Давление

Валерка. - Представляешь, каково ей было потерять такого парня... И если бы я мог, то стал бы для неё таким же замечательным, но правильно говорит отец - нам с ней даже поговорить не о чем...
- У отца в голове одни стереотипы, - возразил Саша. - Вы всего раз сходите в кино - и уже есть о чём поговорить. А когда семью создадите, детей - тем более. Так что начни уже завтра - наведайся под каким-нибудь предлогом к Ивану Ивановичу. Будь вежлив, в хорошем настроении, уверен в себе... У тебя всё получится.
Он похлопал брата по плечу, и тот взлохматил ему волосы.
- Сашка, это так здорово, что ты меня понял...
Братья пожелали друг другу спокойной ночи, и Валерка ушёл.
***
Утром, уезжая на дачу, отец надел белую шляпу.
- Ведите себя хорошо, - предупредил он сыновей. - Саша, приглядывай за Валеркой - а то опять каждый день друзей водить сюда будет. Мне наша соседка, баба Таня, как-то говорит: "Какой же хороший у вас Саша! Когда вы все уезжали, он ни разу никого домой не привёл. А то ведь молодые люди, когда остаются одни, целые толпы друзей домой ведут!"
Саше было лестно услышать такое. Когда он оставался дома один, то просто наслаждался редкими минутами одиночества. А в прошлом году, когда уезжали и родители, и Валерка, он и так не мог привести друзей - готовился к сессии. Валерка же был компанейским парнем и легко мог устроить гулянку у себя дома.
Саша с Валеркой проводили родителей, и старший брат стал гладить свой костюм, а младший - дописывать заключение дипломной работы.
- Мне отец как раз поручил сегодня отнести кое-какие бумаги Ивану Ивановичу, - сказал Валерка. - Сначала он хотел попросить тебя, но я уверил его, что прекрасно выполню это поручение.
- Ну, значит, синица у тебя в руках, - ответил Саша. - Иван Иванович - хлебосол, он тебя и чаем напоит, и поговорит. А там, глядишь, и с Анфисой разговоришься. Главное, будь уверен в себе.
Дописав работу, Саша два раза тщательно проверил её и стал собираться на факультет. Диплом был написан полностью, и Саша чувствовал, что миновал ещё одну важную веху в учёбе, хотя знал, что ему предстоит ещё переписать работу два или три раза минимум, но всё же самое трудное осталось позади.
Ирина Алексеевна была на кафедре - проверяла работы других студентов (не только дипломные, но и курсовые, и семинарские); на столе возвышалась горка из папок и бумаг.
- Давайте вашу работу, - преподавательница взяла заключение, осмотрела его. - Вы никуда не уезжаете на майские праздники?
- Нет.
- Вот и хорошо, потому что я буду звонить вам по поводу вашей работы, и, возможно, вам придётся что-то исправлять. Я про вас не забыла, просто у меня ещё больше сотни непроверенных работ. И как только я доберусь до вашей работы, то позвоню.
- С наступающим Первомаем вас, - сказал Саша на прощание.
- И вас так же. Будьте на связи.
Саша шёл домой от метро через парк, радуясь хорошей погоде. И вообще на сердце было необыкновенно легко; вспоминались слова отца: "И не успеешь оглянуться, как природа зазеленеет, птицы запоют..." Всё так и есть: деревья и рощицы радовали сочным зелёным цветом; в воздухе стоял аромат черёмухи, сирени, мяты и других растений. Саша радостно предвкушал приезд в деревню, встречу с бабушкой и дедушкой, с Леной, безмятежный отдых в родных местах.
Валерка вернулся домой вскоре после Саши. Он был немного испуганным и встревоженным.
- Ну, как всё прошло? - спросил Саша.
- Вроде неплохо, если не считать того, что я вывихнул одному парню руку, - вздохнул Валерка.
- Как - вывихнул руку? - удивился Саша. - Давай всё по порядку.
- Ну, подхожу я к дому Ивана Ивановича... - стал рассказывать Валерка. - И тут выходит из подъезда Анфиса с каким-то юношей. Я присел на скамейку, опустил голову, будто читаю бумаги. Они прошли мимо меня. Потом Анфиса остановилась, говорит: "Всё, иди, иди. Хватит. Почему ты никак не можешь оставить меня в покое?" И я вспомнил, что Иван Иванович рассказывал, как один поклонник уже два года преследует Анфису - звонит, караулит у подъезда, хотя она и игнорировала его, и сто раз просила оставить её. А теперь он что-то говорил таким недобрым тоном... Ну, я подошёл к ним и велел оставить девушку в покое. Он рассердился, схватил меня за пиджак - и я тут же выкрутил ему назад руку и уложил его на землю. Он заорал, и, когда я отпустил его, стал охать и сразу же пустился наутёк. Иван Иванович встретил нас с Анфисой, напоил меня чаем, долго благодарил за то, что защитил её, пригласил в гости ещё раз - завтра. Я стал беспокоиться, что повредил тому парню руку, но Иван Иванович махнул рукой: ничего, мол, страшного.
- А Анфиса? Как она к тебе относится?
- Сейчас трудно сказать. Я видел, что она очень благодарна мне, рада мне, но это может пройти, если я ей не нравлюсь.
- Ты нравишься ей, - успокоил брата Саша. - То, что ты показал себя настоящим человеком, очень много значит. Когда сорок лет назад наш папа завоёвывал маму, он в одиночку её от пятерых хулиганов защитил. И она увидела в нём надёжного человека, крепость и опору для себя и для будущих детей. Так что ты очень много сделал для Анфисы - тот парень теперь больше не сунется к ней.
Братья в хорошем расположении духа отправились на кухню, достали из холодильника борщ и гречневую кашу, приготовленные мамой, подогрели их на плите, сделали бутерброды и чай и переместились в зал, к телевизору.


