В Перестройке. 1989

магазинов расхватали все крупы и даже горох.
… Поднимаюсь на свой пятый и думаю: «Сейчас приду, упаду на диван, отлежусь, а потом уж и поем». Но у порога сын встречает:
- Иди в парк. Взглядлвцы приехали...
И разворачиваюсь, иду. Но в парке их нет, а есть наши СОИвцы. Они, притиснутые к высокому каменному забору стадиона, небольшой группкой собрались на ступеньках буфета и по очереди говорят что-то горстке слушателей, раздавая синие листки. Люди подходят, отходят, некоторые садятся тут же на лавочки, читают их, слушают трансляцию… Слушают прямую трансляцию с заседания Верховного Совета: во второй раз избирают председателя и снова внесли в список Ельцина. Сяду и я в тенёк под разлапистой липой и… И эта буйствующая зелень парка, и воздух, пронизанный солнцем, и горстка СОИвцев, раздающих синие листки, и прямая трансляция, - всё создаст ощущение почти сбывшейся надежды на то, что наконец-то Россия двинулась к свободе!
Но опять слушаю трансляцию: еще раз выдвинули кандидатуру Ельцина на председателя. Что будет?.. И тут радио вырубается. Отключили? Иду домой.
И только после трех приходит сын и с порога кричит:
- Ма, Ельцина избрали.
Ну, слава Богу! И уже вечером слушаем трансляцию с сессии, которую ведет он, предлагает всех гостей отсадить на балконы, чтоб не давили на депутатов (молодец!) и временно, на два дня, прервать работу, чтобы обсудить кандидатуру премьера. Ну как же всё это непривычно!.. вот так, по радио, слушать, как там, в верхах что-то обсуждают. И говорю детям:
- Да, конечно, здорово, что избрали Ельцина. Но жаль, что он - шалый, как все русские, и не знаешь, чего от него ждать?
... После обращения народных депутатов к народу «Хранить спокойствие в эти трудные, переходные дни к рынку» с прилавков исчезли не только сигареты, табак, но и яички - наше спасение и пошли слухи, что их, мол, в Москву отвозят. А на базаре цены на мясо поползли вверх и теперь я покупаю там тушки нутрий. Мясо-то их вкусное, но Платон привередничает:
- Их же для меха выращивают!
- Ну и что? – ворчу. – У коров, кроликов тоже мех, а едят же.
Нет, он - своё… А мама, между прочим, не нарадуется, когда еду в Карачев и привожу котлеты из этого «мехового» зверька, - «Хоть котлеток вволю наемся».
Но, как ни странно, появились печенья, вафли, тортики и теперь приезжие из других областей завидуют: «У-у, живете, как у Христа за пазухой!» Хорошо-то оно хорошо, но вот за бельем - очереди «до смертоубийства» и даже носков нет. В чем мои мужики ходить будут? Пока вечерами ставлю латки из тех, что совсем износились, на те, что еще как-то можно реанимировать.
... Смотрели вчера «Взгляд». Ведущий сидел вымученный, издерганный, да и вся мебель оформления студии была перевязана веревками, - словно перед переездом, - а в центре стояла скульптура тоже в бечевках. Наверное, дают понять, что их вот-вот прикроют. Послала телеграмму на ОРТ: «Взгляд» Захарова - жалоба. «Взгляд» Любимова - знак СОС. Ребята, держитесь»!
Все темное только и ждет минуты моего ночного пробуждения, чтобы хлынуть в чуть отдохнувший мозг. И нужно большое усилие, чтобы, прижавшись щекой к подушке и мысленно сказав себе: «Все ерунда! Только бы живы и здоровы были мои родные», уснуть.
... В эти жаркие июльские дни проходит съезд* «руководящей и направляющей». Как же тошно смотреть на эти «сплочённые ряды» партийцев, на замкнутые, неживые лица! И только Ельцин… Сегодня он заявил, что выходит из её рядов. Браво, Борис Николаевич! Может, и этот съезд – последний?
