Последний круиз инженера Сугробина.Страницы из романа "Жизнь ни за что."

Пискунов) отправился за «добычей», и вскоре приволок литровую банку свежей икры. И к ней копчёную и солёную чавычу и свежего кижуча. Свежая рыба также пошла ко мне на сковородки, и ужин удался на славу. Это было 5-го сентября. Комиссия предполагала пробыть до середины месяца и отбыть тем же путём. Меня Рустайлин отправил уже с нашей внутренней инспекцией на корабли в Приморск и Владивосток. 9-го сентября на самолёте аэрофлота ЯК – 40 я перелетел в Елизово и прибыл на гордость ВМФ океанографичекий корабль «Маршал Неделин».
14.09.86.
Что-то в это путешествие мне нездоровится. В Ключах меня прихватил жестокий насморк. Едва отошёл после переезда, и снова теку изо всех дыр. Ещё светит тёплое солнце, а меня знобит. А в городке, стараниями партии во главе с Горбачёвым и правительством Николая Рыжкова, не купишь и четвертинки. Пришлось идти к Богородскому. Тот позвонил командиру поста и попросил выдать мне бутылку спирта. На корабле работал по техобслуживанию наш сотрудник Толя Николюкин. Я пригласил его на процесс лечения, и мы долго сидели, предаваясь воспоминаниям.
Вечерами огни Петропавловска отражаются в огнях Приморска. Тишина. В сумерках чёрным лебедем скользнёт силуэт подводной лодки, идущей на загрузку (или с разгрузки) ракетного боекомплекта, прожурчит струя от её винтов и снова всё тихо. И только команда вахтенного начальника по громкоговорящей связи всколыхнёт тишину, протопают матросские сапоги и снова безмолвие. Вечерний воздух наполнен жгучими запахами океана. Запахи идут от поднятого на кранцы катера, от высыхающих канатов, и просто от поверхности воды. Круглая луна начинающейся ночи отражается в посеребрённых ею же гребешках мелкой волны и бежит широкой дорожкой к острову. За луной, смещаясь по сфере, быстро скользят мигающие огоньки заходящих на посадку самолётов. Вдали Петропавловск светится гирляндами огней, вбегающих на сопки и опоясывавших всю восточную сторону их, как новогоднюю ёлку. (В Ключах луна висит прямо на юге) Высвеченные сопки темнеют пирамидными профилями и среди них мрачно вырисовывается Вилючинский вулкан. Воздух тёплый. В открытом окне никакого движения воздушных струй. Полное равновесие. Мерно шумит двигатель корабельной электростанции. Изредка хлопнет замком наружная водонепроницаемая дверь и снова никаких звуков. « Под луной голубой тихо плещет волна….»
18.09.86г.
Когда на корабле раздаётся команда «вставать!», то маленькая Диана в Нижнем Новгороде после ТВ – передачи «Спокойной ночи, малыши» укладывается спать. И просит маму – «Расскажи сказку» А мама говорит: «Ну, я же устала, неужели непонятно».
Солнце встаёт от Бермудских островов. А за Берингом – Америка. Совсем рядом. Полтора часа полёта с небольшой скоростью. До Гавайских островов – 3 часа полёта. До Москвы во-семь с половиной часов беспрерывного полёта по северным параллелям.
На «Неделине» я должен был подписать документы на перспективу и мне должны были из НИИ прислать телеграмму, разрешающую признать подпись Л.И.Сугробина за директор-скую. Но 20-го телеграмма пришла, очень тупая, о невозможности передоверить подпись. Толь директор обеспокоился в начинавашееся мутное время непонятной перестройки, толь ему не объяснили как надо. А Емельяныч до дома ещё не долетел. Но нет, так нет! Деньги казённые… Я тепло попрощался с Геннадием Богородским, и поехал в аэропорт, как у нас принято, без заранее купленного билета.
Я покинул корабль 20 сентября и больше никогда его уже не увидел. Наши предатели при распродаже Советского Союза продали за бесценок для страны, но с большим, конечно, при-варом на собственный карман, в какое-то зарубежное государство. И оставили Россию без полигона в открытом океане, т.к. и «Чумикан» и «Чажма» и остальные корабли к 90-му году были списаны из ВМФ по старости.

