Покорение белой горы

заработать.
- Не все понимают эту музыку.
- Это уж точно. Всем нравится слушать попсовые мотивы и прочею ересь – с умным видом заключил мой новый приятель.
Лучше бы я поболтал с голубями на чердаке. В их маленьких глазках, налепленных по обе стороны головы, было куда больше понимания того, о чём они воркуют.
Я провёл с этим чудаком всего два часа. Он отвёл меня в забегаловку, где я досыта наелся и  выпил недурного кофе. Пришлось заплатить за моего нового дружка, но к счастью ел он мало. Рот его был занят россказнями о том, как он – «сознательно вступил в открытый конфликт с обществом бездумного потребления» - И неуклонно держался своей идеи. Я даже посочувствовал ему, но всё равно слинял при первой возможности. Пообещав прийти вечером на какой-то мост.
Вплоть до самого вечера, я просидел в маленькой кофейне и что бы хоть как-то скоротать время, писал обо всем, что увидел на юге. Ничего стоящего не вышло. К концу дня я имел только несколько несвязных заметок.
Когда я вышел из кофейни, день уже начал клониться к вечеру. Улицы наполнялись людьми. По городу носилась толчея. Но здесь, на юге, городская давка отличалась от того, к чему я привык. Она напоминала ярмарочное столпотворение.
Вообще, если хорошенько приглядеться, можно увидеть, что весь юг похож на один огром-ный базар. А его жители, как торговцы с блошиного рынка, пытаются продать вам никому не нуж-ный хлам. Я побродил немного по городу, и вскоре решил, что пришло время повидать моего ново-го приятеля.
Придя на мост, я обнаружил гитариста сидящим на перилах. Он прижимался к огромной, от-вратительно бледной девице в мужских военных  штанах  и круглых солнцезащитных  очках. Де-вушка сидела рядом, потягивая крепкое пиво. Остальная компания мало отличалась от них.
Как только я подумал, что стоит пройти мимо, меня тут же заметил гитарист. Встав с перил,  не спеша подошел ко мне:
-  Привет – я кивнул ему - Это тот самый парень, про которого я говорил - обратился он к подруге.
Огромная дама натянуто улыбнулась. Она протянула руку и сказала, что её зовут Валькирия. Я решил, что девушка шутит. Подобных прозвищ я не слышал с тех самых пор, как учился в сред-ней школе. Но вскоре понял, что говорила она вполне серьёзно, и окончательно убедился, что нуж-но уходить. Но было уже слишком поздно, все члены компании по очереди подходили ко мне и приценивались взглядом.
Я уселся в стороне и стал наблюдать и слушать. Компания начала петь песни конца девяно-стых годов, под акампонимент моего нового приятеля. Я из-за всех сил старался проникнуться этой музыкой, но в итоге смог почувствовать только скуку. Так я и проводил время, пока не приметил одного парня, который сидел в стороне, и казалось, тоже не совсем понимал что происходит.  
Выглядел он весьма странно. Маленького роста. С чуть придавленной с боков головой и от-топыренными ушами. Сидел прямо на мостовой, обхватив лодыжки руками. Плечи были узкими и предавали несколько подростковый вид. Подбородок рассекал бледно-фиолетовый шрам.
  Одет он был в плотную клетчатую рубашку и короткие шорты. Из-под манжет выглядывали татуировки. Обут в вычурные кроссовки, которые обычно носят только жители больших городов.
Я сделал попытку заговорить, и он отозвался:
- Ты ведь не из местных – сразу раскусил он меня.
- Ты тоже не похож на них – я кивнул в сторону гитариста и его подруги.
- И слава богу – парень ухмыльнулся - Я из Петербурга.
Я сказал, что приехал с запада.  И он тут же заверил меня, что слышал что-то о наших горо-дах.
Максим, так его звали, был весьма занимательным субъектом. Очень живой и веселый. Мно-го говорил. В основном ни о чем. Но слушать его, все равно было приятно. Речь Максима была привычна моему слуху. Осложнялась только тем, что он слишком часто использовал заимствован-ные. Хотя сам говорил, что Европу и Америку не очень-то - «котирует» - поскольку был привер-женцем евразийства.
