. Лестница под аркой вела вниз, и я спустился к транспортному узлу. Чувствовал себя маленьким вирусом в недрах компьютера – шоссе и магистрали перепутаны, как пучки проводов, и все время кажется, будто ты висишь в воздухе, дергаясь в паутине. Что, в принципе, недалеко от истины.
Я ненавижу город.
А ты, Рэл?..


Транспортный узел 83 – сектор 4-5
12 сентября, 14.05
Рэл

Здесь всегда очень сильно пахнет железом и разными ублюдками. А еще здесь горят фонари. Кейтон говорит, что они разноцветные, но я вижу только белые и красные. Таким уж я родился.
Мне нравятся фонари, они всегда притягивают живность. Но сейчас кто-то маячит у ограждения, курит здоровую такую трубку – орочью, видно, -  и пялится вниз. А над его головой вьются стрекозы, жирные замечательные стрекозы, чтоб меня демоны побрали.
Я иду не спеша, осторожно; вряд ли верзила у перил вообще знает, что я рядом; очень хочется оттолкнуть его, стоит ведь, придурок, на дороге. Вместо этого – что-то я сегодня не в меру добрый и терпимый – просто подхожу на удобную позицию и тихо-мирно занимаюсь своим делом.
Он забавно отшатывается, когда мои зубы с хрустом смыкаются рядом с его ухом. Трубка выпадает из рук и валится через перила.
- А, чтоб тебя… - бормочет он, - я думал, пуля… - А потом оборачивается ко мне. – Ты какого здесь… делаешь, рожа ты змеиная?
А вот это он зря.
Когда, прижатый не к месту помянутой рожей к перилам, он, наконец, осознает, что не пристало честному орку обижать честного же ящера, стрекозы уже разлетелись, а уровнем ниже грохочет какая-то длинная вереница грузовиков. Он уже не дергается, вылупив глаза то ли на свою трубку, по которой как раз проезжает десятая машина, то ли на сами колеса, под которыми вполне мог оказаться и сам.
- Ну, мразь, - рычит он, спотыкаясь вдоль по обочине, хватаясь за поручни, - я тебя запомнил…
У него на щеке кровь – след моих когтей. Я смотрю ему вслед и облизываюсь – просто так, чтоб не расслаблялся. Он сглатывает и неуклюже бежит прочь.
Я перемахиваю через перила и приземляюсь на все четыре лапы на кузов последнего грузовика. Пластиковый тент пружинит, я съезжаю, на тенте постепенно удлиняются разрезы. Нехорошо. Я хватаюсь за железное ребро, выпирающее под пластиком, и закрепляюсь. Припав к нему, я еду по бесконечному шоссе под городом, а мимо плывут дорожные фонари и огни энергостанций.
И мне невероятно хорошо.
А потом водила тормозит у одной станции и совсем медленно проползает под низкой аркой. Очень низкой. Я тут явно лишний, поэтому цепляюсь когтями за ее край и подтягиваюсь.
- Эй, - кричат сзади, - там какой-то парень!
- Эй, ты!..
- Тэньяр, ты кого перевозишь, сукин ты сын?!
Придурки.
Я смеюсь – наверно, в лучах фар это кажется жутковатым, потому что отполированный обтекаемый автомобиль резко виляет к дальней обочине. Вихрастый гном в радионаушниках с микрофоном громко матерится, молотя по рулю, а я щерюсь в его сторону и двигаюсь вдоль дороги.
Где-то воет сирена. Вообще полицейские ящеров почему-то не любят – даже тех, кто умудрился достать бумаги на проживание в Айеаране, но еще больше тех, кто решил наплевать на условности. Ха, наверно, у того водилы теперь бо-ольшие неприятности.
Сирена воет уже ближе. Я перелезаю через перила и спрыгиваю на уровень ниже. Так, еще пара уровней – и мое вам, охранники поряд…
- Эй, Уоран! Смотри, вот он!
Меня ослепляет ярким светом, и сразу как резаная визжит сирена. Полицейский автомобиль прямо подо мной, и один орк уже вылез.
Вслепую я ориентируюсь почти сразу – падаю прямо на капот, отталкиваюсь от него и припускаю вниз по шоссе. Скрежет и крик поднимается неслабый, но среагировать быстрее меня они не успевают.
Сирены остаются вверху и слева. Фонари здесь кто-то расколотил, и я иду на слух и запах – мерзкий, скажу вам, запашок допотопного, еще нефтяного топлива. Так, спущусь еще немножко, а там пересижу.
Снизу закрытый бетонный туннель со слабенькой бледной лампочкой посередине – и мухами. Сойдет. Похрустывая, я, наконец, останавливаюсь и прислушиваюсь. Жужжание. Слабый электрический треск сверху. Еще дрожание железобетона, от которого щелкают когти – татататата…
Не станция. Не машина.
Быстро глянув по сторонам, я припадаю к полу, выискивая щель. Дрожит. Стучит. И как будто там что-то едет, но не на резине…
Краем глаза – самым краешком – улавливаю движение. Белая штука, прилепившаяся к стене у выхода из туннеля, поворачивается и пялит на меня стеклянный глаз на стебельке. В нем мельком отражается свет прожектора, и глаз блестит. Не глядя туда больше, я скачу к другому выходу – и чуть не налетаю на широкий капот, загородивший проем. От воздушного автомобиля нет ни шума, ни запаха, и с выключенными фарами он может подобраться незаметно. И только после этого они включают свет.
- Стоять, - говорит кто-то невидимый.
Я прыгаю на звук. И не промахиваюсь.
Он еще кричит, когда ударяется о бетон внизу. Я падаю на скользкую железную крышу, которая сразу же начинает вывертываться из-под лап. Взревев, я вцепляюсь всеми когтями, съезжаю и барахтаюсь еще какое-то время, прежде чем понимаю, что внизу есть окна.
Махина, что двигается внизу, длинная, быстрая, стучащая и пустая. Над моей головой проходит луч прожектора и исчезает далеко за спиной.


