Роман "Камилла". Первая часть

сглаза, толи в силу её незавершённости... Поэтому Эдгар и не мог оценить степень таланта Камиллы, словно она специально всё устроила так, чтобы он ничего не увидел. До поры…
- У тебя большой дом, - сказал Эдгар. – Сколько соток земли?
- Четыре. Все коттеджи построило ЗАО «Якутзолото». Здесь живут, в основном, пенсионеры, те, кто работал с папой. Я мало кого из них знаю. Мои родители в разводе вот уже 7 лет. Папа живёт в Москве, но часто уезжает в Магадан. В Магадане у нас есть четырёхкомнатная квартира. Раньше мы все вместе жили в ней. После развода мама захотела жить в Санкт-Петербурге на Васильевском острове. Она родилась в Смоленске, училась в Ленинграде, где и познакомилась с отцом. Папа купил ей трёхкомнатную квартиру на Васильевском острове, рядом с памятником Гоголю. Ну, а я решила уехать на юг. Хватит зимовать! Мама живёт в гражданском браке с новым «папой». Я была у них в прошлом году. У него от первого брака в Омске есть сын Сергей.
- Какие у тебя отношения с мамой? – спросил Эдгар.
- Натянутые. Она никогда меня не понимала. Кстати, она по профессии искусствовед и неплохо рисует гуашью. Пишет критические статьи о художниках. Она и меня учила с детства рисовать. Потом увидела во мне талант – и начала развивать его. Я поступила в Магадане в школу искусств, а потом закончила Академию художеств в Санкт-Петербурге. Работала в мастерской у Зураба Церетели. Но после года работы ушла.
- Не понравилось?
- В общем, я много трудилась, выполняла разную работу. За моё трудолюбие мне поручали исполнять ответственные заказы. Мастерская выполняла много заказов, и из-за рубежа тоже. Церетели хотел создать мастерскую вроде той, которая была у Цициана. Мне так показалось.
- Я видел эту мастерскую, и царящую в нём атмосферу творчества, в фильме «Эль Греко», - пояснил Эдгар.
- Да, что-то вроде этого. Но больше за это время, находясь в мастерской, я набирала опыта и училась у акварелиста Дедова Анатолия Анатольевича, который мне всегда говорил: учёба учёбой, а ты должна идти своим путём. Он многому меня научил, а мастерская – трудолюбию. Когда мне надоело выполнять одно и то же, я ушла.
- Как Эль Греко, - засмеялся Эдгар. – «Стань Эль Греко», - сказал Цициан. «Зачем миру ещё один Цициан?» - процитировал гость фразу из кинофильма.
- Ты удивляешь меня. Говоришь цитатами...
- Извини, Камилла, я тебя перебил. Но я кроме фильмов о творческих людях –правополушарных, как называют на Западе творческих людей, ничего не смотрю. Все пересмотрел по 5-10 раз. Они вдохновляют на творчество.
- Я тоже, - улыбнулась Камилла. – С папой мне легче. Он меня понимает. Мать хотела, чтобы я жила с ними – с ней и её новым гражданским мужем, у которого пять ювелирных магазинов в Питере. Он не бедный. Когда мама узнала, что папа купил мне квартиру на юге, в тридцати минутах езды от моря, и я уезжаю из Магадана – не в столицу искусства, а в какую-то «тьмутаракань», она закатила мне сольный концерт: «Ты загубишь свой талант! Я что, зря столько времени потратила на тебя? Я мечтаю, чтобы ты стала знаменитой художницей. У меня здесь много знакомых творческих людей, большинство из них имеют выставочные салоны. А ты знаешь, сколько стоит большой Выставочный зал, для показа картин, в день? Да ещё в Санкт-Петербурге, где так и рыщут по мастерским и выставкам коллекционеры из Европы и Америки! Ты знаешь? А там ты будешь сажать картошку и выращивать капусту, что ещё делают на Кубани?»
- Она недалека от истины. Аграрный край, - уточнил Эдгар.
- Папа тоже удивился, уговаривал, делал сравнения, доказывал:Горячий Ключ – не Санкт-Петербург; подумай серьёзней. В конце концов он купил мне дом в этом городе-курорте, поближе к друзьям, чтобы они за мной присматривали. Последние слова в аэропорту, которые я услышала от мамы были такими: «Ты там не задержишься надолго. Ты всегда старалась поступать наперекор мне!» Ты ещё не заснул? – спросила не без иронии Камилла.
