КРУТАЯ ДИНАМИСТКА

— Присаживайся, - пригласил девушку майор милиции Астафьев. - Поговорить надо.

Доставленная села на стул, закинула ногу на ногу и коротенькая юбченочка задралась еще выше, обнажив полностью длинные и стройные девичьи ноги. Она встряхнула головой, и длинные русые волосы волнами улеглись на ее плечах и спине. Достала из маленькой сумочки зеркальце и стала изучать свое лицо. Делала она все обстоятельно, не проявляя никакого беспокойства.

Корепанов, тем временем, достал из портфеля портмоне из крокодиловой кожи, бумажный пакет, в котором лежали драгоценности и деньги, выложил на стол перед  Астафьевым.

— Сглупила, конечно, - неожиданно произнесла девушка, глядя на все то, что выложил на стол старший лейтенант Корепанов. - Зачем мне все это надо было? Дура!

— Самокритика - это хорошо. Осознание содеянного - половина пути к исправлению, - заметил Астафьев, по-своему поняв слова девушки.

Девушка недовольно фыркнула, скривив губы.

— Осознание? Чего!?

— Осознание того, что красть чужое - дурно. Это - с нравственной точки зрения. А с правовой, того хуже, кража личной собственности граждан - уголовно наказуемое деяние, предусмотренное статьей сто сорок четыре Уголовного кодекса РСФСР.

Девушка, откинув голову, расхохоталась. Расхохоталась не притворно, а совершенно искренне.

— Что тут смешного? - удивленно спросил Астафьев. - В твоем положении должно быть не до веселья.

— Вы думаете?

— Конечно. Обычно мало радости испытывают доставленные в управление внутренних дел области.

— Только - не в моем случае.

— Почему? Чем отличается твой «случай» от других? Типичное воровство.

Девушка не ответила. Она сама спросила:

— Вы подумали, что я сожалею о сделанном? - девушка снова расхохоталась. - Как вы ошибаетесь!

— Но факт, что сожалеешь.

— Да, сожалею, но не о том.

— Тогда - о чем?

— О том, что взяла портмоне, не исследовав его содержимое. Времени было достаточно. Никуда не спешила. Как обычно... Но в этот раз...

— «В этот раз»? - зацепился Астафьев. - Не значит ли, что подобный случай в вашей биографии не первый?

Девушка подозрительно осмотрелась. Увидев, что ни один из мужчин ее слова не записывает на бумагу, успокоилась.

— Прежде чем я продолжу беседу, хочу с вами договориться вот о чем: все, о чем пойдет речь, не для протокола, ясно?

— Наташа, стыдись! Ты нам выставляешь условия?

— Именно вам. Как я поняла, это действительно не допрос, а лишь беседа. Иначе - был бы здесь следователь. Следователя нет, и не может быть, так как у вас нет оснований для возбуждения уголовного дела

— Заблуждаешься, - возразил Корепанов. - У нас достаточно оснований для возбуждения уголовного дела...

— У вас - да. У следователя - нет.

Астафьев язвительно заметил:

— Юная особа разъясняет нам уголовно-процессуальный закон.

— Почему бы и нет? Короче, ребята, или вы соглашаетесь с моим условием, или я умолкну, - она сделала короткую паузу, потом махнула рукой. - Впрочем, это неважно. Все равно откажусь от всего, если вы попытаетесь воспользоваться моей откровенностью, так как наш разговор не имеет никакой юридической силы.

Астафьев удивленно смотрел на девушку.

— Такая молодая и такая уже опытная... Наташа, скажи, ты уже имеешь судимости?!

— Бог миловал. Надеюсь, что и впредь также...

— Хорошо, Наташа, ты права: содержание нашей беседы останется между нами... скорее всего... Но гарантировать, что Бог и на сей раз избавит тебя от исправительной колонии, не могу...

— Вы - не можете, а я - могу.

— Ты меня удивляешь все больше и больше.

— То ли еще будет, - ответила, вновь расхохотавшись, она. Потом, посмотрев на офицеров с откровенной снисходительностью, продолжила. - Я вам должна объяснить основные принципы моей работы - в случае, который вас интересует, а также во всех других...