Максим задавал много вопросов. Поначалу меня это насторожило, но после я понял, что это обычный интерес и сам принялся расспрашивать обо всем. И каждый раз, прежде чем ответить, па-рень на секунду задумывался, что бы как следует продумать ответ. При этом пытался сойти за про-стаком. Я сразу раскусил его, но продолжал подыгрывать.
Очевидно, он прощупывал меня. С каждым минутой разговор приобретал все более сложную форму, а темы все ближе приближались к метафизике. И лишь убедившись, что беседует с равным, парень расслабился и начал говорить просто:
- Давно ты здесь? – спросил он.
- Второй день.
- Ну и как тебе?
- Боюсь, не с чем сравнивать.
- И как тебя суда занесло?
- Приехал к старому другу.
- И где он?
- Как выяснилось, у меня нет друзей.
- Плохо дело - И больше он не о чем не спрашивал.
Через час, когда к нам подошел гитарист и сказал, что мы должный скинуться на выпивку, мы покинули мост. Максим повел меня в какой-то маленький бар неподалеку, но засиживаться мы не стали. Остаток дня провели на набережной.
Максим мало говорил о себе. За весь вечер мне удалось выяснить лишь то, что его отчим был владельцем транспортной компании, и по словам самого Максима – «человеком деспотично маниакального характера».
Пасынка он не любил. И как только парень окончил университет, отчим принял его на рабо-ту, а через три месяца, сделал своим представителем на юге. Но когда Максим приехал в этот горо-док, выяснилось, что его обязанности уже выполняет другой человек. Ему оставалось только появ-ляться на рабочем месте по нескольку часов в день и получать деньги. И ни при каких обстоятель-ствах не попадаться отчиму на глаза.
Но вскоре вмешалась мать, и парню разрешили вернуться в Петербург. Но не раньше, чем наступит лето. А до тех пор, он должен был оставаться здесь. Самому Максиму было наплевать.
Материальный мир его не интересовали совсем. Он был человеком - «глобальной мысли» - И заботило его лишь то, что претендовало на место в вечности. Максим очень любил искусство. Уде-лял много времени изучению истории и социологии. Но связывать свою жизнь с умственным тру-дом не хотел. А о себе отзывался как о – «самом искушенном потребителе, но не более того».
Когда мы расправились со второй бутылкой, Максим смягчился. Он уже не так кропотливо планировал ответы, а иногда и вовсе отвечал не думая. Я тоже расслабился, и мы начали говорить открыто. Не предавая особого смысла словам. А я отметил для себя, что Максим был не только от-личным собеседником, он и просто славным парнем.
Примерно в полночь, у нас закончилось вино, и мы пошли искать круглосуточный магазин. Но пройдя несколько кварталов, натыкались только на потухшие вывески. Максим предложил доб-раться до центра и найти открытый бар. Мы свернули с дороги, и пошли прямо через дворы.
Город уже давно спал. Тишину нарушал только далекий лай. Прохожих не было. По пути нам встретились только парочка парней с рюкзаками и несколько бездомных.
После полуночи сильно похолодало. И когда мы проходили неподалеку от дома, на чердаке которого я оставил вещи, я предложил Максиму зайти и одеться потеплее. Он уже давно выстуки-вал дробь зубами и потому охотно согласился.
Когда мы поднимались вверх по лестнице, парень огляделся по сторонам и спросил:
- Ты снял комнату?
- Можно и так сказать – усмехнулся я – Только старайся не шуметь. Жители дома не знают, что я поселился рядом с ними.
Когда мы поднялись на чердак, парень присвистнул – «Неплохо устроился» - И тут же с гро-хотом упал, наткнувшись на что-то в темноте. Я помог ему подняться.
- И долго ты собираешься здесь жить?
- Пока не подзаработаю денег.
