Кровь должна уцелеть

оцепеневший и недвижный.
И город увидел.
Император вышел на его экраны, чтобы объявить свою волю – ту, что будет править им отныне и навсегда.
Он говорил о том, что он руниа, о могуществе Империи и о запрете на обучение владению Силой, но слова падали в мёртвую тишину, а воздух был полон ещё не отлетевших в вечность душ.
Те, кто видел раньше Агистаса Мойру, сумели слабо удивиться: да откуда же, откуда этот жуткий, высохший, едва держащийся на ногах старик, где черноволосый статный человек с Астлана с красноватой кожей?.. Но вопросы мелькали и рассыпались, ясно было только одно: это конец. Прежней Йавинты больше не будет.
Император был милостив, предлагал жителям остаться в своих домах и перейти под руку Империи. Он не собирался разрушать город.
Но город умер.

Райнек и Акти видели это в маленьком городе среди лесов. У экранов на улицах, как обычно, собирались люди, это была связь с большой жизнью, но сейчас… сейчас все молчали. Руниа. Никому не пришло в голову, что руниа – это тот самый. Тот, кого ждал Астлан. Неназываемый… он мог пройти по пути смерти, мог убивать, но… что-то было не так.
А потом Акти коснулась руки Райнека.
-Хорошо, что тебя там не было, - тихо сказала она.
Райнек не мог говорить. Просто кивнул.
Акти вдруг, спохватившись, потянула за белую ткань повязки на его запястье, чтобы снять знак шаддиаля.