Я - первая из них. Эпилог.

влажную тряпочку к голове спящей девушки. Помнил практически идеальное поведение капитана — никаких ссор или перебранок с командой, никаких претензий, только редко слегка нахмуренные брови и недовольный взгляд серых глаз, который показывал, что ты где-то провинился. И помнил состояние капитана с начала первых схваток. Была ночь. Он только ушел от Анжелики и лег вздремнуть у себя в комнате. Вдруг — крик. Крик такой боли, что все подскочили. Через 5 секунд в комнате Анжелики уже была почти вся команда, а через еще две влетел Рейк, с перекошенным бледным лицом в расстегнутой рубашке и штанах. Он подлетел к Анжелике, сжимая ее руку и моля, чтобы она сказала, что не так. «Больно. Больно!», - шептала она, тяжело дыша. Юноша задрожал, потом крикнул Джеку бежать за доктором. Началась суматоха. Джек исчез моментально, половина ушла наверх, остальные побежали за тазиками с водой, тряпками, в то время как Рейк сжимал руку девушки, приказывая ее не закрывать глаза. Его трясло так, что кровать ходила ходуном, но когда ему предложили отойти, он чуть не испепелил их взглядом. Все отступили. Через час появился доктор, и капитан приказал всем выйти из комнаты, оставшись в ним и девушкой. Потом была тишина, которую иногда разрушал крик и шепот. Иногда выглядывал Рейк с одним-двумя словами: то «воды», то «полотенце». Два дня прошли таким образом, потом случилось затишье. Рейк вышел бледный и произнес всего два слова - «уже скоро» - и рухнул. Он не спал больше, чем 50 часов. Команда отнесла его в каюту, оставив одного. Через 5 часов он проснулся и начал орать, что ему нельзя было спать. Крик. Подскочив к двери, капитан стал барабанить в дверь Анжелики. Высунулся доктор и произнес роковые слова: «Началось. Простите, но я Вас не пущу. Это будет мучение и для Вас, и для нее, да и для меня. Попросите больше воды и полотенец». Дверь закрылась. Рейк было рухнул на пол, но потом вскочил и приказал принести все необходимое. И началось — шаги по комнате, тишина, крики, напряжение, от которого буквально расходились молнии по всему кораблю... Жорж поднял голову — Рейк не шевельнулся за все это время: скулы сведены, зубы оскалены, глаза плотно закрыты, по бледному лицу стекает холодный пот, руки сжимают голову, колени прижаты к животу, - ну же...Рейк...ты же держался молодцом все это время. Ты же знаешь, как она это ценит. Она сильная, Рейк.
 - Я знаю, - прошептал юноша настолько тихо, что боцман едва разобрал, - мне порой кажется, что она даже сильнее меня. В ней... такой стержень. Ее нельзя ни сломить, ни унизить. Именно поэтому я так и мучаюсь: как бы ей не было больно, она звука не издаст... А тут она кричит... Значит, это просто адская боль... Боже... Как же я хочу забрать хотя бы крупицу ее боли.
 - Я понимаю, кэп, - сказал Жорж, сжав плеча своего друга. Еще полчаса продолжалось мучение, а потом стало слишком тихо. Прождав десять минут этой пугающей тишины, Рейк медленно встал. Его глаза были настолько испуганными, что Жорж замер — его глаза напоминали глаза олененка, на глазах которого только что убили его мать, и ружье было направлено на него. Такие глаза могли быть у ребенка, у девушки, но не у мужчины, не у его Рейка. Пошатнувшись, капитан подошел к каюте Анжелике и, задержавшись на секунду, постучал. Одна. Две. Три. Секунды. Шорох. Шепот. Дверь открылась, выглянул доктор.
 - Она...она умерла?.., - тихо дрожащим голосом спросил Рейк.
 - Нет, что Вы, - улыбнулся тот, пропуская его внутрь, - заходите, - юноша сделал неловкий шаг вперед. Доктор сжал его плечо и прошептал, - у Вас сын, капитан, - и вышел, закрывая за собой дверь. Еле дыша, капитан повернулся, оглядывая комнату: кое-где разлитая вода, полотенца в красных пятнах...и кровать, на которой...