... Была в Карачеве. Молодая женщина с ребенком принесла маме талоны на мясопродукты, сахар, водку, конфеты, сигареты, летние туфли, зимнюю обувь, ночную рубашку и панталоны.
- Получите, - протянула. - Только ничего этого в магазинах нет.
- Ну, малыш, - наклонилась я к ее сынишке: - запоминай, как при социализме разносил талоны. Вырастишь, вспоминать будешь.
А мать его покачала головой:
- Запомнит... если выживем.           
... Прочла у Фейербаха* в журнале «Новый мир»: «Свобода от голода хотя и является самой низменной, но вместе с тем и самой первой, самой необходимой свободой».
Но почему именно об этом так редко говорят наши политики? Почему почти - только о свободе слова и печати?
... Сегодня Платон снова витийствовал на митинге в Бежице:     
- Нас, СОИвцев, «Рабочий» обвиняет в том, что мы, мол, рвемся к власти. А мы только стараемся немного потеснить партийцев, чтоб хоть часть какую-то занять в их «парламентах».
Рассказывает мне это, а я ворчу:
- В других странах совсем хотят убрать коммунистов отовсюду, а ты только «потеснить». Вон, в Чехословакии устроили демонстрацию с плакатами: «Народный фронт без коммунистов»!
Да, согласен он со мной, но... Как-никак в Чехословакии коммунисты были у власти только сорок пять лет, а мы под их гнетом – уже семьдесят, поэтому далеко не каждый в России понимает и помнит, что есть и другие формы правления. И надо вначале разъяснять это народу, а уж потом....
... У обочины нашей центральной трассы соорудили из кирпича и бетона длинную, нелепую раму для злободневных плакатов. Иногда в ней пусто и это значит, что думают партийцы: какой бы клич бросить в народ? А в эти дни на ней - огромные красные буквы призывают: «Главная задача на сегодняшний день - заготовка кормов. Каждый обязан заготовить по 250 кг. сена». Вечером еду троллейбусом домой и вижу: рядом с рамой, - словно ожившая иллюстрируя - зачуханный мужичок сметает в копёнку скошенную возле нее траву.
... Платон пришел с заседания комиссии по культуре и гласности, сел на маленький стульчик у порога:
- Сомин выступил с докладом против вашего Корнева.
- Ну и… как комиссия к этому отнеслась?
- В общем-то, осудили Корнева. Он же так и не дал выступить по телевидению депутату от неформалов, когда того пригласил Сомин. Осудили, но предложили как-то им помириться, а Лев Ильич заявил, что не хочет примирения и, если ему и в дальнейшем не будут разрешать говорить правду, то объявит забастовку.
- Знаю его... Если сказал, так и сделает. - Прошла на кухню и уже оттуда спросила: - А в какой форме... забастовка-то? Не сказал?
- Нет, не сказал. А еще хочет открыть свою газету, но ему не разрешают.
Да-а, ситуация у Сомина... И в Комитете оставаться невыносимо, и уйти некуда.
… В газетах спорят: как отмечать праздник Октября? Где-то намечают провести альтернативные митинги, где-то «торжествовать», но за счет самой партии КПСС, где-то и вовсе не вспоминать об этом «празднике». А вот демократы предложили отметить как день памяти жертвам эпохи социализма и в двадцать один сорок пять погасить свет на пятнадцать минут и выставить на окна свечи. 
... Сегодня на летучке Корнев снова бичевал Льва Ильича:
- Сомин в своей «Эстафете» написал вопросы, на которые сам же и отвечал, чтобы еще больше скомпрометировать Партию. Ну вот, к примеру такой вопрос к выступающему: «Вы - депутат областного Совета, так почему же не видно ваших дел, которые изменили бы что-то в области?» И сам же отвечает: «Нас, демократов, мало в Совете, в основном народ избрал парт аппаратчиков, которые и не дают ничего делать».