ГЛАВА 21. ПЕРВОМАЙ

И слышит тайга золотая,
Кубанские слышат поля,
Как с песней о Мае,
Чеканно шагая,
Идут москвичи у Кремля.

(Ц.С. Солодарь. "Первомайская")

Первого мая на Красной площади состоялся военный парад: перед руководителями ЦК КПСС маршировали слушатели военных академий, проезжали танки, провозили ракеты. Принимал парад маршал Малиновский. Молодёжь вручала цветы военным. Дети дарили букеты Хрущёву и его окружению.
После парада и представления московских рабочих началось праздничное шествие москвичей. Толпы шли по Красной площади и улицам столицы с флагами и воздушными шарами в руках, несли цветы. Здесь же были и Саша с Галиной и Лёшкой; Саша нёс племянника на плечах. Галина вела активную общественную деятельность и со школьных времён участвовала в парадах и митингах.
Она вдруг куда-то заторопилась, понеслась вперёд и догнала женщину с мужчиной, которые шли впереди - оказалось, это были Валентина Терешкова с супругом Андрияном Николаевым.
- Валя, сколько лет, сколько зим, - обрадовалась Галина. - С праздником! Вы с Андрияном тоже решили поддержать демонстрацию?
- С Первомаем, Галочка! - улыбнулась Валентина. - Мы тоже решили пройтись. Как вы поживаете?
Андриян пожал руки подошедшим Саше с Лёшкой.
- Да что мы, - махнула рукой Галина. - Кручусь-верчусь вот, на дому работаю, за Лёшкой присматриваю. Как у вас дела? - она тронула рукой живот Валентины. - Как малыш?
- Всё хорошо, врачи каждую неделю наблюдают, - ответила Валентина.
- Первый космический ребёнок, - с восторгом сказала Галина. - А кто будет - мальчик или девочка?
- Мне кажется, девочка, - произнесла Валентина, поглаживая живот. - Если будет девочка - Леной назову, в честь моей мамы.
- Сын будет, - не согласился Андриян.
- Если мальчик будет - Никитой назову, - решила Валентина.
Галина взяла её под руку, и они продолжили шествие.
- Мне нравится это имя, - одобрила Галина. - Никитушка... Такое доброе, светлое... И вообще это такая радость - воспитывать малыша... Это такое счастье - быть матерью... Пусть всё у вас будет замечательно.
- Спасибо, Галечка.
Под музыку, под радостные крики они шли дальше. Саша разглядел стоявших на трибуне Хрущёва, Брежнева, Микояна и других политических деятелей; здесь были гости из Алжира и Кении.
***
В эти дни, когда все вокруг радовались праздникам и прекрасной погоде, Саша с Валеркой были какими-то подавленными, уставшими. Они почти не разговаривали друг с другом, машинально делая свои дела, по вечерам молча смотрели телевизор или читали книги.
Саше каждый день звонила Ирина Алексеевна и велела то написать оглавление, то - весь список источников, то взять у неё работу и переоформить. Замечаний было немало, и преподавательница подкорректировала работу, вычеркнув ненужное. Сколько знал Ирину Алексеевну Саша - у него всегда было такое впечатление, что она будет придираться и критиковать даже самую идеальную работу, которая только может быть. И у него начали сдавать нервы - переделывать приходилось много. Каждый день он связывался по телефону с Ириной Алексеевной или ездил на факультет, едва успевая исправлять работу. И даже прогулки в парке его, как прежде, не успокаивали.