— Сколько их было? - спросил Корепанов.


— Статистикой не занималась, - все также снисходительно ответила она, - но думаю, что не меньше десяти... за нынешний год.

— Вот это да! - не удержался Корепанов. - И, что, никогда, никто на тебя  не заявил?!

— Как видите.

— Довольно странно...

— Я же сказала: то ли еще будет.

Астафьев, проявляя нетерпение, попросил:

— Готовы услышать твои принципы работы.

— Еще когда училась в выпускном, обратила внимание, что мужчины, завидев меня, балдеют... То есть, слюни пускают, выказывая готовность ко всему. Ну, вы понимаете, что я имею в виду?

— Еще бы! Такая девушка!.. - заметил Корепанов. - Тут никто не устоит.

— Ну, вот! Проанализировав, решила природные данные использовать на всю катушку...

— Стала спать с мужиками? - спросил напрямую Астафьев.

— Как бы не так!..

— «Динамо крутишь»? «Динамистка»? - снова уточнил Астафьев.

— В какой-то мере... Для «динамистки» достаточно посидеть в ресторане и провести время, выпить и поесть, за счет раскрученного мужика. Мне этого мало. Я на подобные мелочи не размениваюсь. Итак, я решила работать в гостинице, избрав, конечно, самую престижную, где командировочные из числа наиболее изголодавшихся по хорошеньким девушкам, где жильцы из числа больших начальников, где мужики, выше всего ставящие свой престиж, поэтому не сторонники гласности. А мне именно это и надо, поскольку я совсем не была намерена попасть  за решетку.

Астафьев, начав прозревать, все же уточнил:

— Иначе говоря, ты изначально выходила на жертву, которая не будет обращаться в милицию с криком: «Караул, обворовали!»

— Все правильно: мужик, гляжу, головастый - быстро соображает.

— Ты обо мне? Или о своей жертве?

— О вас, товарищ майор. А они... Какие же они жертвы? Мне их нисколечко не жаль.

— Почему?

— Потому что считаю: любишь красоту - будь готов и к некоторым издержкам. А как же иначе?

— Интересная у тебя философия, - откровенно продолжая восхищаться воровкой, заметил со своего места Корепанов.

— Не столько интересная, сколько жизненная... Ваш брат, мужики, только хотят казаться сильными и мужественными, а на самом деле - такие слабаки. Чуть-чуть поманишь, улыбнешься, покажешь немного оголенную ножку - они уже лежат. А когда красивые мои грудки, как бы невзначай, узреют - полный отпад!

— Наверное, все же не все, - попытался заступиться за мужской род Астафьев.

— Других пока не встречала.

— Скажи, и с гостем из Казахстана также?

— Странный вопрос: он, что, не мужик?!  «Голубой»? Почему он должен стать исключением из правил?

— Тебе лучше знать, - ответил Астафьев.

— Было так... Когда была у знакомой в гостях, в номере-люксе...

Астафьев вновь съязвил:

— Когда невзначай прихватила у той кольцо с бриллиантиком, - он порылся в бумажном пакете, достал. - Это?

Наташа, мельком, взглянув, ответила коротко:

— Да.

— Продолжай.

— Узнала номер телефона... Позвонила... Ответил он. Ну, я заговорила, стала с такой искренностью сокрушаться, что подружка-мерзавка обошлась со мной так непорядочно, не сказав, ни слова, уехала, не предупредив... Слово за слово... Как обычно... Узнав, что нынешний обитатель номера-люкса, гость из Казахстана, человек, занимающий высокое положение в партии, стала поддерживать разговор. Тем более, что сразу поняла, что зацепила. Но я продолжала строить из себя этакую недотрогу, не готовую кидаться на первое же предложение. Когда тот, казах, уже был готов, я, наконец, сдалась и согласилась с ним встретиться.

— Он сам предложил встретиться в гостиничном номере?

— Да... Я его подвела к этому, чтобы не насторожить клиента.

— Талант! Самородок! - продолжал восхищаться Корепанов.

