РАССУЖДЕНИЯ ВЪЕДЛИВОГО ЧИТАТЕЛЯ

общественном мнении и в собственных глазах.
 
 В сущности, Анна - развратнейшая из женщин, потерявшая всякий стыд и последние капли совести.
 
 Каренин, зная уже об изменах, ничего не требует от неверной жены, а лишь просит самую малость - соблюдать хотя бы внешние приличия, но Анна и в этом ему отказывает.
 
 Теперь - об отношении самки к своим детенышам. Сергей, рожденный Анной от нелюбимого мужа, обделен вниманием матери. Почему? А мать не переносит свое дитя и это почти не скрывает. Не переносит из-за того, что он - сын Каренина. Ну, ладно: пусть будет так. Но вот Анна обзаводится другим ребенком, дочерью, которая уж точно должна быть ей приятной и родной, поскольку является плодом любви ее к Вронскому. Однако из текста явствует другое. Как только Анна замечает холодность по отношению к ней сожителя Вронского, так сразу от сюсюканий с дочерью переходит к ее, по сути, нелюбви. И это не плод моей фантазии.
 
 Лев Николаевич об Анне:
 
 "Как она ни старалась, она не могла любить эту девочку, а притворяться в любви она не могла".
 
 Кстати, претензия к великому писателю: местоимение "она" использовано в этой фразе трижды, хотя хватило бы и одного - первое и последнее местоимения легко можно было не употреблять.
 
 Впрочем, неряшливость - не главное. Важнее сущность, а она в том, что писатель явно кривит душой, говоря о том, что Анна не могла притворяться. На первом этапе своего второго материнства Анна, если верить самому автору, легко притворялась, постоянно сюсюкаясь с новорожденной, демонстрируя Вронскому, какая она замечательная мать его дочери.
 
 А, может, Толстой и здесь хотел показать лицемерие Анны? Право, не знаю, что и думать.
 
 И далее. Толстой, рассказывая о визите к Анне Долли, родственницы, акцентирует внимание читателя на таких вот деталях. Анна и Долли идут в детскую. И Долли тут же делает для себя открытия. Во-первых, Анна, мать рожденного в любви ребенка, в детской бывает настолько редко и настолько мало общается с девочкой, что не знает, где любимая игрушка дочери. Во-вторых, мать не может сразу сказать, сколько же зубиков прорезалось у ребенка.
 Долли, у которой куча детей и гулящий муж, без труда определяет, каково истинное отношение Анны к своему дитя, ее истинные материнские чувства.
 
 И еще один эпизод, характеризующий Анну как мать.
 Вронский уезжает из загородного своего имения в город. Уезжает по делам. И там получает истеричное письмо Анны, которая заявляет, что она не может и не хочет быть одна, поэтому тоже выезжает в город. К Вронскому. Вронский стал возражать.
 
 По этому поводу Толстой пишет:
 "Ребенок болен, а она сама хотела ехать, дочь больна, и этот враждебный тон".
 
 Дети, от себя добавлю, для Анны ничто. Для нее цель и смысл жизни заключен в том, чтобы любить мужчин, чтобы от жизни получать одни наслаждения и удовольствия. Анна хуже животного. Даже дикое животное инстинктивно оберегает своих детенышей и готово пожертвовать жизнью, если им угрожает опасность. Впрочем, для Анны не только дети ничто. Для нее и мужчины лишь средство получения все тех же наслаждений и не более того.
 
 И теперь главный вопрос: достойна ли читательской любви подобная героиня романа. Увы, нет. Кто угодно, но не Анна.
 
 Например, Кити, ставшая в конце концов верной и преданной женой Левину и матерью их детей. Или та же Долли, которую упрекнуть в отсутствии материнских чувств к многочисленным детям, ну, никак нельзя. Эти женщины заслуживают уважения и восхищения, но не Анна.
 
 И вполне логичен ее финал. Другого быть не могло. Это даже непоследовательный Толстой, в итоге, понял.