ОБМАНЩИКИ

Встреча двух деловых людей нынешней поры. Беседуя, не обошли  стороной и проблемы…

Михалевич, фыркнув, сердито сказал:

— Вот, те же самые коммунисты сегодня с пеной у рта орут на каждом углу, что приватизация по Чубайсу является бандитской, а потому – грабительской; за бесценок, а то и задарма разбазарено общенародное достояние. Но это же бессовестная ложь!

Кобяков на это попытался сострить:

— Коммунисты без обмана – уже не коммунисты, а социал-демократы.

Михалевич понимающе кивнул и продолжил, прежде отпив из фужера минералки:

— Тогда, в девяносто втором (это я хорошо помню) тот самый Чубайс, выступая на заседании Верховного Совета от имени правительства, решительно выступал против внесения поправок в подготовленный закон о приватизации, по которым преимущественным правом наделялись трудовые коллективы. Чубайс раз за разом поднимался на трибуну, раз за разом с той же настойчивостью пытался убедить: второй вариант приватизации (с поправкой коммунистов) приведет к тому, что государственные предприятия захватят, пользуясь своим служебным положением, директора и к ним приближенные. Благодаря подавляющему большинству коммунистов, закон был принят в нужном им варианте. Дальнейшие события показали, что Чубайс, тот самый Чубайс, на которого вешают всех собак, оказался прав, предостерегая о грозящей опасности. Мало того, что уже через полгода реально хозяевами на бывших госпредприятиях, а ныне всяких АО, очутились те самые красные директора, но, хуже всего, они еще и оказались ни к черту негодными собственниками, а потому вскоре приватизированные предприятия пошли по рукам. И трудовые коллективы к этому уже не имели никакого отношения. Тот же «Уралмаш», - Кобяков при этом недовольно взглянул на Михалевича и он тотчас же уточнил. – Нет, я не о том «Уралмаше», о котором ты... – Кобяков, очевидно, подумал, что Михалевич намекает на ОПС «Уралмаш». - Я о том, о настоящем... Итак, где нынче собственник - трудовой коллектив, получивший в свои руки, этот завод заводов? Тю-тю! То есть, трудовой коллектив есть, да, есть, но уже в ином качестве, не в роли собственника, а в статусе наемного работника. А кто же собственник? Неизвестный до селе никому грузин Бендукидзе, привезший в Екатеринбург, рассказывают, вагон ваучеров.
— Крутой, да, грузин-то, - восхищенно бросил Кобяков. – Это ж, сколько бабок надо иметь, чтобы скупить столько ваучеров?

— В руках грузина, - поспешил уточнить Михалевич, -  не один «Уралмаш», а еще несколько таких же гигантов советской индустрии.

— Какие деньги – с ума сойти, - Кобяков стал прикидывать в уме. – На один «Уралмаш», чтобы стать его хозяином, нужно было, ну, никак не меньше двух (а то и побольше) миллионов ваучеров. Купить их тогда можно было по дешевке – не дороже доллара за штуку... Два миллиона долларов?! И лишь за один завод?! Да, братец ты мой... Невольно возникает вопрос: откуда такие деньги? Скорее – шальные. Не иначе! – Кобяков налил в давно уже пустую рюмку коньяка и выпил, как всегда, на одном дыхании. – Я ведь тоже тогда считал себя крутым, - Кобякова отчего-то потянуло на откровения.

— В каком смысле? – тревожно спросил Михалевич.

— Успокойся, не в том смысле, как ты сразу же подумал. Ну, думаю, поставлю-ка я своих братков на привокзальной площади, пусть-ка, думаю, поскупают ваучеры у вокзальных завсегдатаев, опоек, то есть. Не миллион, конечно, но в руках у меня оказалось кое-что – одиннадцать с половиной тысяч ваучеров. Стал напрягать свою предприимчивую жилку: что, думаю, с ними делать? И решил! Что? Попробуй догадаться.

— Ну, не знаю... – Михалевич стал колебаться. – Может, в одно из тагильских предприятий вложил?