... Каждый день у Платона то встречи с избирателями, то митинги, то выступления, вот и сегодня... Сидим с дочкой у телевизора, он опять собирается куда-то, и мы слышим:
- Вот какую насыщенную жизнь теперь веду! С утра пишу, а после обеда занимаюсь общественными делами. И семья у меня хорошая, - стоит, улыбается.
Выхожу в коридор, чтобы проводить моего общественного деятеля:
- Плюнь три раза, чтобы не сглазить, - советую.
И советую потому, что что наш друг-художник Махонин как-то звонит:
- По городу слухи ходят, что Качанова арестовали.
А мы и впрямь волнуемся, когда его долго нет, поэтому старается возвращаться домой к программе «Время».
... Сижу в троллейбусе у окна, дочитываю рассказ и вижу... краем глаза вижу: рядом стоит Сомин. Взглянула. Поздоровался, сел рядом.
- Лев Ильич, - улыбнулась, - вчера вашу «Эстафету» вел диктор и Афронов сказал, что вы отказались.
- Нет, врет он, - не ответил на улыбку: - Запретили. И я даже посылал запрос в Обком: почему запрещают?
Говорит-то как громко! И сидит гордо... не сидит, а возвышается и женщина, сидящая впереди, уже оборачивается, с интересом рассматривает его.
Но уже выходим, переходим улицу, я останавливаюсь, пропуская машину:
- Еще не разрешили Вам открыть свою газету?
- Нет. Ждут, когда съезд делегатов примет постановление о печати.
- Конечно, это лучше... своя-то газета, - уже подходим к Комитету и он
открывает дверь проходной.
- А что ж, - придерживает ее: - купаться в этом грязном корыте вместе с Корневым?
- Думаете, что другие лучше, чище? «Рабочий», «Комсомолец»…
Нет, не лучше, не чище, но и в этом он не хочет.
- Ну, что ж, - уже идем по двору: - желаю выдолбить своё корыто… просторное, чистое. - И улыбаюсь: - Ни пуха, ни пера.
- Спасибо, - бросает, вышагивая к своему корпусу.
... Два дня на сессии Верховного Совета шло сражение между теми, кто «за» передачу земли крестьянам и теми, кто «против». А вчера выступал журналист Чередниченко:
- Стыдно, больно до слез видеть молодую женщину Ярославну из Ярославля, у которой остались лишь одни глаза, потому что ей по талонам как беременной полагается, полкилограмма манной крупы в месяц. До чего большевики довели Россию!
А по телевизору показывают склады, забитые продуктами, дефицитными товарами - мафия партийная придерживает всё это, чтобы, захватив власть, умилостивить народ, который все больше жаждет крепкой руки, да если еще пряник будет!.. А в Европе собирают и шлют нам гуманитарную помощь, - ведь у России нет денег, чтобы хотя бы хлеба купить для людей! - но помощь эта «зависает» на границах. Иностранцы об этом знают, как знают и о том, что если помощь эта и прорвется, то до народа не дойдет, осев в «верхних эшелонах власти», поэтому собираются создать свои комиссии, которые следили бы «за доставкой помощи в первые руки».
... В кабинет вошел Афронов:
- С наступающим праздником Вас... - Я с усмешкой посмотрела на него, он подождал ответа, помедлил и прибавил: - Так сказать...
- Да уж лучше «так сказать», - улыбнулась: - Лучше бы этого праздника и вовсе не было.
- Что так? - дернул щечками: - Как же... традиция... годовщина...
- Годовщина чего? Каких достижений? Что у пропасти висим?
- Да не скажите, - усмехнулся: - Есть и достижения…
- Сергей Филипыч, о каких Вы достижениях? Задавили интеллигенцию, религию, крестьянство уничтожили, а Вы...
- Да, да... крестьян...
Потоптался возле моего стола, взглянул странновато и стал сбивчиво, словно выдавливая из себя, рассказывать: вот, мол, он и сам из крестьян, жили они до революции зажиточно, а после революции, когда землю всем раздали, и вовсе хорошо, а потом...
Замолчал,