В темном углу....

бороде.
Эта носительница шипящих змей вновь всколыхнулась после напряженного гула, сквозь выжидающее молчание. «Вижу я, что ты огорчен, и доложили мне, что преследуют Ее Высочество кошмары (видать, ослепил ей мысли блеск накидки нашей) ну, это… Печально, да, но… развеселись, раздели радость,прозревшей от этого, старухи нашей!... И знай, что в благодарность Королеве, она достала дивный мед – нет слаще его, да и рассудок он вмиг исцелит!...»
Он отчетливо слышит стон совести внутри себя до сих пор, разразившийся с того момента, когда… что-то ему шептало об «недопустимости выполнить этот приказ; ведь он принесет беду Королеве», оно же заслонялось магически навевающимися картинами того, как она выпьет мед и снова станет радостной и мечтательной, тихой и счастливой – что же иное обещали ему льстивые улыбки Того, кто уже протянул чашу, выкованную из неведомого переливающегося всеми цветами металла, усыпанную слепящими драгоценными камнями, до края наполненную дивно-чистым и искрящимся напитком, от которого, казалось, так и веяло согревающими успокаивающим солнышком? Однако…
«…Нет солнца в мире подлого мрака!» - эта мысль отчетливо проносится сейчас в его голове, когда, наблюдая суетливый рой шумных огней движения стрелок Часов, перед ним предстали убегающие вновь туда нити всегоужасного и невыразимо-согревающего среди духоты: нечто, что дарило ему каждый вздох, заковало предрассудки в истерически визжащую и силящуюся вырваться дверцу сомнения; он поспешил отнести чашу Королеве.
Она чуть отпила и шокировано закричала: ведь в это жевремя завертелся жезл и выпустил маленький темно-красный огонек, достаточно ярко осветивший вдруг всю залу – повсюду были лестницы, разбросан хлам, жуткие окна и колонны с мелькающими миражами, недобро попадался на глаза железный холодной темноты саркофаг, и мелькали тролли, обступали со всех сторон.
Королева испуганно отступила назад и легонько столкнулась с ним, впервые заметила, постоянно скрываемые во тьме, его черты, чуть испорченные темной пылью.
Ей стало жутко даже стоять рядом с ним, и потому она предпочла доверчиво подбежать к Тому, кто самодовольно потирал руки, шуршащие словно лязгом под слова: «Ну, что же дружок, вот ты и выполнил мое главное желание… Теперь ты – один из нас и волен делать, что вздумается; хоть уйти!... А с Королевой мне надобно поговорить без твоего надзору; прошу, займи себя чем другим в месте другом, ведь теперь ты волен...»
Но он остался на месте, с горечью ощущая близкое клацанье захлопывающегося капкана, продолжавшего шелестеть гулко змеями из бороды, в такт голосу, произносящего: «Ну, ладно, не хочешь – оставайся здесь…Да кстати, и плевое дело есть для тебя: ты должен Королеву приковать к саркофагу, чтобы смогла она безболезненно слиться со змеями из бороды моей… Апозже, когда они встанут на ноги, можешь смело кинуть ее внутрь саркофага; и переплавить, скажем, в статую какую… Ведь жаль бесследно исчезать красавице, что столько раз выручала нас!...».
И дальше он почти не слышал кокетливый спор змей,грозившихся приблизится к ноге и получить полную силу («Иди сюда, помощница,почетная благодарность это!..» - «Но я не помогала, мне он помогал!» - «Ты доверилась одному из нас, чего же ты ждала?... И что ты видишь после меда?» -«Здесь все страшно!» - «Да у тебя рассудок нездоровый, раз от меда красивше все не стало!... Итак, решена участь твоя… А через саркофаг ко всему привыкнешь, иесли послушной будешь, как он – одной из нас величаться будешь!...» - «А я нехочу быть с вами!» - «Но пути другого нет, ведь люди оставили тебя; мы же принять всегда готовы!...» -
«Мое место среди людей!» - «Неправда – Королева ты, тем и отличаешься! И приняла ты дары, тебя достойные, значит… Согласна сэтим ты!... Ну что же медлишь?» - «Я боюсь!» - «Напрасно, ведь через саркофаг,обретешь ты волю и силу магии, лишь нам, троллям доступным!... Иди же..» -«Нет!...».).
Только очутились им моменты страха, неимоверного,когда на его глазах Тот внезапно заскрежетал зубами и отдал приказ силой привести Королеву к саркофагу.
Это была минута приятного ощущения следов ранок (он сломал жезл, преодолевая его невидимый огонь и попытки вырваться из руки),совсем потерявшая, впоследствии, сам отголосок звериного визга змей из, тающей навек, бороды: «О, неблагодарный! Лишь миг воли дал тебе (а следовало бы давно тебя без жалости непоправимо наказать на непослушание мерзкое!)… А мог бы всем завладеть, чего желал, что угадывал в предсказаниях змеек неокрепших!!...Пускай же, предатель, слуги поймут верно мою великую боль и возвратят тебе ее стократно!!...»
Он уже не помнит, что в его мучительно-быстро и странно-крепко усыпила стрела.
Только видит, как навсегда рушится замок троллей, как стирается, бабочкой солнышка, их зловещая щель и… как Королева забавно смотрит на простенькое платье, босые ножки, оживляющуюся природу и жизнь ее королевства и людей, бегущих к ней с радостными возгласами…
Они уже не слышны для него, сквозь шум огней движений стрелок; только теплая тень ее взгляда закралась в темном углу медленно тикающих Часов…