Василий Дмитриевич

почти всех, мы с Елизаром едва ушли от погони. Долго отсиживались в лесу, боялись выйти наружу. Случилось то, чего я боялся: взяли Москву, взяли хитростью, перебили людей, сожгли город. Мы с Елизаром собрали новое войско и стали драться с воинами Тохтамыша. Владимир Андреевич храбро дрался с ворогом. Некоторых взяли в плен тогда.
- Я была в Твери, пока Тохтамыш разграблял города. Егда вернулась в Москву, здесь пепелище было. Всё сожжено, всюду тела погибших. Дмитрий Иванович плакал, егда приехал. Опосля воины стали возвращаться. Я сидела возле обгоревшего дома, плакала, думала, что Елизар погиб. Ано ещё надеялась: вдруг живой, вдруг придёт. Один он у меня остался. Стемнело уже, и тут вижу - идёт, идёт он ко мне. Я тогда на шею к нему бросилась и молвила: "Ни на какую битву больше не пойдёшь - не отпущу". А сами плачем оба...
- Предали земле тела погибших, стали город отстраивать. Мы с Василием долго в полоне были, а когда вернулись, то узнал я, что Устинья одна живёт - Елизар ушёл в монахи. Служит в Троицком монастыре. Так и зажили мы вдвоём. Радовались друг другу, радовались каждому новому дню, радовали друг друга. Так и живём до сих пор.
Лучьян встал со скамьи, прошёлся по избе.
- Одно омрачило сильно не только нашу с Устиньей жизнь, но и жизнь всей Руси: Дмитрий рано умер. Ещё и сорока годов ему не было. Как же по нему Евдокия убивалась! Я тоже плакал не переставая. Думал: "Лепше бы я умер вместо него". Вся Москва с ним прощалась. Какого князя народ любил так же зельно? Только Владимира Мономаха да Александра Невского.
Когда Лучьян провожал Никиту и детей до княжеского двора, то сказал:
- Владимир Андреевич тоже мог претендовать на престол, егда Василий стал князем, ведь Василий был вельми ещё молодой. Ано не стал он добиваться великого княжения и признал Василия старшим братом. Благородный он человек...
- С таким советником, аки ты, любому правителю ничего не страшно, - ответил Никита и вздохнул.
Лучьян улыбнулся, обнял его и похлопал по плечу:
- Тоскуешь? Ничего, скоро вернёшься. Потерпи чуть-чуть. Я тоже много странствовал, скучал по своей стране, а опосля обязательно возвращался. А это ведь твоя страна, просто время другое. Ты, наверное, уже привык здесь...
- Привык, да только вертаться уже надо. В гостях любо, а дома лепше. Благо, что вы с Устиньей так ладно живёте: опора и поддержка друг для друга.
- Тем и старость красна, что не одинок, - согласился Лучьян.