— Черта с два! – воскликнул Кобяков и громко расхохотался.

— Что-то более выгодное нашли?

— Да! Куда как выгодное!

— Что именно? – заинтересовался Михалевич. – Любопытно, знаете ли... Тем более, видя веселье, судя по всему, совсем даже не в проигрыше.

— Эт-то точно! – Кобяков продолжал заливаться смехом. Немного успокоившись, пояснил. – Кручу-верчу, значит, связки бумажек-ваучеров, а сам думаю: такое богатство надо хорошо, с выгодой, значит, пристроить. И пристроил! И так пристроил, что до сих пор без смеха вспоминать не могу, - Михалевич, глядя на него, никак не мог понять, чему тот так радуется? Повезло, видно, мужику, крупно повезло. Кобяков продолжил. – А решил я вот что: приглядевшись, поразмыслив, пришел к выводу, что менять свои ваучеры на акции предприятий я не буду, поскольку риск уж больно велик, поскольку предприятия-то на последнем издыхании. Ну, и обратил свой умный и прозорливый взор на один-единственный чековый инвестиционный фонд (ЧИФ), который, по моему мнению, ближе всех к государству, следовательно, надежнее. К сему соображению пришел по двум причинам. Во-первых, из самого названия ЧИФа следовало, что за ним стоят умные экономисты (например, Гайдар, Чубайс) – основные идеологи программы приватизации, которые не дадут сотворить глупости. Во-вторых, (это меня совсем убило) обмен ваучеров на акции вел Сбербанк, являющийся монополистом, особенно тогда, солидность которого не могла ни у кого вызвать сомнений, в том числе и у меня, конечно. Пришел в головное Нижнетагильское  отделение Сбербанка, изложил существо проблемы, объяснил и мотивы, толкнувшие меня на это. Там выслушали, согласно кивая, быстренько все оформили... Все серьезно так происходило, что у меня испарились последние сомнения. Они записали где-то там все мои паспортные данные: от фамилии до домашнего адреса и домашнего телефона.

— Зачем им понадобился  телефон? – спросил Михалевич.

— Меня это удивило не меньше твоего. Когда я спросил, то очаровательная женщина-контролер, лучезарно улыбаясь, пояснила: мало ли, мол, могут возникнуть какие проблемы с перечислением дивидендов, а по телефону, мол, устранить эти самые проблемы куда как проще. Ну, когда речь зашла о вожделенных дивидендах, то тут – все, окончательно раскис! Я сражен наповал. А на прощание поинтересовались: имеется у меня открытый счет в Сбербанке? Отвечаю: да, конечно, есть такой счет, на котором лежит теперь смешная, сгоревшая, сумма. Назовите, говорят, номер счета. Называю. Они опять записывают. Я спрашиваю: а зачем вам номер счета со сгоревшей суммой? Отвечают: затем, чтобы зачислять на счет будущие дивиденды; так, мол, никаких хлопот и никаких забот.  Не дурак, чтобы отказываться от такой банковской предусмотрительности, - Кобяков вновь весело рассмеялся.

— И как? Хороши дивиденды? – совершенно серьезно поинтересовался Михалевич, заранее предчувствуя, что будет названа кругленькая сумма.

— Во! – Кобяков соорудил комбинацию из трех пальцев и показал  Михалевичу, сопровождая все это опять же заразительным смехом.

— Не понял.

— А что тут не понять-то?!

— Как это?

— Я, как мужик, понимающий трудности российской экономики, много лет не интересовался тем самым счетом в Сбербанке. А тут, совсем недавно решил зайти и полюбопытствовать: что там? Показал контролеру сберкнижку, она проверила  по компьютеру, сделала какие-то изменения и вернула. Я, исключительно ради любопытства, тотчас же глянул...

— Ну и?..

— Не поверил своим глазам: мне начислили за все годы проценты, общая сумма которых составила два рубля восемьдесят девять копеек. Причем, это были проценты на сумму сгоревшего вклада.

— И все?!

— Естественно.

— Как это «естественно»?

— «Кинули» меня. Как самого заурядного «лоха».

