Кларисса. Ее звали Кларисса. Она была нашей одноклассницей, веселой, жизнерадостной девушкой со светлыми волосами. Была, а потом вдруг стала замкнутой и испуганной, каждый раз краснея, когда я к ней обращался. Я помню, нас оставили убираться в классе, и она … она подошла и призналась мне. Прямо так, подошла и сказала в глаза. А я … да что я? Я сказал, что мне приятно, но я ее не люблю. Она кивнула, но ничего не ответила, а через три дня мы узнали, что она выпила страшную дозу каких-то таблеток и умерла. Около ее тела на кровати лежали камушки, которые она собирала с самого детства, образуя слова: «ИЗ-ЗА НЕГО» Тут же начались разборки, кто этот «он», но тогда в классе мы были одни, нас никто не видел, а, как выяснилось, позже, никто не знал о ее чувствах ко мне. Дело замяли, сказав, что она влюбилась в какого-то старшеклассница — обычная история романтичной младшеклассницы. Но все не закончилось..., - он сглотнул, вцепившись в край балкона, - в десятом классе с нами училась Мигель, хулиганка со светло-каштановыми волосами. Она никогда и никого не любила, всех презирала и издевалась надо всеми. Но однажды во время поездки загород, когда я ушел в лес, она пошла со мной и, приперев к дереву, поцеловала, говоря о своих чувствах. Мой ответ был тот же, а она … она стала кричать, говоря, что не выдержит. Я только пожал плечами. Через неделю ее нашли в школьном бассейне, на дне: она привязала к голу веревку с камнем из сада. На ее руке было выведено неровное тату, видимо, сделанное самостоятельно. Те же слова: «ИЗ-ЗА НЕГО». Вспомнилась история двухлетней давности, снова начались эти глупые попытки полицейских что-то разведать... Идиоты, - вырвалось у него. Брюнет запустил пальцы в волосы, сжав челюсти, - а полтора года спустя все снова повторилась. В меня влюбилась Сайрен, рыжеволосая девочка-ботаник. Как ее угораздило — я не знаю, но я стал находить в своем шкафчике любовные стихи. Когда я, разгадав, чьи они, подошел к ней и спросил, она просто выпалила те е три слова. Я просто ушел... Через два дня ее родители нашли ее тело на чердаке, когда вернулись с работы: она поверилась на своем любимом фиолетовом шарфу, а на потолке... На потолке было написано то же самое красной жидкостью. Так и не смогли доказать, была ли это кровь, но это было не важно. Так все и произошло..., - он замолчал. Лекс, все это время неподвижно стоя на своем месте, едва дышала.
– И ты … ты не рассказал?.., - по ее коже побежали мурашки ужаса, и она обхватила себя руками.
– Нет. Я … я, наверное, струсил. Или не знаю..., - он замешкался, проводя по подбородку и отводя глаза.
– Но ... если бы тебя обвинили, ты бы признался?, - парень поднял на нее дрожащие глаза, в которых таилась какая-то непонятная, таинственная бездна боли. А в следующую секунду его точно выключили: он равнодушно пожал плечами, облокачиваясь на перила.
– Нет, мне было все равно, а «сидеть» я не хотел.
– Тебе было все равно, что три молодые девушки оборвали свои жизни из-за твоего равнодушия?, - прошептала Лекс, не веря своим ушам.
– Да.
– Ты лжец, - произнесла брюнета, глядя прямо в шоколадные глаза, которые сжались, щурясь на нее, - ты просто дикий лжец. И ты ходишь в маске, в маске, которую не снимаешь никогда, в маске, в которой ты живешь, за которой скрываешься, словно в панцире. Но, черт возьми, я клянусь — я сниму ее с тебя, - Брайан повернулся, смотря ей в глаза. Брюнетка сжала кулаки, вперев свои горящие синие глаза в него. Никто не говорил ни слова, но какое-то электрическое напряжение возрастало между ними, набирая обороты. Однако ему не суждено было вылиться: в дверях показался Айзек.
– Хей, вас и так не было десять минут. Пойдемте, потреплемся, потом будет следующая игра, - девушка думала, что брюнет сейчас откажется, однако он кивнул и пошел вниз. Вернувшись в комнату, все заняли свои места. Линдси устремила на вошедшую девушку глаза, точно спрашивая «все ли хорошо». Незаметно кивнув, Лекс потянулась за последним в коробке куском пиццы.