Астафьев на этот раз укоризненно посмотрел  в его сторону, как бы говоря: негоже восторгаться действиями преступницы. Корепанов под взглядом старшего товарища смущенно опустил глаза. Потом Астафьев перевел глаза на девушку.

— Видишь, и здесь твои волшебные чары действуют неотразимо.

— Не удивительно. Он - мужчина. Притом - еще молод. Это же - естественная реакция здорового мужчины на девичью красоту.

— Думаю, не только.

Девушка подняла на него невинный взгляд голубых глаз, и длинные ресницы ее затрепетали.

— На что же еще-то?

— На ум. Как ошибаются те, кто считают, что в красивой женской головке куриные мозги. Наоборот...

Девушка, засмущавшись, опустила глаза.

— Спасибо.

— Ну-ну, красавица, только не на мне испытывай свою магическую силу, - шутливо заметил Астафьев. - Эти игры со мной не пройдут. С ним, - он кивнул в сторону Корепанова, - да, со мной - нет.

— Почему? - она быстро-быстро заморгала длинными ресницами.

— Я - семьянин.

— Все мои клиенты - прекрасные семьянины, но им это не мешало.

Астафьев никак не отреагировал на ее замечание.

— Итак, тебе предложили, ты согласилась. Что дальше?

— Пришла...

— Как пришла? Посторонним не так-то просто попасть в эту гостиницу.

— Это неважно, - уклонилась от ответа девушка.

— Я тебе помогу... Ты проникла через черный ход...

— Вы знаете?!

— Я много чего знаю, Наташа, - Астафьев выдвинул средний ящик стола, за которым сидел, вынул оттуда тюбик губной помады. - Твоя?

Девушка взяла, повертела в руках.

— Откуда она у вас?!

Астафьев также уклонился от ответа.

— Это неважно... Твоя или нет?

— Да, моя... Неужели выронила?

— Наташа, скажи, откуда у тебя ключи от черного хода гостиницы?

Кажется, ее веселость и беззаботность стали таять. Из прочитанных книг она знала, что это все уже является «вещдоками», которые могут стать аргументами в пользу ее обвинения.

— Попросила знакомого парня-слесаря изготовить.

— Однако нужны были образцы.

— Однажды, когда привезли мебель, я вертелась возле, суетливо помогала грузчикам, то есть создала видимость, что я - вроде экспедитора. Тем самым не вызвала никакого подозрения у администрации. Когда на пару минут старший администратор отлучился, я сделала слепки ключей, которые болтались в дверях... Использовала пластилин.

— Понятно. Ну, а дальше, как говорится, дело техники. Хозяин был гостеприимен. Угощал тебя, сам угощался. Разомлел под воздействием твоих чар. Хмель ударил в голову. Впрочем, ты помогла...

— Вы... вы и это...

— Мы многое, повторяю, знаем. Ты, когда он отвернулся, бросила в его рюмку (очевидно, не раз) таблетку снотворного. А снотворное, в сочетании с алкоголем, действует моментально. Иначе говоря, вырубила мужика. Забрала, что понравилось, - и была такова. Так, да?

— Примерно.

— Скажи, Наташа, мне понятно, что ты взяла деньги, обручальное золотое кольцо и кольцо с бриллиантом, - он достал из конверта драгоценности. – Это они? - девушка кивнула. - Но мне непонятно, зачем ты взяла документы, особенно партбилет? Какой тебе от них прок? Объясни.

— Дура! Я в начале разговора сказала, что сглупила. Надо было посмотреть, что в портмоне, и, как прежде, выкинуть там же, в номере, документы... Они мне, действительно, ни к чему. И... все, как я понимаю, было бы в порядке. Сглупила, эх, как сглупила! Особенно с партбилетом... Я даже уверена, что кашу он заварил из-за партбилета.

— Скажи, у тебя с ним что-то было?

— Вы про постель?

— Да.

— Ничего не было. Я во всех случаях действовала наверняка, вырубая, как вы выразились,  клиента.

— Наташа, а ты знаешь, что он мог и не проснуться?

— От чего?

— От передозировки.

— Я использовала лишь две таблетки.

— Но дело в том, что и две таблетки, если человек, к тому же, изрядно принял спиртного, могут