- Ну, а ты чего такой грустный? - спросил он Валерку. - У тебя же вроде всё хорошо. Постоянная работа, всё идёт своим чередом, с такой хорошей девушкой дружишь...
- Саша, мне кажется, я её маме не нравлюсь, - вздохнул Валерка. - Когда я был у них первого мая, вечер прошёл отлично, мы с Анфисой поговорили о разных выставках, договорились как-нибудь встретиться, погулять на ВДНХ. Её папа был, как всегда, в хорошем настроении. Конечно, её мама, будучи женщиной очень деликатной, ничего против меня не говорила, но я всё же понял, что не нравлюсь ей: она как-то довольно строго на меня смотрела, если не сердито, и в разговоре два раза про тебя упомянула.
- Тебе показалось, - ответил Саша. - Мама Анфисы просто присматривается к тебе. Пойми, ведь Анфиса - её дочь, самый близкий человек, и ей не всё равно, кто будет с ней рядом. Я уверен, ты понравишься ей со временем. Не переживай из-за этого.
И он вновь занялся своей работой, задумавшись о том, что он всё-таки сумел уйти от своей судьбы. Казалось бы, его судьба - быть с Анфисой: он нравился ей и её родителям, она нравилась ему и его родителям, многие видели в них замечательную пару, они были коллегами, им было интересно друг с другом. Но в последний момент он понял, что не может перейти рамки дружбы с ней, и разрушил эту очень правдивую с виду иллюзию.


ГЛАВА 22. ДЕНЬ ПОБЕДЫ

Не только за свою страну
Солдаты гибли в ту войну,
А чтобы люди всей земли
Спокойно ночью спать могли...

(Е.А. Евтушенко. "Хотят ли русские войны")

Родители приехали с дачи накануне Дня Победы, отдохнувшие, счастливые.
- Я и не думала, что там будет так хорошо, - сказала мама. - Такой воздух, такая природа!.. А дом какой уютный...
- Там ещё кое-какой ремонт нужен, но с этим мы справимся быстро, - махнул рукой отец. - Ведь у меня четверо сыновей. Как-нибудь все вместе наведаемся туда, стены побелим, крышу подлатаем...
Утром девятого мая Саша проснулся рано, достал из письменного стола новую открытку с изображением солдата и написал на ней четверостишие:

Спасибо, папа, за Победу,
За то, что нас с винтовкой защищал,
Чтобы спокойно жили мы на свете,
За то, что навсегда врага прогнал!

Он позвал Валерку, и они вместе зашли в комнату родителей. Отец застилал кровать.
- Папа, с праздником, - сказал Саша. - Спасибо, что защищал нашу страну от врага, что каждый день шёл на верную смерть ради нашей свободы.
Никита Ростиславович прижал к себе сыновей, потом сел на кровать и посадил их рядом.
- Какие вы оба стали большие... Кажется, только недавно я уходил на фронт. Валерке было тогда полгода. Меня ведь не сразу призвали, только в ноябре сорок первого. До этого я в колхозе работал. Помню, когда уходил, ты ещё такой малюсенький был, - сказал он Валерке. - Я