– Так, а сейчас … хм, - задумался Айзек, раскачиваясь из стороны в сторону, - давайте поговорим о самых интересных спорах в жизни каждого из нас. Ну, Брайан никогда в жизни не спорил, так что его пропускаем. Алан?. - повернулся он к блондину, который подавился, делая глоток воды.
– Я? Я тоже не спорю.
– Врешь, - прервал его Чак, улыбаясь, - в шестом классе ты поспорил, что за три дня выучишь таблицу Менделеева и без подсказок напишешь ее на доске.
– А, то когда она четыре дня не спал?, - усмехнулся Брайан, косясь на покрасневшего Алана.
– Ну да, было дело, - согласился он, слабо улыбаясь, - а ты-то, Чак?
– Что я?, - тут же насторожился близнец, копаясь в памяти.
– Ты в седьмом классе сказал, что целый месяц будешь есть только столовую пиццу, на завтрак, обед и ужин.
– И как?, - засмеялась Линдси, придвигаясь вперед, в то время как Чак методично долбился головой о ножку стола.
– Как-как, - засмеялся Айзек, - через полторы недели он попал в больницу, из-за того, что его выворачивало каждые пять минут, и после этого он три года не мог даже смотреть на пиццу. Даже сейчас он может осилить только один кусок, - все засмеялись.
– Ой, да ладно!, - встрял Чак, пихая брата в бок, - а сам-то?
– О, давай, - оживился тот, ерзая, - какой из тысяч спор вспомнил ты?
– В … хм … пятом классе. Ты поспорил с Брайаном, что перецелуешь всех девушек, старше девятого класса в школе.
– Ооооо, - простонала Линдси, округляя глаза и заливаясь громким смехом.
– О да, я помню, - улыбнулся Айзек, потирая щеку, - кстати, я тогда выиграл, - посмотрел он на Брайана.
– Ага, а твоя щека грела красным месяц после всех этих пощечин, - хмыкнул брюнет. Лекс, смеясь вместе со всеми, радовалась тому, что все хорошо, что они вместе, но между тем ее глаза то и дело останавливались на лице Брайана, который не смотрел на нее.
– Ну а ты, Лекс?, - повернулся к ней Чак, - твой самый крутой спор?
– Я … я, наверное, тоже не спорю, - смутилась она, поднимая глаза.
– А теперь ты врешь, - прищурилась Линдси.
– Да? Тогда поведай мне, о чем я забыла, - закатила глаза брюнетка, роясь в своей памяти.
– Легко, - усмехнулась блондинка, облокачиваясь на ноги брата, - в девятом классе ты поспорила со мной, что …
– Не надо, - вдруг покраснела девушка, вспомнив, о чем говорит подруга.
– Ну, уж нет!, - возмутился Айзек, - говори!
– Нет!, - покачала головой Лекс, выпучив глаза на подругу, которая хитро смотрела на нее.
– Прости, Ли, но Айз — хозяин, и ему нельзя отказывать, так что я должна, - усмехнулась она, - короче, она сказала, что сможет припереть нашего молоденького красивого учителя математики к стене и поцеловать.
– Я тебя ненавижу, - предупредила ее Лекс, отчаянно краснея и закрывая лицо руками.
– Все тогда сходили с ума по нему, - закончила Линдси, довольно улыбаясь.
– И как? Чем закончился спор?, - поинтересовался неожиданно Брайан. Брюнетка вскинула на него глаза в шоке.
– А ты как думаешь? Македонская сказала — сделала.
– Оооо, - протянул теперь Айзек, делая глоток шампанского, которое он заранее налил каждому, - вот бы не подумал, что наша Лекси на это способна. Кстати, - он посмотрел на блондинку, - почему ты зовешь ее «Македонская»?
– А, это просто, - пожала та плечами, - когда мы проходили в школе Александра Македонского, мы зависли на нем чуть ли не на месяц. Учительница уже просто выла каждый раз, как ей приходилось называть его имя, так оно надоело. И как-то раз, когда она спрашивала домашку, она назвала Лекс не «Алексис Маллейн», а «Александра Македонская». Ну, с этих пор у нас и пошло, да, Мак?, - осведомилась она у брюнетки.
– Я все еще ненавижу тебя, - хмыкнула она.
– Я тоже тебя люблю, мой котенок, - улыбнулась Линдси.
