Санация, гл.2 "Основания". ч.4 "Гуинплен" (середина)

любит слышать банальные вещи. Напрасно. Совет от этого цены не теряет, да и в глубинах «банальщины» часто прячется глубокий смысл. Выслушав очевидные предостережения, досадней утонуть в болоте в поисках клюквы, нежели купить заветных ягод на рынке.
 - Хорошая идея, надо попробовать, - благодарно ответил Ильющеня.
 Опустив груз, Дима с несколько секунд вопросительно изучал Брюса. Причина того, почему Саня до сих пор не уходит, была ему непонятна. Слишком хорошо знал Ильющеня людей, потому и привык к тому, что оказывают помощь чаще всего из чистой вежливости. Частные же случаи отзывчивости рассматривались им либо как странное отклонение от человеческой природы, либо дружеским жестом.
 - Чувак, там тебя внизу друг ждёт, - напомнил Дима.
 - Ждёт, знаю, - кивнул Патрискин. – Просто тут моё присутствие важнее. Ты, конечно, очень крут и сможешь дотащить оба ящика сам, но лишние руки увеличат вероятность успешной доставки.
 - Тут в каждом ящике находится столько пойла, что даже твоей повышенной стипухи может не хватить на то, чтобы покрыть его стоимость, - вздохнул Ильющеня, почти сдаваясь.
 - Плевал я на деньги! Постой… Откуда ты знаешь о размере моей стипухи? Мы что, знакомы? – растерялся Саня. Мысль о том, что он увязался следом лишь потому, что раньше мог видеть этого человека, посетила Патрискина только сейчас и начала принимать расплывчатые очертания правды.
 - Не знакомы, но мы учимся на одном потоке. Как бы так сказать помягче…, - замялся Дима, осторожно подбирая фразу. - Просто мы с разных студенческих каст. Я обитаю на задних рядах среди стабильных середняков и откровенных тупиц, а ты…
 - Унылый, всех раздражающий задрот с первых парт, который из-за своих огромных амбиций и высокомерия на задние ряды толком и внимания не обращает, считая их отбросами и подстилками, - подсказал Брюс.
 - Примерно так, хотя и чересчур критично, - подтвердил Дима. – Не обидно?
 - Обидно, но это обычная реакция на правду, - горько усмехнулся Саня и взял верхнюю из коробок. – Пошли, что ли?
 На лестнице разговор возобновился. Патрискин сделал предположительный вывод о том, что Ильющеня слов на ветер не бросает, и решил задавать лишь вопросы по существу.
 - Стесняюсь спросить, как ты умудрился пронести «огненную воду» в общагу? – поинтересовался он.
 - Так же, как и сейчас собираюсь вынести: через чёрный вход, - разъяснил Нова и прислонился к перилам лестницы, чтобы перевести дух. – Знаешь, у тебя даже вопросы, как у ботана.
 - В смысле?
 - Ты мог задать два явных вопроса, которые бы задал обычный человек. Первый - в стиле: откуда ты притащил столько бухла? А я бы ответил: работаю барменом в клубе НЛО, который напротив общаги. Второй - более специфичный, определяющий пьющего человека: а что в ящиках? Тут бы я сказал, что в одном ящике – водка и портвейн, а в другом – виски и пиво. И лишь матёрые задроты или гм… маменькины сыночки ставят безопасность превыше всего, опасаясь непредвиденных происшествий.
 - Два из двух, Димас. Буду знать, что Пинск славится проницательными собеседниками.
 - Как ты узнал, откуда я? Или от Али слышал?
 - Ещё и в третьей группе учишься. Матёрые задроты обычно ещё и книжные черви, потому и внимательны к деталям, - сказал Брюс, указывая пальцем на свою коробку, где сбоку примостилась наклейка с данными о получателе доставки.
 - Ну, тут ничья походу, - усмехнулся Нова. – Хотя книги любят не только ботаники, чтоб ты знал.
 Толкнув ногой дверь чёрного хода – иной способ открытия общажных дверей Патрискин не воспринимал в упор – Саня победоносно взглянул на Диму. Ильющеня не растерялся и кивнул на «окно» к свободе, просматриваемое вахтой. Вахта перевести стрелки не смогла и осталась, в итоге, виноватой.
 - Знаешь, как мой друг реагирует на любое количество алкоголя? – укоризненно спросил Брюс.
 - Понятия не имею, - покачал головой Дима.
