– Т. Ф.) взлизывали длинные травы“, т.е.автор не различал корень „лиз“ ( в слове ‚лизать‘) от корня „лаз“ (лазать).
Анализ русской лексики Набокова представлен мною в статье „Размышления о В.В.Набокове“ (московский журнал „Братина“, август 2011). Здесь же приведу крохотную толику его лексических промахов: „не играло никакого значения“ (не имело...), „продавец сластён“ (сладостей, сластей), „смуглый шёпот“ (смутный, едва слышный шёпот), „заштепсилили ёлочку“ (зажгли гирлянды лампочек), „любил привычку“ (имел...), „мячик для мелкой лупни“ (для настольного тенниса), „нос облегчает приёмом зажима и стряха“, „спокойным играм…предпочитали потные“ (...подвижные), „неверные глаза“ (о взгляде неуверенного в себе человека), „несколько кофейниц“ (любительниц кофе – кофеманок), „подразумно знал“ (подспудно...), „eё нервило“ (нервировало), „сыздетства“ (сызмальства). Лексические ошибки, густо рассыпанные в набоковских текстах, коренным образом отличаются от неологизмов, изобилующих в произведениях, например, Солженицына или Астафьева. Они-то родились и выросли в атмосфере русской речи и их экзерсисы с языком имели поисковую направленность.
В заключение скажу, что в моём понимании Набоков никоим образом не укладывается в представления о великом русском литераторе, открывшем миру новые грани русской духовности, показавшем драматизм русской истории, величие и трагедию современной России. Вместе с тем разносторонний и эрудированный писатель Владимир Владимирович Набоков является видным литератором русского зарубежья. Его творчество и выраженные в нём эстетические и нравственные позиции ещё долгое время будут предметом обсуждения и споров среди читателей и критиков литературы.
