Игра с продолжением

кепке.
– Люди недовольны происходящим, но никто ничего не хочет делать – все только требуют, дай, дай, дай. Откуда взять?
– Конечно. Так их приучили, ничего другого они не знают и не умеют. Раньше все было автоматизировано и механизировано, а теперь придется руками работать. Чтобы что-то поменять, нужны годы, за десять лет поколение не изменится, и оно не станет другим, – раскашлялся старец.
– Но надо же что-то делать? Все сводится к одному – а чего они нам ничего не делают?
Если и так дальше пойдет, то…
– Ладно, что нам сейчас воздух сотрясать. Все и так ясно, чем кончится, – махнул старик и поправил кепку, немного съехавшую набок.
– А мне вот ничего пока не ясно, – нахмурился Владислав.
– Неясно потому, что надо забраться на самое высокое дерево и оттуда посмотреть на все происходящее, тогда свысока будет многое понятно, – ответил дед.
Владислав, немного подумав, глянул на старика и предложил:
– А давайте, зайдем ко мне. Я час поставлю, посидим, поговорим, если вы, конечно, не торопитесь?
– Спасибо, добрый человек, торопиться мне теперь некуда. Раньше когда сил было много,  я шел быстро, но так и не дошел…
  Корабельников открыл дверь, они вошли, усадил гостя на диван. Разжег дрова в железной печке, поставил чайник, собрал на стол.
Говорили долго. Как оказалось собеседник Корабельникова – Иван Евгеньевич Степанов кандидат технических наук, физик–акустик. Работал над интересными проектами, но из-за финансовых проблем и дележки предприятий остался без работы. Он в свое время увлекся философией, много читал, писал сам.
– В нашем мире прожить без денег и без работы трудно, но можно.  Некоторым удается, зарабатывая уйму денег, просуществовать, а некоторые, живя на крохах, такие вещи создают, что диву даешься. Думаю, что все проблемы у нас возникли, в том числе и из-за денег. Погнались за золотым тельцом, не видя все вокруг, словно башню снесло, а оказалось вон оно как, – Корабельников размешал сахар в чашке.
– По-вашему это жизнь, когда в голове хаос, а вокруг видимость порядка и достатка? Нет, лучше я   не буду распыляться по мелочам, тратить время и силы на быстроменяющуюся жизнь, зато постараюсь увидеть и понять, суть того, что происходит, это сейчас самое важное и главное,  если не заметить, будет поздно. Я многое повидал, многое передумал, скажу так, что жизнь пролетает как бабочка, раз и нет ее, надо успеть за это короткое время понять самое главное и сделать самое главное,  – негромко ответил старик.
– Неужели мы не спасемся и не выживем? Неужели впереди нас ждут разруха и полный развал? Крах цивилизации неизбежен? Может это и правильно, мы заслужили этого, испортив все, что могли – природу, экологию, себя, – сомкнул руки Корабельников.
– Если мы не поймем, что мы это не только руки, ноги и желудок, а нечто большее, то тогда надежда есть.
– Трудно не согласиться, на самом деле – все правильно. Ведь в бесконечной гонке за мифическими ценностями в нашей жизни мы никогда не заглядывали вперед, совершенно не задумывались о нашем будущем, и как следствие, не видели, что нас может ждать.
– Человек не компьютер, он не в состоянии просчитать все на свете с абсолютной точностью,  и он  не может контролировать каждый миг и каждую точку пространства. В этом одна из ошибок – пытаться все контролировать. Он не может знать, откуда и что возникает и как оборачивается тот или иной шаг. Главное не контролировать, а стараться поступать правильно.
– Так как же быть в таком случае? Столько лет просуществовало человечество, до нас еще были четыре цивилизации, но и все они погибли, похоже, и нас ждет такая же участь?
– Хм. Что любопытно – ведь, как оказалось на деле, самое трудное просто взять и делать все как надо. Но это  практически невозможный подвиг, – усмехнулся старик.
– Мне не совсем понятно? – потряс головой Владислав.
– Ну как? Каждый ребенок знает, что нельзя творить зло, человек должен быть добрым, совершать поступки, за которые ему не придется краснеть, помогать другим и вообще жить по совести. К примеру, всем известны десять заповедей, многие назовут большую часть из них, даже не задумываясь. Вроде все просто и предельно понятно, живи по ним и все будет в порядке. Однако покажи мне человека, который все их соблюдает. Разве это не так? – светло голубые глаза из-под нахмурившихся бровей будто пронизывали насквозь.  
– Конечно!
– Тем не менее, почему-то все всегда происходит наоборот. На деле жить в гармонии с окружающим миром и с самим собой оказалось самым трудным, невероятно трудным делом. Как ни тяни человека к свету, а он все вниз норовит скатиться.
–  М-да, – Владислав потер губы и подлил кипятку.
– Вот взять, например, время, когда еще электричество было и компьютеры работали. Детям надо было сидеть дома и делать свои уроки, а что они делали – правильно, все, только не домашнее задание. Могли поиграть в какую-нибудь компьютерную игру, часами без какой-либо цели лазить по Интернету. Так и взрослые – всегда находится  что-то, что старается не дать выполнить задуманное, заставляет человека свернуть куда-то в сторону по непонятным причинам. Спросишь человека, зачем он так сделал, скажет, что и сам не понял, как так получилось.
– Ну вот, оказывается это самое трудное – меняться к лучшему, – потер лицо Корабельников.
– Как оказалось, на самом деле это так. Задача простая, вроде даже быть лучше – жить лучше, а быстрое и простое решение, как сделать человека лучше, так и не найдено.
Долго еще сидели, разговаривали. Корабельников провел Ивана Евгеньевича до дома, помог, чем смог – деньгами, продуктами.