20. Посольство от Витовта Кейстутовича

- Княже, прибыли послы от Витовта Кейстутовича, - сообщил Святополк. - Принять просят.
- С Витовтом осторожнее надо быть, - прошептал Лучьян. - Коварный человек. Скольких он уже сжил со свету...
Вошли послы, несколько человек встали в стороне, а один обратился к Никите:
- Княже, Витовт Кейстутович просит тебя подписать договор, по которому Смоленское княжество принадлежит ему. Оно уже находится во владениях нашего правителя.
- Так вскую же вы меня вопрошаете об этом, коли сами уже всё решили! - сердито сверкнул очами князь. - Какое было право у Витовта вторгаться в Смоленское княжество?
- Они с Тохтамышем уже давно поделили Московскую Русь, - тихо сказал Лучьян. - У них был такой уговор: Тохтамыш уступает Витовту все русские земли, а Витовт помогает ему возвратить престол в Сарае.
- Всё поделили, меня не спросили, - рассердился Никита. - Пусть не думают, что я буду идти на поводу у Витовта: я не его зять, и со мной такое не пройдёт.
- Осторожнее, проговоришься же, - шепнул Лучьян.
- Об этом мы и хотели поговорить, - сказал посол. - Витовт Кейстутович говорит, что вам придётся отдать ему Смоленское княжество и ещё некоторые земли. Он видел, аки здесь растворилась стена и аки князь исчез, а вместо него пришёл похожий человек.
Никита застыл от неожиданности.
- Он грозится поведать об этом русскому народу, - продолжал посол. - Так что единственный способ заставить его молчать - передать те земли, которые ему угодны.
- Ваши требования понятны, - кивнул Лучьян. - Можем ли мы с князем посовещаться?
Посол кивнул, и все вышли из палаты. Лучьян подозвал Святополка и что-то тихо ему сказал. Святополк куда-то ушёл.
- Меня не удивляет такой выпад Витовта, - сказал Лучьян. - Я знаю его уже давно. Это жестокий язычник, для которого нет ничего святого. Он жертвует жизнями огромного множества воинов, чтобы присоединить новые земли. Предать или изменить кому-то для него самое простое дело. Безжалостно он льёт кровь своих ближних...
- Надо пальнуть из пушек на заставах, чтобы отошли и не трогали Смоленск, - решил Никита. - Аки же пустили их туда?
- Витовт распустил слух, что идёт на Тамерлана, - стал рассказывать Лучьян. - А сам пошёл с войском в Смоленское княжество. Между князьями смоленскими случился раздор, и Витовт пожелал быть посредником между ними и рассудить их спор. Благодарные князья явились к нему в шатёр с дарами, и тут он внезапно взял их в полон. Литовцы тем временем разграбили город и взяли в полон жителей. Витовта они объявили государём Смоленского княжества. Днесь Витовт в Смоленске, собирается идти на Рязань.
- Надо написать ему письмо, - ответил Никита. - Дай-ка пергамент.
- Святополк уже пишет, - усмехнулся Лучьян, подавая ему пергамент.
Никита стал что-то рисовать. Лучьян вскоре разглядел, что он рисует: это был аккуратно сложенный кукиш.
- Это наш ответ. "Фиг вам" называется, - сказал Никита. - Не позволю русские земли отдавать.
- Он ещё ничего и не докажет, - махнул рукой Лучьян. - Кто ему поверит, что стена растворялась? Скажут: больной человек.
- Я за это и не пещусь. Давай запечатаем письмо.
- Подожди, я схожу за Святополком. Оба ваших письма запечатаем.
Лучьян привёл Святополка, и тот отдал Никите листок с рисунком. То была карикатура. Заплывший жиром Витовт с множеством подбородков и складок в боках сидит на троне и тянется к новым землям; у него даже слюнки текут (а может, это яд).
Все трое дружно рассмеялись и ещё некоторое время потешались над карикатурой. Потом оба листа запечатали и отдали послам. Те откланялись и удалились.
- Витовт будет рад письмам, - улыбнулся Святополк.
- Представляю, аки он будет рвать и метать, - поддержал его Никита.
Тут прибыли бояре с радостным известием: у князя родился сын, которого назвали Юрием. И в честь этого решили закатить огромный пир.


21. Пир на весь мир, или "Party for everybody"

