СЛУЖИТЬ Я, ПРАВО, РАД
Утро другого дня. Лежу в постели столоначальницы, лениво потягиваюсь и сам себя спрашиваю: услужил или нет? Вроде бы как… ну… на уровне ночь провел, однако женщины такие непредсказуемы, что… Тут Маринка, повернув свою чудесную головку в мою сторону и прищурив зеленоватые глазки, будто прочитав немой вопрос, легонько шлепнула по моему причинному месту.
— Отлично, парень. Послужил на совесть. Надеюсь, и впредь со мной будешь таким ловким.
Мог и разомлеть от таких слов, но вспомнил про ее любовника-директора и стало страшно: а что, как он узнает?.. Ставку сделал на «авось».
Маринка же, играя с моим инструментом, продолжила монолог:
— Так это не прокатит, - я весь подобрался. – Практический экзамен на право занять должность помощника, - при этом она загадочно ухмыльнулась, - ты выдержал, но я формалистка и мне этого мало: нужна ксива.
— Ксива? – переспросил я. – Это что за диковинка?
— Диплом вуза.
— Откуда его возьму?
— Проще пареной репы, дурачок: спустись в метро, в переходе - там на любой вкус и цвет. И, - предупредила Маринка, - не откладывай на завтра то, что можно сделать сейчас.
Заказ сделал. Заказ люди выполнили. Получилось, что я когда-то закончил Бауманку. На другой неделе гендиректор издал приказ, которым назначил своим помощником… по общим вопросам. Столоначальница-кадровичка, то есть Маринка, бдительно следила за тем, чтобы те самые «общие вопросы» решал часто и наилучшим образом. Памятливой оказалась похотливая сучка… Мне не в тягость, а даже в удовольствие: баба в самом соку и от одного вида ее голого тела… Честно говоря, ходил по острию ножа. Понимал, что надежда на «авось» может однажды подвести меня под монастырь. Но к тому времени уже знал про поговорку: кто не рискует, тот не пьет шампанское. Рисковал и…
Через три года моего шефа отправили на покой. Я занял его кабинет, но стал подыскивать другую хахальницу: Маринка, говоря по чести, сделала свое дело и теперь должна отойти в сторону. Да и надоела… Да и как-то на глазах стала стареть. Тут тебе и морщинки засуетились-забегали одна за другой по ее некогда смазливенькому лицу. А я-то… А мне-то… Распробовав, вошел во вкус: теперь – нос ворочу от старух, которым за сорок; на свежатеньку потянуло.
Тянет и как еще тянет, однако Маринка ходу не дает: продолжает виснуть на мне. Освободиться бы от пут, а не могу: боязно; баба в сердцах может такое учудить, что мало не покажется; возьмет и… про Бауманку где-нибудь ляпнет. Известно: волос длинён, а ум короток у бабы.
Что делать с Маринкой-столоначальницей? Ничего в голову не идет: куда ни кинь – всюду клин. Но не отступаю и ищу выход.
