Подводный мир

будто и так было не понятно. - Пришлось срочно убегать
обратно в туман, и тут уж я более менее в знакомое место попал. Продрался сквозь него. Выхожу - сухо, бумаги ноль, но место совершенно другое. Не моя Самара.

- Самара? - переспросил я.

- Да, Самара. Вы не удивляйтесь, я это уже понял, что очень беспорядочно все эти половины перемешаны. У вас вот тут что?

- Старая Русса, - ответил я.

- Ну, вот. А я был уже и в Ташкенте, и в Ставрополе, и даже куда-то в тундру попал. Там, конечно, населённых пунктов не было, но следы недавней стоянки я
увидел. Буквально, значит, незадолго до моего прибытия люди снялись. Там снег растоплен был, след костра, следы животных... ну, понимаете. В общем, я так понял
предварительно, что как ни ходи, а всё равно только к обжитым местам попадаешь, не в глухомань. Но я чуть не в ста местах побывал уже. Если смотреть на карту,
они очень бессистемно разбросаны, совершенно невпопад. Никакой логики, по крайней мере, я не нашёл.

- А за границу получалось? - не удержался я от вопроса, приняв Ташкент за "нашу" территорию.

- Нет, ни разу! Только туда, где по-русски понимают, это я тоже такой вывод сделал. Конечно, мои случаи не могут представлять всей картины, - тут же
заторопился объяснить он. - Но я встречался и с другими ходоками...

- Ходоками? - удивился я.

- Да, у нас такое прозвище уже появилось - ходоки. Так вот, и другие тоже - только к людям, и только на языках которых могут разговаривать. Тут, наверное,
какие-то ментальные связи работают, хотя я не знаю толком, что это такое... - развёл он руками.

- Ну, это и не так важно, - успокоил я его.

- Да, так вот, - снова оживился М. Н. - И стал я так переходить из одной половины в другую. Теперь я уже искал Самару свою, но с другой стороны, с вашей. С
мокрой, как я её назвал. Я толком нигде не задерживался. Так, перекидывался парой слов с людьми, но поскольку у вас тут, я так понял, на интеллигентов охоту
устраивали, так мне и поговорить не очень-то удавалось. Но всё же... Ну, не суть. Словом... - он запутался, пытаясь, видимо, как-то обобщить всю информацию,
набранную за два года путешествий. - Словом, нашёл я свою прежнюю Самару, свою, то есть. Сухую. Мокрую не нашёл ещё. За это время я познакомился с двадцатью
ходоками, я их всех знаю теперь по именам-отчествам. С каждым мы нашли взаимопонимание, я просил их, если вдруг они найдут, что я ищу, чтобы дали мне знать.
Это не сложно. В одном из ваших мокрых мест, на берегу Каспия, кстати, ... хотя его сложно теперь назвать берегом... - так там есть, ну... что-то вроде
таверны, наверное, я не очень силён в этих терминах. Так вот, таверна.

- Забегаловка, - предложил я более простой вариант.

- Ха, да, забегаловка, - довольно хмыкнул он. - Рюмочная. Называется она "У Жанны". Удивительно нелепое название, особенно в новых реалиях. Но там почему-то
все ходоки время от времени бывают, и вот там можно оставить записочку. Благо, сторона мокрая, бумага в наличии имеется. И вот я туда уже несколько раз
заходил... Четыре раза, - сказал он после некоторой паузы. - Но пока там никто мне ничего не сказал. Но я надежды не теряю, понимаете? У меня теперь как крылья
за спиной выросли. И я даже стал книги снова читать. А тут вы - и у вас вдруг Достоевский. Это просто была песня, понимаете? Я несколько раз его прочёл. Даже с
выходными данными книги - тираж, отпечатано, шрифт, бумага.

Тут он замолчал, видимо, не зная, как продолжить дальше. Он посмотрел на меня в упор, ожидая вопроса. И, конечно, я его задал.

- Ну, хорошо. Книжка это прекрасно. Но зачем вы мне всё это рассказали-то?