- Я весь внимание. Продолжай. Обо мне мы поговорили. Поведай свою историю. Скажу пока только одно – ты взрослее своих сверстниц. Такое чувство, что у тебя за плечами большая жизнь. И кое-что ты уже пережила.
- Собственно говоря, главное я рассказала тебе. Останешься?
- Камилла! Мы едва знакомы. Вернее, девять дней. И чтобы остаться, нужно время…
- Да и возраста у нас разные. Ты уже спускаешься с горы, а я подымаюсь. Что может быть общего? Начнут судачить, мол, вот председатель ЛИТО, редактор альманаха нашёл себе молодку и забавляется с ней. Стыд и позор! Как в первом томе «Как на духу», среди прочих рецензий на твои стихи и такие: «Разврат и непристойность», - улыбнулась Камилла.
- Камилла, не иронизируй. Прими всё, как есть. Время покажет. Мне пора. Надо поработать с альманахом – написать про больницу, как там «лечат» за счёт больных. И ещё пару критических материалов. Не обижайся. Продолжай писать картину. Не скучай.
- Буду работать до первых петухов. А может, я тебе не нравлюсь?
- Как может такая девочка, прости, девушка не нравиться? Дело не в тебе. Понимаешь, о чём я?
- Понимаешь, - с иронией ответила хозяйка дома. – Я тебя или Вас провожу. Понимаете, о чём я?
 
И она расхохоталась до слёз - толи от своей шутки, толи от пары бокалов вина, которые она медленно выпила, рассказывая о своей судьбе. А может, и потому, что история её жизни, которая только начинается, показалась ей смешной. Эдгар тоже начал смеяться, но потому, что уж так заразительно и от всей души смеялась Камилла.
Они вышли на улицу. Дождь кончился. Слышен был стук колёс прибывающих к железнодорожному перрону поездов.
- Как ты здесь?..
- Что? Шум колёс? Гудки локомотивов? Это иногда спасает меня от одиночества. Порой я иду на вокзал, сяду на скамейку и смотрю, как люди выходят из вагонов, бегут за газетами, водой, сигаретами. Посижу, наберу энергии и за работу, не чувствуя себя уже такой одинокой. Это мне помогает.
- «Я один, но это не значит, что я - одинок…» - так кажется?..
- Да, Виктор Цой, - сказала Камилла. – Ты на машине? Я могу вызвать такси...
- Камилла, я на машине. Эту машину знают все творческие люди города. Ты не представляешь, сколько она послужила на благо ЛИТО?
- Где же она? – пытаясь угадать марку машины, на которой приехал поэт, спросила Камилла.
- Вот! – показал на видавшую виды «копейку» Эдгар.
- Вот эта? – Камилла снова расхохоталась. – Прости, прости, я не хотела... Кажется, в одном из твоих стихотворений я о ней что-то читала. «На самой прогнившей машине…» - вроде так, - процитировала Камилла строку из стихотворения Эдгара и продолжала смеяться, словно не могла остановиться. Эдгар пожал плечами. Сел в машину. Ещё раз посмотрел на Камиллу, помахал рукой и поехал домой.

 *  *  *

 ЭДГАР ПОДЪЕХАЛ к дому. Взял рукописи поэтов и автобиографическую повесть
Эллины Савченко, которую нужно было прочитать и отредактировать, закрыл машину и пошёл домой. Отогнал от себя Корсара – немецкую овчарку, который всегда своими лапищами бросается от радости на всех, кто проживает в доме, и пачкает им одежду.
- Где ты был? Позвонил бы, - встретила вопросами его мать, Лидия Александровна. – Тебе Татьяна Плешакова звонила. И как прошли поминки?
- Ах, да! Совсем забыл. Что она хотела?
- Не знаю. Ты какой-то рассеянный.
- Забыл. Мы должны были поработать над альманахом. Провал в памяти! Поминки прошли хорошо.
- Не рановато ли? Провал в памяти?..
- Со всеми может случиться. Я ей перезвоню.