Айеаран, надземный город
22 декабря 1559, 17.20
Воспоминания Кейтона

Везде вокруг меня были снежинки, а под ногами – ни одной. Никогда. Попадая на специально подогреваемый тротуар, они испаряются, не успеешь их заметить. Я натянул шапку на уши, пряча острые, чувствительные к холоду кончики.
Рэл холода вообще не любит – сидит внутри, как будто его и нет. Наверно, его родичи на зиму впадают в спячку. Я бы тоже впал, но никак не получалось. Я хотел было выпить горячего кофе, но вместо мелочи в кармане оказался только отключенный телефон и мой музыкальный чип. Хуже всего то, что сегодня он тоже был бесполезен – музыка доносилась отовсюду.
На расцвеченной огнями площади первым, кто на меня налетел, была Дайана. Я притворился, что не узнал, и оттолкнул ее. Она только засмеялась, взмахнув своими длинными тонкими косичками, и повисла на мне.
- С днем Середины Зимы, злюка!
Из-за ее плеча я увидел Йана и скорчил ему гримасу. Он захохотал. Дайана, наконец, отлипла от меня и закружилась вокруг него, содрала его любимые громоздкие наушники и с визгом поскакала по площади.
- А ну-ка, отними, ботаник!
А ведь, судя по запаху, они даже не пьяны.
- Убери ее, - одними губами проговорил я. Йан, все еще смеясь, запустил руку в рыжую шевелюру. Потом ловко перехватил Дайану.
- Пошли, пошли, крошка, Финвен зовет кататься на коньках!
Отвратительно.
На улицах было полно студентов; чтобы не встретиться еще с кем-нибудь, я натянул капюшон поверх шапки и, низко опустив голову, быстрым шагом пошел домой.
Если уж наступает самая длинная и темная ночь в году, по-моему, она должна выглядеть совсем не так.
Я видел только свои ноги и мягко отсвечивающий тротуар. На него упала снежинка и сразу растаяла.
Моя ночь была заполнена приглушенным звуком работающего телевизора, запахом крепкого кофе и брошенными на пол книгами. А еще беспричинной злостью.
Вот за это и ненавижу праздники.

Нижние уровни города; точное местонахождение неизвестно
12 сентября, 18.50
Кейтон

Стучали колеса, и меня мотало из стороны в сторону. Туда-сюда, туда-сюда. Перед глазами были мои волосы, а еще какие-то тускло поблескивающие металлом трубы и поручни.
На откидном столе, на который я опирался всем телом, стоял мутный стакан; в него кто-то сунул – видно, очень давно – увядший теперь цветок.
Старая развалина поезда двигалась с противным ржавым скрежетом. Я ощупал себя; одежда и содержимое карманов никуда, похоже, не делись. Значит, есть еще немного денег и – что гораздо важнее – мой музыкальный чип. С остальным можно было смириться. Я вздохнул и вытянулся на вытертой лежанке.
Интересно, каких демонов ты опять натворил, Рэл.
Лампа на потолке мигала и жужжала. В воздухе неспешно кружилась пыль. В сумрачном свете за окном я видел развалины какого-то заводского комплекса. Да, это явно один из нижних уровней под городом… может, даже уже не под Айеараном, откуда мне знать. На верхних путях ходят вылизанные до блеска монорельсы с ионизированным воздухом идеальной температуры… Здесь же оставалось подуть на пальцы и спрятать руки в карманы куртки.
Не хотелось двигаться. Уверен, Рэл бы уже обшнырял весь поезд от крыши до багажного отделения и все разнюхал, а я лежал в дреме, лениво думая, включить ли музыку, или послушать стук и скрежет. Нет,