- Понимаете, чем больше ходоков, тем быстрее я найду своих, понимаете? Это мой кровный, меркантильный, если хотите, интерес. Я очень, очень нуждаюсь в
помощниках. Опять же, исследования. Куда какой ход ведёт. Карту можно составить. Не на бумаге, конечно. Она не прослужит долго. Но как-то... может, на коже?
Или на пластике? В общем, это уже тонкости. А вы, я вижу, вы из нашей братии. Я это почувствовал просто. У вас взгляд другой. Не оседлый, что ли. Уж не знаю,
как и объяснить. Боюсь, вдруг вы обидитесь. Но вы тут ничего не обретёте, - он обвёл рукой мою комнатушку. - У вас тут, конечно, вся жизнь размеренная. И,
смотрю, доход неплохой. Но он ли вам нужен? Кроме того, некоторый доход, конечно, вы можете иметь и от нашей деятельности, потому что доставлять туда-сюда
какие-то товары первой необходимости возможно. Но в ограниченных, конечно, объёмах. Но зато они крайне нужны бывают там, по ту сторону.

Он снова замолчал. Он уже не знал, что сказать, выложив все карты передо мной. Мне не хотелось дальше мучить его, я и сам уже давно был готов к этому решению,
и потому просто сказал:

- Я согласен.

***

- Тут есть некоторые нюансы, - торопливо говорил он мне, идя задом наперёд, когда мы почти сразу после разговора поднялись и пошли к туману. - Перво-наперво, когда вы будете подходить к туману, то будете испытывать чувство страха. Чем ближе, тем сильнее.

- Я это уже знаю, Михаил Николаевич. Пару раз подходил близко. Но становилось очень жутко, и я разворачивал оглобли.

- Ну, это нужно просто перетерпеть, это ничего. А, главное, вы идите за мной, Серёжа. То есть, смотрите прямо мне в спину, не под ноги себе. И не оглядывайтесь. Что бы ни случилось — только мне в спину, и больше никуда. Если споткнётесь и упадёте — закрывайте глаза и кричите мне. А дальше что-нибудь придумаем.

Мы подошли к туману почти вплотную. Меня уже трясло от страха, и противный холодный пот тёк по спине между лопаток. М. Н. Посмотрел на меня внимательно, похлопал по плечу и ободряюще сказал:

- Ничего, ничего! Первый раз самый страшный. Это как с вышки пятиметровой прыгать. Потом уже гораздо проще будет. Главное, сейчас не задерживаться здесь. Ну, помните — не оглядываться, идти только за мной. Пошли? С Богом? - и он вошёл в туман.

Вот, не поверите, никогда я набожным не был. Но тут сплюнул вдруг накопившуюся во рту слюну, вздохул глубоко, а потом широко и совершенно искренне перекрестился. Спина М. Н. уже еле виднелась в молочном густом тумане, а потому я поспешил за ним, хотя при входе чуть не сдрейфил и не повернул назад.

Это был какой-то порог ужаса. Ужаса до крика, и даже больше крика, потому что и кричать было страшно. А потом вдруг — тишина! И внутри тишина, без страха, без чувств, без мыслей почти. И вокруг, будто абсолютная вата заполонила всё без остатка. Ни звука, ни шороха. Но некогда было осматриваться, потому что я теперь едва видел силуэт моего проводника, и поторопился за ним.

Странно, но шёл я будто через воду — густота тумана была не только слышимой, но и ощутимой. Мне пришлось прикладывать изрядные усилия, чтобы идти вперёд. Казалось, я толкаю перед собой какую-то изрядно нагруженную тележку. Шли довольно долго, как мне показалось. Впрочем, в тумане всё было другим — и время, и место, и ощущения на коже — какой-то электрический холодок, что ли. И вообще, довольно противно там было. Не по себе как-то.

Но вдруг я как-то неожиданно потерял спину М. Н. из виду. Вот секунду назад была, и вдруг — раз! - и нету!

- Эй!! - заорал я что есть мочи, и припустил быстрее.

Однако, тележка с каждым шагом становилась всё тяжелее и тяжелее, и последние шаги я продирался вперёд буквально склонившись всем корпусом. Только страх потеряться придавал мне сил. И опять — раз! - и я будто продрался через какой-то барьер, и ухнулся всем телом на жёлтый песок. Песок!!