На автобус-экспресс приморский опоздал, поехал на перекладных, и подумал, что вслед за несделанным делом и дорожные неприятности меня ожидают. Но в аэропорту всё прошло настолько гладко, что к часу дня я уже был в Хабаровске. В Хабаровске было почти жарко. Самолётом во Владивосток я мог прибыть уже вечером. Но меня никто не ждал. И я решил поехать поездом через уссурийскую тайгу, и провести спокойную ночь. И вот скорый поезд «Океан». В кассе попросили предъявить пропуск при покупке билета. Всякую шваль во Вла-дивосток ещё не пропускали. При ярком вечернем солнце поезд пересёк величественный Амур по мосту, построенному ещё по проекту царских инженеров. Амур настолько могуч, что даже из окна вагона заметен стремительный бег воды с кручением и разворотами. А в городе, в приамурском парке, который в центре выходит на реку, река поворачивает, и у скал не течёт, а свирепо несётся, пытаясь свалить скалу. При каждом появлении в Хабаровске я прихожу на это место и долго смотрю на могущество стихии. И становится неуютно при мысли о падении в этот стремительный поток.
В поезде я прекрасно выспался. С местами в гостиницах города как всегда скверно, и я раз-местился на корабле в каюте начальника штаба и живу на борту, и одновременно в заводе. Утром, скорее для самоспокойствия, нежели с надеждой на удачу, зашёл в гостиницы «Золо-той Рог» и «Челюскин», получил отказ и спокойно поехал обратно на завод, на корабль. В каюте начштаба спальня, салон с рабочим столом для заседаний, душевая, гальюн. Душ без воды, но всё же! Днём идёт ремонт.
Бесконечный перестук молотков разных калибров, визжащие-скребущие электронаждаки, огни и треск электросварки – нагрузка шумовая на все возможные децибеллы. Но большее время дня я проводил в эти дни в ПримЦКБ, согласовывая очередные работы, которые надо было выполнить на «Спасске» при ремонте, а также и на других кораблях. Позвонил по «ИСКРЕ»1 вернувшемуся уже домой Рустайлину, сказал, что заканчиваю и возвращаюсь. Получил добро и вечером купил билет на самолёт до Москвы.
22.09.86.
Владивосток. Борт ОЭС «Спасск». «Спасск» флагман старой флотилии. На нём плавал штаб. Он оборудован штабными каютами. А сейчас стоял на последнем ремонте в Дальзаводе. И все суда нашей ОГЭ к 90 –му году будут списаны. Все океанские задачи будут в ближайшие сорок лет после 90 – го года решать «Маршал Неделин» и «Маршал Крылов». Капитан–лейтенант, зам. начальника измерительного комплекса грустно говорит: « Не дождёмся, ко-гда спишут старика. Не ходок он уже по океану. Утонем в первый приличный шторм». Я слабо улыбаюсь, и желаю ему перевестись на «Крылова».
В заводе как всегда стоят сотни судов разного назначения. Стоят плотно, борт к борту. Неко-торые долго не задерживаются, некоторые стоят годами. Корабли нашей флотилии встают на годовой профилактический ремонт через каждые два года, т.е. у них трёхлетний цикл - два года плавают, год стоят. Стоят вместе с командой, которая службу несёт как обычно, только офицеры «морские» не получают. Вода в заливе грязная, без запахов моря. И «Золотой рог» вполне можно переименовать в «Мусорный рог». На другом берегу залива торговый порт. И там также стоят десятки судов под погрузкой-разгрузкой. Уж очень большая нагрузка на небольшое зеркало воды.
24 число.
Борт «Спасска». Примерно через час я покину корабль, завод и двину через трамвай по Ле-нинской улице, через автобус - экспресс от городского аэровокзала в аэропорт. Вылет по местному времени в 20 часов сегодня, 24-го.
Вчера взгрустнулось. Спросил у вахтенного лейтенанта, где можно купить вино. И поехал по его указанию в горный микрорайон (Ох уж этот Горбачёв! Целый час добирался), и ещё выстоял часовую очередь. Но за то, купил бутылку туркменского белого портвейна. А сегодня утром зашёл в пивной бар за памятником адмиралу Макарову. Этот пивбар был построен и открыт этой весной. И блестел первозданными красками. Размах у него был на уровне бара на Второй речке. Пивные здесь открываются по портовому в 9 утра, несмотря на московские запреты. Зарплаты ещё хватало на мелкое хулиганство, т.е. на покупку варёных крабов. Недавно увидел эти конечности в Нижнем на Мытном рынке, и прикупил целую сетку, вызвав удивление у продавщицы. Что делать? Не баловало коммунистическое правительство заморскими деликатесами, и не понимал простой народ особого вкуса, как и в далёкие пятидесятые, когда на полках магазинов стояли одни банки краба в собственном соку. Бери всё, что можешь сегодня, не откладывая на завтра. Завтра можешь проснуться в другом государстве. В пивной взял варёные крабьи конечности, и поблагоденствовал. В современные дни на Мытном похожие крабьи конечности появляются по 2000 рублей за килограмм. Я нескоро вышел из зала, и подумал ещё за крабами, что как бы повеселилась Елена Максимовна за этим столом. Но!?!?….
24.09.86 г.
Вечер. Аэропорт г. Владивостока. Объявляется посадка на прямой рейс до Москвы. Прощай, Приморье! Не думалось, и в дурном сне не представлялось, что через пять лет этот цветущий край превратится в клоаку разрушения святых для русского человека мест, отмеченных тру-дом и кровью не одного поколения.
Я тоже вложил свой вклад в укрепление прочности далёких границ, и процветания этого края. И мне очень жаль, что труды мои и многих моих товарищей были растоптаны. А лучшие годы прошли, как оказалось, ни за что. И «спасибо партии родной» говорить не при-ходится.
       «Но на всё воля божья!»- Сказал Николай П, получая пулю в затылок.

      1989 год. 15 декабря. В Советском Союзе был выполнен в автоматическом режиме первый и последний полёт в космос советского космического челнока «Буран». Пилотируемый полёт был назначен на 1991 год. Но в 91-ом СССР скончался, а на кой капитализму космические челноки!? Ему нужна тысячепроцентная прибыль! Великий труд талантливейших учёных и инженеров и их дни и годы жизни прошли ни за что…