- Да ведь это настоящий сарай. Ты можешь переночевать у меня – Максим снова наткнулся на что-то  в темноте и громко выругавшись, продолжил – Можешь даже остановиться на пару дней.
- Мне нечем тебе заплатить.
- Да к черту деньги. Человек не должен жить в таких условиях.
- И ты вот так просто впустишь парня, с которым познакомился только сегодня.
- Квартира принадлежит фирме моего отчима и вся мебель в ней тоже. Ты можешь поджечь весь дом – мне наплевать.
Конечно же я согласился.
8
Жил Максим в высотном монолитном доме. Здание было построено в семидесятые годы и полностью соответствовало духу времени. Выглядело оно как огромный серый прямоугольник. Но не смотря на это, дом населяли люди обеспеченные. Двор был огорожен забором, а на парковке стояли дорогие автомобили. Когда мы поднимались к парадному входу, Максим предупредил – «Если консьерж будет возражать, отдай ему бутылку вина» – И рассмеявшись – «После этого, он будет обращаться к тебе на вы».
В подъезде нас встретил старичок в вязаном свитере с высоким горлом. Он, приподняв очки, посмотрел на меня и спросил у Максима:
- Этот молодой человек ваш гость?
- Он наш новый жилец.
- Но как же так? – старик был возмущен – Ведь нужно сначала предъявить свидетельство о регистрации. Это ведь не притон, какой нибудь - Я достал из сумки бутылку и отдал ее консьержу. Он долго о чем-то думал, а потом сказал – Хорошо. Но это было  в первый и последний раз.
- Конечно же – бросил Максим через спину и зашел в лифт – Завтра принеси ему еще бутыл-ку и он даст тебе дубликат ключей.
- Неужели все так просто?
- Считай, что  ты сорвал банк.
Квартира была хорошо обставлена, но из-за беспорядка выглядела не очень-то уютно. Всюду  разбросаны вещи. На столах и полках разложены незаконченные книги с загнутыми листами вместо закладок. На письменном столе клочки бумаги с какими-то записями и телефонными номерами. А на подоконнике в гостиной несколько пустых бутылок, окруженные пятнами от кофейных чашек. Вся мебель покрылась пылью.
Максим провел меня в маленькую комнату и сказал:
- Можешь расположиться здесь. Только не трогай ничего на столе.
- Поверь, меня интересует только кровать и ванная.
- Тогда можешь пока разложить вещи, а я приготовлю поесть.
Я поблагодарил Максима, но как только он вышел, тут же проверил, закрывается ли дверь изнутри. Я наспех принял душ и переоделся. А когда я показался на кухне, меня ждали ужин и бу-тылка шотландского виски.
Максим сидел у окна и смотрел куда вдаль. Он уже не был так весел. На лице проглядыва-лась усталость. Он повернулся ко мне и тихо сказал:
- Скоро ты пожалеешь о том, что приехал сюда.
- Почему же?
- Жалкий городишка. Мне он сразу не понравился. Как только сошёл с поезда, понял, что не стоило  приезжать.
Я здесь всего три месяца, а прошла как будто целая вечность – он с омерзением посмотрел в окно - Настоящая провинция. Ни приличных мест. Ни приличных людей. Только грязные улицы, залитые скукой и солнцем. Парочка неплохих ребят найдется, но все же, нормально поговорить не с кем.
Возможно, тебе это покажется странным – он усмехнулся – Я прекрасно понимаю, что очень многие хотели бы оказаться на моем месте. Но мне все это безумно надоело. Я просто хочу вер-нуться домой.
И тут все стало на свои места. Я понял, что Максим был просто одиноким парнем, который тосковал по дому. И относился ко мне так радушно, только потому, что я напоминал о родных мес-тах. Когда я спросил об этом, он лишь улыбнулся и ответил – «Тебе ли не все равно? Я даю тебе кров и пищу» - С ним было не поспорить.
До самого рассвета мы просидели на полу в гостиной и говорили о своих городах. Мне пока-залось, что