 - Рейк..., - тихий голос - нет, шорох — окликнувший его. Анжелика, лежащая на белых простынях, такая бледная, что почти сливается с ними. Рыжие волосы и голубые глаза одни выделяются на фоне этого белого цвета. И...и маленький двигающийся сверток на ее руках. Юноша задержал дыхание, тихо подошел и рухнул на колени около кровати, целуя каждый миллиметр кожи протянутой ему руки, - Рейк..., - снова прошептала девушка. Он поднял на нее глаза, все ее прижимая ее маленькую хрупкую ручку к своим губам. Анжелика улыбнулась и показала на сверток, - посмотри..., - юноша медленно подошел сбоку и заглянул в небольшую дырочку. Все нежно-розовое и шевелящееся. Лобик. Реснички. Носик, так смешно подергивающийся. Ротик, слегка приоткрытый. Маленький кругленький подбородок, - возьми..., - капитан бросил робкий взгляд на девушку и неловко взял сверток на руки. На душе сразу появилось какое-то странное, непонятное, неизвестное доселе чувство. Неужели этот невесомое существо и есть … ребенок? Неужели та ночь, те поцелуи и невероятная страсть, создают такое? Вдруг комочек издал какой-то странный звук и открыл глазки. Рейк вздрогнул - синие, синие как море, точно в них слили его бездны. Сердце замерло и быстро-быстро забилось.
 - Он...он прекрасен..., - ошеломленно прошептал Рейк, - прямо как ты, - одарил он девушку нежной, еще слегка натянутой улыбкой.
 - И как ты, - ответила она, согревая его своей улыбкой. Юноша медленно сел на край кровати. Анжелика пододвинулась, и капитан лег рядом с ней, - я заслужила поцелуй?..
 - Даже не один, - ответил Рейк, нежно прижимая к себе сверток и наклоняясь к девушке. Вот где им обоим хорошо — на губах друг друга. Они будто общались мысленно: из нее выходила вся боль и усталость, из него — нервы и испуг за пережитые часы. Несколько мгновений они просто не могли отлепиться друг от друга. Но потом юноша слегка отстранился, целуя ее волосы, - как же я тебя люблю. Больше жизни. Ты ... ты подарила мне ребенка.
 - Я подарила тебе всю себя..., - она замолчала, гладя его пряди, - наш ребенок. Рейк. Ты можешь представить — наш ребенок... Как же я счастлива, - она коснулась его щеки и легкая складочка пролегла между бровей, - ты такой колючий. Ты не брился?
 - Мне было не до этого, - ухмыльнулся Рейк. Напряжение спало. Они расслабились, - не волнуйся — я потом...
 - Да-да, а то я не буду тебя целовать, - кокетливо сверкнула глазами девушка. Рейк прищурился.
 - А я буду, - и в подтверждении своих слов оставил поцелуй на распахнутых губах. В дверь постучали, и медленно зашел доктор.
 - Простите, мистер Кернер, но мисс нужно кормить ребенка, - робко, но строго сказал мужчина. Капитан моргнул, потом взглянул на сверток, как бы приводя мысли в порядок, кивнул и вложил в руки Анжелики ребенка. Встал и медленно пошел к двери.
 - Рейк!, - окликнула его девушка, когда он уже открыл дверь, а доктор подошел к ней. Юноша обернулся, - Джеймс. Его зовут Джеймс.
 - Джеймс..., - произнес Рейк, как бы смакуя это имя, понимая, что теперь оно будет ассоциироваться у него с этим ангелом. Его лицо озарила улыбка, - красиво, - и вышел. На него налетела команда с расспросами. Юноша был так обескуражен, что не мог вымолвить не слова — он был уверен, что доктор все сказал.
 - А ну быстро колись!,- сказал Жорж, пробираясь вперед.
 - Но...разве...доктор...не...
 - Этот идиот сказал, что ты сам должен рассказать. Ну не томи!, - взвыл боцман. Рейк ошалело посмотрел на него, а потом прошептал:
 - Джеймс...
 - Что?
 - Джеймс. Его зовут Джеймс, - и окинул светящимся от радости взглядом всю команду. Раздались радостные крики, все стали наперебой кричать.
 - А что я говорил?!, - ликовал боцман, лохматя волосы Рейка, - юнга появился!
 - Да-да...только...ребят, вы потише... Она же все-таки..., - юноша смутился. Боцман спохватился.