– О нет, только не котенок!, - застонала Лекс, махая руками.
– А что такое?, - удивилась блондинка.
– Это я ее, наверное, достал, - довольно улыбнулся Брайан.
– А, ну тогда ясно. Так, теперь моя очередь, - усевшись поровнее, она тряхнула волосами и начала, - Ли, помнишь о споре, который мы с тобой затеяли в восьмом классе?
– Да, - тут же кивнула брюнетка.
– Я его выполнила, - лучезарно улыбнулась девушка.
– Да ладно?, - округлила глаза Лекс.
– Эй, мне интересно!, - встрял Айзек, - рассказывай!
– Окей. Мы с Македонской поспорили, что я смогу переспать с парнем в школе, - парни дружно подавились напитками: Чак и Алан пролили спрайт себе на футболки, даже не обратив на это внимание, потому что все, как один, смотрели на довольно ухмыляющуюся блондинку.
– И ты это сделала?. - в шоке произнес близнец, - но, хм, стой — вас не застукали?
– Застукали.
– И?, - округлил он еще больше глаза.
– Нас поймала училка биологии — все-таки это ее кабинет. Она начала вопить и кричать, ну, вы поняли, а я встала и говорю ей, мол, это биология, что ей не нравится, - Айзек засмеялся так громко и заразно, что все невольно присоединилась к нему.
– Боже, ты просто бомба, - веселился он, стуча рукой по полу и расплескивая жидкость. Просмеявшись, он произнес, привлекая внимание, - ребята, сейчас, когда каждый из нас выпил по половине бокала шампанского, и пока мы не путаемся в словах, но уже слегка навеселе, пришло время для «Правды или Действия». Я опять начну... Дайте подумать, - он стал, щурившись, смотреть на каждого, - хотя нет, Алан, давай ты.
– Я?, - опешил блондин, потом кивнул и задумался, - ладно, Линдси?
– Хм … давай «правда».
– Хорошо, - облегченно выдохнул он, так как явно не хотел придумывать действие, - как тебе больше нравится — когда тебя называют Линдси или Кайрин?
– Если честно, мне все равно: с одним именем я родилась, с другим выросла. Так что как хотите, хоть Лу, хоть Линдси, хоть Кайрин, хоть Штучка — мне без разницы.
– Штучка?, - удивился Айзек.
– Так меня называл бывший. Так что я привыкла. Теперь я, - она повернулась к Брайану, - милый братик?
– Правда, - тут же произнес он, даже не думая.
– Окаюшки... Поведай мне, сколько у тебя было девушек, и не шлюшек, а именно девушек, пусть даже на несколько дней?, - все замерли, глядя на брюнета, который смотрел на сестру.
– Пять, - наконец, произнес он, - моя очередь. Чак?
– Действие, - среагировал близнец.
– О, отлично, - улыбнулся Брайан, - принеси мне, пожалуйста, водички.
– Но это не по правилам!, - возмутился Айзек, надувая губы.
– Молчи, - легко пнул его брат, беря стакан брюнета и идя на кухню. Когда он вернулся, он обратился к брату.
– Действие, - стал лыбиться тот, довольный, что его выбрали.
– Отлично. - потер руки Чак, хитро глядя на него, - расшифруй ДНК.
– О черт!, - простонал близнец, закрывая лицо руками под громкий хохот девушек.
– Давай!, - улыбнулся Алан.
– Это самоубийство… , - покачал головой парень, - ладно, попробую … Хм … Де...дезо...дехорикси...дезоксиро..., - он постоянно путался из-за того, что друзья хохотали все громче и громче, - дезоксиси... о черт!, - заржал он, откидывая голову назад и уже не сдерживаясь.
– Ну, давай, махом, - поддержала его Лекси.
– Ладно, - выдохнул он и выдал, как пулеметом, - дезоксиррубунокетовая клота.
– Мой Бог!, - заливалась Линдси, упав на спину и катаясь из стороны в сторону, - черт, это было шикарно!
– Смейтесь-смейтесь, - улыбнулся Айзек, одним махом опустошив бокал, - опять моя очередь. Линдси?, - посмотрел он на блондинку, помогая ей сесть.
– Ну, давай «действие».
– Отлично! Поцелуй того парня, который тебе наиболее симпатичен, - усмехнулся он, - только без Брайана — он
