Под взглядом белесой Луны

Ночь тихо капала горячим воском с алеющих нервным румянцем свечей и застывала искалеченными фигурами. Изломанными пальцами нежный ветер играл беззвучную мелодию на арфе занавесок. Белым бельмом луна смотрела в окно, ловя застывшим взглядом человеческую фигуру, изо рта которой время от времени вырывались дымно-сизые китайские драконы, тающие в ночном сумраке.
Он сидел на полу, на ковре и взглядом отслеживал трещины на неабсолютной белизне потолка. Его пальцы в небрежном порядке рассыпали ломаные спички по темному ворсу, украшая горелую россыпь белыми цветами потушенных сигарет. В этом буро-белом хаосе был собственный порядок – как художник, создающий мир посредством краски и холста, Сильвер творил. И ему казалось, что под пальцами (если на них не смотреть) все оживает, и смятые докуренные сигареты распускают огромные, пахнущие табаком и шерстью цветы, а спички тянут горелые руки к своему крашеному небу и прорастают сквозь густой ворс.
Поэтому он смотрел распахнутыми глазами в потолок и считал новые трещины, из которых на него смотрели глаза диковинных зверей. Они звали его играть, но у Сильвера была работа – он создавал мир. Поэтому художник лишь загадочно улыбался и все так же пялил белесый взгляд вверх, тихо посмеиваясь и нарушая ночную тишину. Звери ждали, не сводя зовущего взгляда с безумца.
Бесстыжей луне надоело наблюдать за человеком и его дымными людьми, она покинула небосклон, побледнев от скуки. Сильвер уже не создавал мир – он правил в нем, небрежными касаниями ломая горелые спички и добавляя все новые цветы.
Ему казалось, что его мир прекрасен в своем уродстве, что он сродни горгульям, скалящим свои косматые рожи на случайных прохожих. Он жил в этой иллюзии и его глаза заполнялись восторгом, а глаза его соглядаев – зверей с той стороны потолка, - ужасом.
Но вот утро рваными розовыми космами облаков осветило неуютную квартиру, и Сильвер опустил взгляд, впервые посмотрев на свое творение. Его лицо исказил ужас, смешанные с отвращением, черты лица превратились в уродливую маску Трагедии. Негодующе вскрикнув, Сильвер с остервенением начал разрушать свой мир, с глухими стонами растаптывая белые безмолвные цветы сигарет.
Растоптав мир в золу и табак, художник заплакал горько, как побитая собака, сгорбившись на безучастном ко всему полу. Потолок с сочувствием смотрел на него, а испуганные звери ласково щелкали зубами, успокаивая безутешного творца. А злодейка-утро сбежала, оставив его на растерзание дню.
Сильвер боялся светлого великана и прятался от него за плотными черными шторами, которые надежно отгораживали его от кошмарного света, разрушающего иллюзии.
Весь день он сидел, забившись под стол, то скуля, как раненый зверь, то засыпая бредовым сном безумца. А под вечер Сильвер вышел, крадучись, проверяя не оставил ли великан своих детей в его квартире. Он внимательно прошелся взглядом по стенам, бледными пальцами царапая светлые пятна на старых сальных обоях. Принюхиваясь, художник снова садился в центр ковра и поднимал взгляд к потолку. Сегодня Сильвер не станет создавать миры, он пойдет гулять с теми диковинными зверьми, которые пока еще осторожно смотрят на человека сквозь таинственные трещины на потолке.
Сильвер знал, что они пугливые, поэтому он устроился поудобнее, улыбнулся потолку и приготовился ждать…