 - Да. Черт. Так, все тихо! Что раскудахтались как курицы-наседки!? Дел чтоли нет?! А ну валите по своим делам, - все разошлись, на ходу поздравляя капитана. Оставшись наедине с капитаном, Жорж коснулся его плеча, - ну, Вы как, кэп?
 - Все хорошо, Жорж. Спасибо... Ты ...это... иди вниз, я скоро приду.
 Медленно поднявшись на палубу, Рейк спустился по трапу на берег и пошел по песку. Найдя «то самое место», как выражалась Анжелика, он вошел в воду, не заботясь о том, что одежда намокнет. Он дождался, пока вода дойдет до его груди и остановился. Посмотрел на воду, небо, птиц и тихо сказал:
 - Поздравляю, Дерек. У тебя племянник...»



- Ну что ты. Тебе нельзя волноваться. И кстати, - он медленно опустился на колени перед ней и прикоснулся губами к ее округлившемуся животу, проведу руками по бокам. Это был жест, настолько наполненный нежностью и заботой, что на глазах девушки на вернулись слезы, - как наша маленькая пиратка?
 - Мы же еще не знаем...
 - Я уверен: там — маленькая принцесса, - произнес мужчина, открывая губ от кожи.
 - Ну, а если будет еще один мальчик?, - прошептала Анжелика. Ее голос дрожал все это время. Рейк медленно встал и провел рукой по ее нижней губе.
 Ты все еще волнуешься? Спустя все это время? Дорогая, я ведь тогда, одиннадцать лет назад, на мосту, сказал тебе, что мне не важно, кто у нас будет. Мальчик — тогда я воспитаю его как себя, если девочка — то я ни одного козла к ней не подпущу. И не важно, сколько у нас будет детей — один или десять. Сколько захочешь. Главное, что ты — абсолютно моя, а это, - он нежно погладил ее живот, - символ нашей любви. Когда десять лет назад родился Джеймс, я был самым счастливым на этой земле. Потом мы узнали о Леоне... И вот мы ждем третьего... Да, возможно, от мальчиков ты немного устала и тебе хочется девочку...
 - Вовсе не....
 - Тихо, - он приложил палец к ее губам, - я знаю. Но я говорю о другом — пусть у нас будут одни мальчики — ну, значит, в несколько раз женских сердец будет разбито больше лет через 15-20, - усмехнулся он. Анжелика улыбнулась и положила голову ему на плечо. Как это хорошо рядом с ним. Как … правильно. Рука Рейка легла ей на спину, - ты должна помнить, что я всегда буду тебя любить и не позволю, чтобы что-либо случилось.
 - Я тоже тебя люблю...
 Некоторое время они стояли в молчании, и только стук их сердец выбивал понятную только им мелодию. Потом мужчина отодвинулся и скривился, изображая недовольства:
 - Меня в моем доме покормят или как?!
 - Ой, да, - тряхнула волосами Анжелика и рванулась было в дом, но рука Рейка остановила ее и притянула к себе, обвил нежно талию.
 - Глупенькая, я ведь пошутил. Я сам сделаю.
 - Нет! Там...все готово, надо...
 - Просто положить в тарелку. Хорошо-хорошо. Дорогая, все в порядке, - он легко коснулся ее щеки и повел в дом.
 - Папа!, - выскочил вперед Леон, отлипившиь от брата и вцепившись к рубашку отца. Рейк улыбнулся и посадил сына на плечо.
 - Ну как ты тут? Совсем извел маму?
 - Я...эээ...нет...я
- Да нормально он себя вел, - вступилась мать, потрепав щеку сына, прислонив к себе Джеймса, - пойдемте ужинать.


 И вот они сидят все вместе, сидят за одним столом. Джеймс рассказывает, что видел в городе, в порту, Рейк шутит, Леон утверждает, что уже достаточно взрослый, чтобы иметь своего коня, а Анжелика... Она просто сидит, облокотившись локтями на стол, смотря на своих самых дорогих — Леона, чьи светлые волосы напоминали зрелую пшеницу; Джеймса, с его темно-рыжими волосами до лопаток; Рейка, который практически не изменился, спустя почти 15 лет. Как же она их всех любила. Ее взгляд упал на колечко, которое она никогда не снимала, с тех пор, как Рейк надел его на ее дрожащую руку в то утро. Она вернулась мыслями в день, когда он поняла, что не просто «его», а что она «его жена»...




 «...- Я тебе сказал —