9. На малине

(британская) и левая (европейская), а соответственно и два типа автомобилей: с правым и левым рулём. Возьмём европейскую. Левый поворот на красный свет? Да никогда в жизни! Это самоубийство! К тому же это мгновенно создаст пробку на перекрестке. Так что по обоим критериям мы это отбрасываем. Правый поворот на красный свет? Ну, в общем-то… Если пропускная способность очень важна, то можно.  Если же очень важна безопасность, то скорее нельзя. Так мы получаем американский вариант или европейский. К чему я тебе это говорю? Когда заданы ценности, то под их влиянием некоторые правила начинают казаться совершенно необходимыми, а в отношении некоторых можно поступать произвольно. Так же и в морали. Некоторые нормы кажутся объективными, незыблемыми, имеющими какой-то сакральный смысл, а некоторые у разных народов реализуются по-разному, и это не вызывает ни каких проблем.
- Хорошо,  допустим, - прервал его Дорожная Пыль. – А зачем вообще  правила, которые не жестко обусловлены моралью? Только лишние ограничения и обуза.
- Не скажи, не скажи, - качая головой, продолжил Сэсэ. – Правила предназначены для того, чтобы сделать движение на дороге предсказуемым.  Без этого не может быть ни безопасности, ни пропускной способности.  Без этого невозможно определить, кто виноват в каких-то событиях и, значит, без этого нет даже справедливости. Когда все заранее знают, как ты будешь поступать, ты не опасен. Поэтому даже в тех случаях, когда есть возможность выбора, правила всё равно необходимо фиксировать. Конечно, если водитель очень опытный,  он даже при нарушении правил сумеет сделать так, чтобы все видели: он будет нарушать и  как именно нарушать. Тогда он тоже будет не опасен. Это как раз те, кто ездит с мигалками на крыше. Мигалка по сути и нужна для того, чтобы все понимали: «Внимание! Я буду нарушать. Смотрите на меня». Предсказуемость здесь превыше всего! Ну, и штрафы соответственно по величине распределяются: нарушение неприкасаемых правил стоит дорого,  а других  не очень.  Понял, почему что-то в добродетелях можно менять, а что-то менять категорически нельзя?
- По-твоему получается, что мудрому можно всё. Мудрец вне морали.  У него фактически мигалка над головой. Я правильно тебя понял?
- Да, правильно.  Мудрец хорошо видит последствия своего вмешательства и способен безопасно совершить то, что для обычного человека недопустимо. Поэтому мучительная проблема Раскольникова:  «Тварь ли я дрожащая или право имею…» разрешается очень просто : «Ты, Раскольников, права не имеешь именно потому, что тварь дрожащая. Перестанешь быть тварью - и возможно когда-нибудь будешь иметь право. Но в этом состоянии тебе скорей всего уже и не нужно будет это самое право, потому что ты будешь понимать причины хода событий и вряд ли захочешь вмешаться в них». Ну, что, я понятно объяснил?
- По-моему, ты обходишь стороной одну очень важную вещь, - сказал Дорожная Пыль и подмигнул Сэсэ.
- Правда? – удивился Сэсэ. – Что же я скрыл от тебя, господин лазутчик?
- Зря ёрничаешь. Вот смотри. Весь этот механизм формирования правил с твоих же слов определяется теми ценностями, которые формулируются до обсуждения этих правил. Так? И получается, что именно эти ценности определяют, какие правила неприкасаемы, какие можно трансформировать и каковы диапазоны этих трансформаций.
- Ты всё верно понял. Что дальше?
- Как что? Мы должны теперь сосредоточиться именно на человеческих  ценностях и механизмах формирования на их основе моральных норм. Разве нет?
- Эк, куда ты загнул? Это совершенно отдельная большая тема и притом очень непростая.  Хотя ценности намного стабильнее моральных норм, но и они меняются. Это только лживые бесы могут говорить о единых для всех неизменных ценностях  типа прав человека.  Чудовищная ложь, - покачал головой Сэсэ,  потом сплюнул на сторону, - Ненавижу этих умников... Пойдём в сарай. Свёрла ты не найдешь. Я, кажется, в последний раз оставил их в другом месте.