Эдгар поужинал и пошёл в свою комнату. Мысли  путались, он был слегка возбуждён. Выдался трудный день. Поминки, Камилла... Но больше всего он думал о Камилле. Лёг на диван и уставился в потолок. Мысли о ней не оставляли его. Не отпускали. Мысленно возвращали его в её дом. К разговорам, к их встрече.
- Интересная девушка, - думал он. – Что она нашла во мне? Вот так живёшь и не знаешь, что за тобой наблюдают, интересуются твоим творчеством, читают стихи на страничке в Интернете. Я помню её, как она пришла на заседание. Опоздала. Может, специально. Но мало ли тех, кто опаздывает? К нам приходят отдыхающие из разных городов Кубани, России послушать наши стихи, стихи наших авторов – авторов литературного объединения «Горячий Ключ». Так, во всяком случае, указано в объявлении на втором этаже, которое вывешивает Татьяна Михайловна, работник отдела культуры санатория «Предгорье Кавказа», каждое второе и четвёртое воскресенье текущего месяца. Я и не думал тогда, - продолжал размышлять Эдгар, - что всё так закрутится. Вынужден признать:Камилла недурна собой, главное – начитанная, хорошо образована, обеспечена, - дочь богатых родителей. Что такая девушка нашла во мне? О первой встрече я ничего не помню. Что-то я сильно захмелел тогда. Давно не пил. Как эти черти могли меня так раскрутить?
 Он улыбнулся. Зазвонил сотовый телефон.
- Да! А, Танюша! Прости…
- Где тебя черти гоняли? Я просидела два часа! Звоню – «вне зоны доступа». Хорошо, что Нина Логвинова пришла, и мы всё, как ты написал в пояснительной записке, сделали. Черновик готов. Один экземпляр забрала Нина на корректировку. Другой заберёшь утром, когда будешь ехать на работу. Посмотришь, может, ещё что-то исправишь. Но вроде получился насыщенный информацией и стихами альманах. Этот номер альманаха даже Нине понравился. И твои публицистические материалы о поликлинике, статья об  Онкологическом краевом центре в Краснодаре…
- А ты не хотела её печатать: «Как бы чего не вышло?!» Хороший материал  о том, как около Онкологического центра торгуют препаратами, якобы помогающими от рака. Бред! А полицейский проходит мимо... Пришлось ему объяснить ситуацию. Пусть люди почитают.
- Мне кажется, всё-таки о губернаторе и его владениях , о родственниках, племяннице, о недвижимости... не стоит публиковать. Снова тебя в прокуратуру вызовут.
- Публикуем! Правду надо публиковать. Она – правда! Тем более из столичной газеты…
- Так где ты пропадал? – спросила Татьяна иронично. – На свидании был?
- Да! Ей 22 года, художница. Приехала из Магадана. Отец – один из учредителей, если я правильно понял, ЗАО «Якутзолото», богатый человек. Родители в разводе. Мать в Санкт-Петербурге с новым мужем. Отец проживает в Москве, но вот один или с кем-то – не помню. Часто летает в Магадан. Он ей купил около вокзала, - видела, там двухэтажные коттеджи на две семьи? - коттедж, она в нём живёт,- одна. Начитанная. Закончила Академию художеств в Санкт-Петербурге, школу искусств. Год работала в мастерской Зураба Церетели. Затем переехала сюда. Купила в «Инге» у Юли Шибановой мои книги, прочитала. Потом взяла книги в библиотеке, тоже прочитала. Нашла мою страничку в Интернете, тоже прочитала. Словом, спортсменка, комсомолка и просто красавица!
- Да, всегда ты попадёшь в какую-нибудь историю, - засмеялась Татьяна. – Помнишь, со Светой и с её родителями историю, которую ты мне рассказывал, чем она закончилась? Ей, если я не ошибаюсь, было восемнадцать? Эта что-то «старовата»!
- Ну пошутили, пошутили. Я тебе как своему заму и другу душу открыл, - сказал Эдгар. – А ты уже...
- Что «уже»? Послушай, а это не та, которая на юбилее  нашего хирурга подошла и пригласила тебя на танец? Она мне показалась такой стеснительной, робкой...
- Да, она!
- Она ничего. Камилла, говоришь? И имя редкое. Так послушай! Вы же ушли с юбилея вместе? Да? А мы тебя искали. Хоть бы предупредил.
- У нас,