Передо мной стоял М. Н. Довольный, потрёпанный немного больше обычного, он оправлял руками своё пальтецо, но когда увидел, что я упал, тут же подбежал ко мне и помог подняться. Он тоже тяжело дышал, а я-то думал, что только мне было трудно.

- Прекрасно, прекрасно! - неподдельная радость сияла на его лице. - Я так боялся, что вы за мной не пойдёте, испугаетесь в последний момент!

- Было дело, да. Как и поддался такой дурости, за вами увязаться.

- Это очень как раз понятно! Но вы молодец, ни звука не произнесли! Я очень волновался.

Мы оба уселись на песок. М. Н. огляделся.

- Заметили вы, Серёжа, что сейчас вам не так страшно, как при входе?

Действительно, я и не обратил на это внимания, но теперь я ощущал нечто вроде противного холодка, не более, что после ужаса входа в туман, страха потеряться и кошмара последних метров было просто тенью от страха. Всё познаётся в сравнении.

- Помимо того, что вы уже прошли через сильный страх, - продолжил М. Н., - вы ещё и находитесь с обратной стороны, так сказать, у выхода из тумана. Если вы сейчас развернётесь и захотите войти в него, то не найдёте прохода.

- Войти? Нет уж, я пас. Конечно, через какое-то время мне придётся сунуться туда ещё раз, но на частые турне я не готов абсолютно.

- Это вам сейчас так кажется. На самом деле, буквально через несколько дней вы уже не сможете усидеть на месте, как истинный ходок. Кстати! - оживился он. - Ведь вам теперь нужно придумать себе кличку, прозвище. Не будете же вы всем представляться Сергеем Максимовичем.

- А у вас какое прозвище? - поинтересовался я.

- О, - смутился М. Н. - у меня тривиальное, и, говорят, очень мне подходящее, хотя я, конечно, совершенно не согласен.

- Профессор? - спросил я первое, что пришло мне в голову.

- Как вы догадались? - он был поражён, действительно поражён, хотя я не мог придумать ничего более подходящего к его внешности, манере общения, привычкам. - Неужели я так похож?

- Да уж из всех, кого я видел за последнее время, вы больше всего похожи на профессора, - улыбнулся я.

- Невероятно! - М. Н. Углубился в какие-то свои мысли, но через минуту с явным усилием вынырнул обратно ко мне. - Так как же вы себя-то думаете называть?

- Серый, - я пожал плечами.

- Производное от имени, - понимающе покивал он головой. - Странно, но ни одного ходока с таким прозвищем я не знаю, хотя, в общем-то, раньше оно было довольно распространённым, не так ли?

- Абсолютно. Нас в классе было четверо Сергеев, и все мы были Серыми.

- Как же вас различали?

- У нас были дополнительные прозвища, по фамилиям. Я был Серый Ёжик, потому что Ежов моя фамилия. А были ещё Серый Бубен — Бубенцов, Серый-Бурый — Бурмистров и Серый Пень — Сколопенко.

- Забавно! Серый Ёжик...

- Это давно было, - я вдруг остро вспомнил всю нашу школьную шайку-лейку, как мы лазили по крышам гаражей, воровали яблоки в садах, засовывали мышей девчонкам в портфели. Где они все? Что с ними теперь? Ведь не виделись с выпускных, все разлетелись кто куда смог. Один я так и осел в Руссе.

- Вы не думайте так о них, с ними всё в порядке, - почувствовал мои мысли М. Н. - Если на этих мыслях застревать, то очень быстро с ума сойдёшь, я таких знаю, да и сам близок к этому. Насильно себя вытаскиваю. Но у меня цель есть. Вы, собственно, её знаете. Мне моих надо найти.

- Ладно, Профессор, давайте дальше, что у вас там по программе лекции?

- Да, давайте вернёмся к нашим баранам. А они, собственно, таковы, что вы очень скоро захотите пойти дальше, посмотреть, что там да как. И потому я вам скажу самые основы, что умею сам, что слышал от других ходоков, и где мы с вами сможем пересекаться, либо оставлять друг другу весточки. А дальше уж как сами захотите.

И он рассказал мне всё, что знал про туман. Что есть входы, а есть выходы. Что их видно — как одни, так и другие, и никуда, кроме входа, войти нельзя, иначе сгинешь в страшных муках. Что ни одна