   На следующий день Владислав проснулся слишком поздно, потянулся, глянул – на часах было около десяти. Так долго спать он еще никогда себе не позволял, хотя и ложился чаще после двенадцати. После нехитрого завтрака с консервированной фасолью, он не спеша побрился, захватил блокнот с ручкой и собрался выйти в город. Медленным шагом направился в библиотеку, где попросил книги по выживанию в лесу. Интересовало все – как питаться, как добывать воду, как построить временное жилье, тщательно записал, как построить жилище из обмазанных глиной камышовых связок …
 Заметил, что людей в читальном зале стало заметно больше.  До шести вечера просидел в библиотеке, зачитался так, что не заметил, как к нему подошли и намекнули, что учреждение закрывается. Пару книг он выпросил, чтобы взять домой.
 После читального зала нужно было немного развеяться, мышцы требовали разминки. Прошел к фонтану, обошел вокруг, заглянул – воды в нем не было. Сел на скамейку, которая давно нуждалась в покраске.
Несколько минут думал о том, что люди все еще нуждаются в сильном центре, ими нужно управлять. Сами они организоваться не могут. Не будет такого в ближайшем будущем –
Не получится жить без управления, не готовы они еще к этому. Сколько еще лет или столетий должно пройти, прежде чем люди смогут жить без полиции, тюрем, армии…
Затем он открыл книгу, увлекся. Через час заметил, что  к нему кто-то подошел. Поднял голову, неопрятный человек, заросший, нечесаный, от него шел запах.
– Так мы дойдем до того момента, с которого все начиналось, – услышал  сильный, хорошо поставленный голос.
– Превратимся в обезьяну?
– Если не в обезьяну, то в волчью стаю это точно.
– Значит, надо трудиться…
– Тогда уж надо начинать с учебы, я, например, не представляю, что мне сейчас делать, с чего начать.
– А кто вы по роду деятельности?
– Я поэт. Раньше писал стихи, тексты песен,  в рекламе подрабатывал, в общем, раньше был востребован. Теперь это никому не нужно, – несмотря на откровенно нищенскую внешность, держался он с достоинством.
– Полностью с вами согласен. Дни идут, а мы теряем время и не представляем, что собственно надо делать…
   Вернулся Корабельников не в себе в десятом часу. Спать еще рано, можно бы и чайник согреть. На душе неприятный осадок, боль и тоска…
Нет, так не годится, иначе все быстро скатится пропасть. Хаос, затем дикие орды и вооруженные банды, грабежи… все это хорошо знакомо, все это не раз проходили. Надо идти дальше, иначе в таком бесконечном топтании на месте нет вообще никакого смысла, деградация и конец, полный конец, бессмысленный и нелепый. Воображение рисовало неутешительные картины, все это в деталях и подробностях. От таких мыслей ему стало не по себе. Неужели все так печально, конец такой нелепый и лишенный всякого смысла.
Да, у него есть возможность уйти отсюда подальше, забраться куда-нибудь в далекие глухие леса, построить себе хижину и дожить остаток жизни спокойно. Ну, или объединиться с кем-то, чтобы хоть не отучиться разговаривать. Хотя можно собаку завести, говорить с ней каждый день. А что, человек он нетребовательный, выживет где угодно, найдет, чем прокормиться. На самом деле живут же звери в лесу и ничего,  не жалуются.  Немного подумал и пришел к выводу, что это наиболее простой и самый легкий путь, не надо ни перед кем, ни за что отвечать, не надо прилагать никаких усилий, пусть оно идет, как идет своим чередом. Какое он имеет отношение к происходящему, сотни, тысячи людей поступают, как им в голову взбредет…Что будет со всем миром, да какое ему дело, он ведь будет жить отдельно. Пусть они как хотят, да хоть перебьют друг друга. Ладно, допустим так, что потом? Шар обычно скатывается вниз, сам по себе наверх он не поднимется и не удержится на наклонной плоскости. Если они додумаются заселять новые земли, разойдутся тоже, кто куда, сожгут или вырубят леса, или если они перестанут размножаться и вымрут все, либо начнутся болезни. Такое тоже возможно,  ведь антисанитария кругом, никто не задумывается, что произойдет со свалками, заброшенными опасными складами, где тонны химикатов, биопрепаратов и т.д. Может быть, на них станут нападать дикие животные, вдруг на них нападут полчища насекомых иди другие формы жизни…
В голове безудержный калейдоскоп, рисовались картины одна печальнее другой, внезапно охватил страх, будто все это происходит здесь и сейчас, затем его охватила полная безысходность. По коже пробежали мурашки.
Все, хватит!
Нельзя оставлять все в таком виде, он ведь многое знает, многое умеет, не стоит киснуть.  
Так жить нельзя, подумал, что пора брать все в свои руки. Надо хотя бы попытаться, что-то исправить. Раньше получалось, почему бы сейчас не получилось. Сейчас еще можно что-то восстановить, завтра может оказаться поздно, бесконечно поздно и этот упущенный момент окажется так далеко, что никакие слова не найдутся для оправдания собственной безучастности. Вот тогда будет повод для уныния, а сейчас надо засучить рукава и действовать. Не имеет он морального права уходить, не из того теста он сделан, не так воспитан.
Нет, не для этого он жил, чтобы бросить все на произвол судьбы…
Хорошенько подумал и решил вернуться.
Пусть про него говорят, что хотят, пусть на него вешают какие угодно ярлыки, но ему нужно серьезно взяться за работу. Плевать на все, он вернулся работать.
Балор Кинд встретил более чем прохладно, хоть разворачивайся и уходи. Настроения нет, вид, как у побитой собаки. Уставший, осунувшийся, будто выжатый лимон.
– Что ты хочешь? – огрызнулся шеф в ответ на длинное вступление Корабельникова.
– Люди живут