— Сбербанк?!

— Он или еще кто... Это, в конечном счете, неважно. Важнее то, что теперь у меня дома на самом видном месте лежат сертификаты на сто пятнадцать тысяч рублей моих акций ЧИФа, который, действительно, распорядился ими по-умному... Умнее и не придумать... Вот откуда взялись у известного тебе грузина вагоны ваучеров.

— И вы... ничего?!

— Со Сбербанком не поборешься: бесполезное занятие.

— Почему?! А в суд? Он, Сбербанк, конечно, всего лишь посредник в этой гигантской афёре, но и с посредника, с которым непосредственно имел дело клиент, можно взыскать.

— Как?

— По закону.

— Глупость говоришь. Что я приведу в суде в качестве доказательства своих требований?

— У вас, сами говорите, сертификаты...

— Сертификаты?! – воскликнул Кобяков и вновь весело рассмеялся. Глядя на его веселость, Михалевич только покачал головой: его обдурили, а он веселится. Чему, дурак, веселится? Кобяков, подавив смех, продолжил. – Этими сертификатами даже задницу не подтерёшь - бумага, из которой сделаны, слишком жесткая.  Ну, с чем я пойду в суд, а? С этими, с позволения сказать, сертификатами? Суд даже к производству не примет мое исковое заявление.

— Почему вы так считаете?

— Потому что в природе не существует ответчика.  Нет лица, к которому могут быть предъявлены исковые требования. Нет и давным-давно нет ЧИФа. Исчез он. Исчез вместе с моими ваучерами, вместе с ваучерами еще тысяч других таких же «лохов», как я.

— Но зато есть юридическое лицо, выступившее посредником, между фондом и клиентом...

— Ты снова про этот проклятый Сбербанк! Нет у меня на руках никаких подтверждающих документов, что именно он, Сбербанк, был тем самым посредником.

— Как это?

— Все предельно просто: у меня на руках нет (и никогда не было, оказывается) никаких документальных доказательств совершенной сделки.

Михалевич покачал головой.

— Я, слава Богу, не был в подобной ситуации, поэтому никак не могу взять в толк: как можно не иметь доказательств, если сделка была совершена? Тем более со Сбербанком, известным своими строгостями в оформлении документов.



— Умные люди – авторы аферы. Они заранее предусмотрели все, в том числе и возможные гражданские иски уже после исчезновения фонда. У меня, что на руках?

— Ясное дело: сертификаты...

— А кроме них?

— Разве их недостаточно?

— Их достаточно, но в том случае, если мои требования адресовать к ЧИФу. Но его, повторяю, уже давным-давно на свете не существует.

— Я не спорю: изначально организаторы фонда расчет свой строили на том, чтобы собрать как можно больше ваучеров, причем, собрать их совершенно бесплатно, выдав взамен их сертификаты, а потом быстро обанкротить, объявить себя несостоятельными. Что они, собственно, и сделали. Но в вашем случае есть посредник и посредник солидный и мне, как гражданину, совершившему сделку, в данном случае, фактически не с ЧИФом, а со Сбербанком, наплевать, есть там некий фонд, от лица которого выступал банк, совершая со мной сделку, или уже нет. Это пусть волнует банк, а не меня.

Кобяков рассмеялся.

— Ты рассуждаешь правильно, даже, я бы сказал, уж слишком правильно. И если бы Сбербанк не предполагал себя видеть в одном качестве, а именно, в качестве соучастника аферы, то тогда он бы не стал выступать, думаю, и посредником. История настолько смешна, насколько и элементарно глупа (разумеется, глупцом я вижу себя), что, фактически, сейчас нет и посредника.

— Ну, вы уж совсем... что-то не то говорите.

— Все то, голубчик, все то! Обрати внимание: что у меня на руках?

— Сертификаты.

— Вот-вот! А еще? Ничего!

— И их достаточно.

— Ошибаешься! Чтобы доказать наличие между мной и ЧИФом посредника, надо иметь документальное подтверждение, а его-то и нет.

Михалевич крутанул головой.

— То