Вечером после приёма послов Никита, Лучьян и Святополк сидели в зале и разговаривали. Лучьян рассказывал об электричестве, которое уже давно было в той стране, из которой он прибыл.
- И там, откуда я прибыл, оно тоже есть, - сказал Никита.
- Давным-давно, егда была жива моя жена и сын Руслан был ещё маленьким, - вспомнил Лучьян, - я пытался провести электричество в деревне, где мы жили. Но случилось короткое замыкание, и мне запретили его проводить.
- А ты смог бы днесь его провести? - спросил Никита. - Мне вельми надо зарядить телефон.
- Проведу, - кивнул Лучьян.
- Дай-ка поглядеть, - попросил Святополк, и Никита достал из кармана мобильник и дал ему. - Диво дивное...
- Тавтология.
- Что?
- Да так, ничего. А много ли времени займёт проводка электричества?
- Половину дня, - ответил Лучьян. - К завтрашнему пиру будет готово.
- Вот спасибо! - обрадовался Никита. - У меня там на телефоне есть мелодии, под которые можно потанцевать.
В хорошем настроении он пришёл в покои. Софья укачивала маленького княжича, няньки суетились вокруг неё. Когда они оставили её на ночь, Никита подошёл к колыбели, чтобы взглянуть на младенца.
- На тебя похож, - прошептал он. - Хотя и что-то отцово есть.
Он присел на краешек её ложа.
- Ты умеешь танцевать?
- Танцевать? - Софья приподнялась. - Меня мало обучали танцам...
- Хочешь, научу?
- Вскую? Шуметь будем, дитя разбудим.
- Он крепко спит. Пойдём в другой конец покоев, где я сплю. Оттуда не слышно шагов.
Они пришли в другой конец комнаты, Никита зажёг свечу, поставил её на подоконник и стал обучать Софью всем танцам, которые знал.
- Завтра мы зажжём танцпол, - сказал он.
- Пожаров не надо нам, - испугалась Софья. - И так часто они случаются.
Случайно задели они свечу, и она упала на пол. К счастью, всё обошлось - она погасла.
- Не надо пожаров, - повторила Софья.
- Это образное выражение, - стал объяснять Никита. - Означает, что мы будем задорнее всех танцевать. У меня на телефоне есть песня Бурановских бабушек, я уверен, она всем понравится.
- Благодарствую, - ответила Софья. - Благой тебе ночи.
- И тебе.
К обеду следующего дня Лучьян провёл электричество во дворце. Добыть и сохранить его было такой же трудностью, как добыть и сохранить огонь в первобытные времена.
- Никита, дай сюда батарейку от телефона, - попросил он и подключил её к проводам. - Скоро она зарядится.
- Благодарствую, Лучьян.
В зале начали накрывать столы; стали собираться бояре и другие знатные и незнатные люди. Многие были пышно одеты: в парчовой одежде, украшенной драгоценными камнями; в кафтанах с золотой и серебряной тесьмой; с воротниками из атласа и бархата; в сафьяновых сапогах с железными подковами. Женщины были в нарядных сарафанах и душегреях.
На столы с белоснежной скатертью ставили блюда с варёной и жареной рыбой и икрой; здесь ароматно пахла уха с пряными кореньями; подали ботвинью, приготовленную на квасе с рыбой и щавелем; в почёте была и окрошка. А на десерт были блины и оладьи.
- Столы от яств ломятся, а ты молвишь, что есть нечего, - недоумевал Лучьян, когда они с Никитой появились в зале. - Почему ты не ешь мясо?
- Я рыбу не ем, - ответил Никита. - Мясо я ем, но не люблю.
- Здесь придётся начинать есть рыбу, - покачал головой Лучьян. - Ты просто её не пробовал. Объедение! Василий обожает её, одни кости может оставить от огромной рыбины.
Гусляры, балалаечники и скоморохи готовились выступать.
- Давайте что-нибудь современное сыграем, - сказал Никита, ища в заряженном телефоне песню "Party for everybody".
- Княже, ты молви, какой там зачин, а уж мы подхватим, - сказал один балалаечник.
Никита включил песню и поставил на полную громкость. По залу стала разливаться музыка. Балалаечники стали настраивать инструменты в такт мелодии. Некоторые бояре стали приплясывать; за ними включились в танец князья и купцы. Зацокали подковы, захлопали в ладоши танцоры, и заплясали все, кому не лень.
Никита и Софья плясали со всеми, потом отошли в сторонку и сели за стол, глядя, как все выплясывают. Никита пил мёд и вино, а Софья - кофе. Когда закончилась эта мелодия, началась песня Стаса Михайлова "Нежданная любовь".
- Хорошая песня, - улыбнулся Никита, и они с Софьей снова закружились в танце.
Все медленно кружились по залу парами: князья с княжнами, бояре с боярынями, купцы с купчихами, и многие другие. Лучьян и Устинья медленно раскачивались в танце. Святополк и Елена улыбались и переглядывались с Никитой и Софьей. Евдокия Дмитриевна и Владимир Андреевич стояли возле столов и разговаривали о чём-то.
Когда Никита и Софья устали и сели за стол чего-нибудь поесть, к ним подошла девушка-служанка и сказала:
- Не Василий ты, не Василий... Очи у тебя не такие.
- Подожди, - бросил Никита вслед уходящей девушке. - Что ты сказала?
Она взяла его за руку и стала выводить из зала. С опаской оглядываясь на гостей, Никита вышел с ней в коридор.
- Кто ты такая? - спросил он.
- Я