Зона 3 Дорога

6 сентября 2014, 8.00


     Рома за рулем, Ден сзади бухтит что-то про свою любимую демонологию. Маг недоделанный. Я, как обычно, штурман. Старенькая нива дребезжит по проселочной дороге. Я стараюсь сориентироваться, где должен быть поворот или то, что от него осталось. Даже если дорога заросла — точно не вековыми дубами. Скорее, подлесок или кустарник.
     Пролистываю в планшете собранную инфу, поглядывая по сторонам. Я всегда готовлюсь к вылазкам тщательно: я и штурман, и секретарь каждого похода. Техническая сторона на мне. Машина и большая часть багажа на Роме. Денис у нас больше для попиздеть. Третий в машине, на нем обязанность приглядывать за барахлом, заготавливать музычку, рассказывать байки; в принципе, больше он ни на что и не годен. Мелкий, щуплый, чернявый и бледнокожий, самый младший в группе, но прижился. Развеивает атмосферу, а по окончании вылазки клепает посты по моим отчетам. Для нашего, к слову, закрытого днева.
     Рассказывать всем и каждому, где можно пошариться — удел школоты, чтоб похвастать перед друзьями. Нас же интересует красота нетронутых лапами мародеров мест. Хороший участок должны знать только опытные, ответственные ребята. Но чтобы нарыть хороший объект, порой приходится жертвовать малым — кидать в группы баяны, вращаться среди малышни и не очень, чтоб успеть засечь что-то новенькое. Слухи, слухи.
     Малышня после себя оставляет перебитые окна, обоссанные углы и перевернутую мебель, поганя очарование и особую атмосферу покинутого людьми места. Так что надо успевать явиться на объект раньше, чем его испортят окончательно — как люди, так и природа. Не так уж много надо, чтоб на бетонных плитах расцвел мох, а грибы поселились за шкафом.
     Несколько смен сезонов, и кирпич начинает крошиться, штукатурка осыпаться, а трава — пробиваться из-под половиц. Особый запах тлеющего дерева, давно не тревожимой пыли и влажной травы очаровывает, как только ты открываешь покосившуюся дверь, выдергивает в параллельную вселенную тишины и бликов солнца на обоях через обвалившийся потолок.

     От предвкушения аж зубы сводит, в животе сворачивается узел болезненного удовольствия. Это похоже на дикое возбуждение перед Новым годом, когда ты расставляешь тарелки, а сам смотришь, как стрелки отсчитывают минуты перед тем, как родители тебе наконец-таки подарят то, что ты ждал все двенадцать месяцев. Как когда ты ночь не спишь, потому что завтра с утра у тебя первое сентября, а ты еще не в курсе, что школа — это не только сидеть за партой и не спать днем, но еще и уроки. Мда-м, не лучшее сравнение...
— Ребят, а я вчера расклад таро по нашей поездке делал.
— И что же говорят таро?
     Сползаю немного на сиденье, упираюсь коленями в торпеду.
— Если честно, ничего хорошего.
— Совсем ничего?
— Ну, что наш поход будет неудачным, там выпала башня, которую обвивают щупальца Ктулху. Это такое божество. Не важно, — парень откашливается, затем продолжает. — Что-то сильно поменяется, может быть, дыра, в этой, в ауре...
— Как же ты вовремя сообщаешь нам об этом, а? — Оборачиваюсь, гляжу на Дена, который тут же прикусывают губу. — Боги, знаете ли, против нашего мероприятия, а ты говоришь это только сейчас, когда мы в пяти километрах от объекта?!
     Поворачиваюсь к Роме, который с каменным лицом ведет машину, но по его сжатым губам чувствую, что еще секунда, и он прыснет от смеха. Мне тоже весело. А Дену — нет.
— Прости, я просто думал...
— А я думал, что ты нам друг, а ты кто после этого?
— Ребят, ребят, поворот пропустим... — Рома прерывает нас, зная, что еще пара минут, и от рабочей обстановки не останется и следа.
     Не дав Дену дорассказать о гадании, снова начинаю следить за дорогой. Вчера казалось, что не так уж сложно нарыть это место со спутника. Сейчас же связь порядком барахлит, а возможный поворот прощелкать — раз плюнуть.
— Мы подъезжаем к месту, так что смотрите по правую сторону. Если кто что заметит, хоть тропу, сразу орите.
     Рома поправляет очки. Ерошит короткий белобрысый ежик. Киваю.
— Я смотрю. Не прощелкаем, если что есть.

     Как истинный славянин, Рома коренаст, в меру высок и хорошо развит физически, несмотря на то что медик. Типичный аспирант, если бы не наше общее увлечение. Стянув белый халат, на выходные превращается в опытного сталкера. С ним мы дружим с детства, он мой сосед по лестничной клетке. Пока я не съехал от родителей, мы все вечера проводили на соседнем заводе.
     Электровакуумный — самая популярная заброшка нашего города, первый бункер и первые укусы от собак, научившие разведывать обстановку, а иногда и договариваться со сторожами, чтоб не оказаться пищей их волкодавов.
     Стоп, стоп.
     Просвет между деревьями.
— Ребят, поворачиваем! Походу, наше. Заезжай, насколько это возможно, в лес. Если сильно заросло, дальше пешком. Будем рыться, пока не найдем хоть какие-то следы лагеря.
     Бренча и кряхтя, нива вползает между деревьев, подминая кусты, бьющие по днищу, и пробирается вглубь зарослей. Я чуть ли не прижимаюсь к лобовухе, стараясь рассмотреть очертания объекта впереди. Накатывает дикое возбуждение, мысленно уже шарюсь меж домиками, собирая обрывки воспоминаний. Восстанавливаю картину дня, когда он был полон жизни.
— Лучше бы мы поехали в аэропорт. Там хотя бы заблудиться не страшно. Куда-нибудь да выйдешь, — вздыхает Ден с заднего сиденья, протягивая руку к магнитоле. Протискиваясь между сиденьями, крутит настройки, но радио упорно шипит.
— Да не дергай ты, оно давно уже сдохло. Не ловит тут, — толкает его локтем Ромка, переключая передачу, — ток под руками мешаешься.
     Кусты редеют, а колеса шуршат по гравию.
— А вот и дорога, ребята, — улыбается Рома, кивая Денису, — а ты ныл.
— Не ныл, просто в аэропорт мне больше хотелось, у меня дед летчиком был в войну, хотел посмотреть. И предчувствие у меня нехорошее, карты...
— Да угомонись ты со своими картами, заколебал. Скоро свихнешься. То бабайки по дому бегают, то карты не те выпали. Это ты от девки своей понахватался, совсем мозги запудрила. Рехнешься такими темпами, — я раздраженно машу рукой. Все удовольствие обламать может своим нытьем. — Нет чтоб что-то дельное сказать, мистик, блядь.
     Он откидывается на спинку и обиженно смотрит в окно.
— Не сопи, не вырастешь.
— За себя беспокойся.
— Выходим, приехали, дальше я не протиснусь, дорога под уклоном, все заросло, перевернуться еще ни хватало. — Машина останавливается, и Рома глушит движок. — Так что теперь своими двумя.
     Вытащив из багажника барахло и повесив камеру на шею, потягиваюсь, затем проверяю фонарик, нож в кармане.
— Ну что, попрем? — Рома берет свой рюкзак и, убедившись, что все всё забрали, закрывает дверцы на ключ. — Машину здесь, думаю, никто не найдет, так что можно шастать до последнего. Если что, заднее сиденье ждет нас на ночлег.