 - Славно, так как этот момент мы запомним надолго, - вздохнул он и, опершись о коробку, набрал номер Монитора.
 - Сань, прежде чем ты начнёшь… Ладно, момент упущен, продолжай. Приму к сведению… С этим не соглашусь… Во, отлично! … Шевелюсь изо всех сил… Короче, ковбой, мне нужно, чтобы ты минут на пять отвлёк прелестных женщин с вахты своей харизмой… Зачем? Поможешь – расскажу во всех грязных деталях… Да, девушке помогаю, - согласился Саня, продемонстрировав Диме большой палец. – Ты чудо! Не подведи! Ну что, погнали?
 - Слушай, а зачем тебе это нужно? – вдруг спросил Ильющеня. – Думаешь, что, совершив благородный поступок, станешь лучше выглядеть в моих глазах? А там по потоку разлетится весть о том, что ботан с первой парты – свой человек? Так запомни: ничего этого не будет. Доверием не торгуют, его нужно заслужить. Я просто окажу тебе ответную услугу, и мы снова разбежимся по своим стаям.
 Саня медленно наклонился и поставил коробку на землю. Когда Брюс повернулся, то в его расширенных зрачках плясало разожжённое обидой пламя.
 - Неужели ты думаешь, что я так дорожу общественным мнением? – сказал он, вплотную приблизившись к Диме. Взгляд Сани был прожигающим, будто бы сверлил голову насквозь, однако в то же время … детским и чистым. - Плевать я хотел на толпы шакалов, чьё мнение изменчиво и капризно, как погода. Нельзя накормить падалью их всех, невозможно исполнить все их животные прихоти. Можно лишь попытаться найти тех, кто будет с тобой рядом, вне зависимости от прогноза твоего поведения.
 - Чем же ты лучше? Такой же шакал, как и остальные, с такими же инстинктами и потребностями, - смело возразил Нова.
 - Ничем, - грустно ответил парень. Брюс меланхолично наблюдал за тем, как ватные пальцы плавно принимают боевую форму кокона-кулака, а затем расцветают до грациозного бутона-ладони. - Просто я не отрицаю свою природу и стараюсь не гавкать на тех, кто мне не безразличен. Всегда существует риск, что ты укусишь сам или тебя укусит близкий человек, но такова доля шакалов.
 Уже тронувшись с места, Саня оформил свою мысль до конца:
 - Не пытайся казаться хуже, чем ты есть. Рушить – не строить, а потому никогда не торопись разрубать нити отношений. Связать их обратно практически невозможно.
 Дальнейшие передвижения парней напоминали игры в партизан. Мобильности передвижения препятствовали громадные коробки, потому передвигались Дима и Брюс медленными шажками, дабы избежать музыкального сопровождения громыхающего стекла. Малейшее движение за дверями вызывало неподдельный страх, так как оттуда могла появиться потенциальная «угроза выселения».
 Как же обрадовались наши герои, когда вахта встретила их пустыми осиротевшими окнами! Обогнув колонну, Саня столкнулся нос к носу с директором студгородка, который о чём-то разговаривал со … Щербаковым.
 - Здравствуйте, - почти хором поприветствовали Луцкого парни.
 - Здравствуйте, ребята! Как жизнь молодая? Чем занимаетесь? Что несёте? – поинтересовался Анатолий Антонович, приветливо разглядывая лица Димы и Сани. Привычная ситуация, когда начальство пытается быть ближе к подчинённым, но из-за недостатка актёрского мастерства становится лишь дешёвой пародией чуткого руководства.
 - Если я вам скажу, что два ящика со спиртными напитками, то вы ведь нам, разумеется, не поверите? – вдруг выпалил Брюс.
 Монитор высунулся из-за спины директора с удручённым выражением лица и начал ритмично стучать по лбу. Этот жест означал сомнение Щербакова в том, что под лобной костью черепа Патрискина скрывается мозг. Может, ещё одна лобная кость?
 - Поверю, если это правда, - сурово произнёс Луцкий.
 - И напрасно! Анатолий Антонович, откуда у бедных студентов столько денег на спиртное? – изобразил святую невинность Саня. Ушлый Брюс умелым блефом открыл себе пути к отступлению. Признание, хоть и в шутливой форме было озвучено, а потому при худшем раскладе парень смог бы выцарапать помилование из горла директора.
 - Тут на еду не всегда хватает, - поддержал Ильющеня. – Да и стипендии маленькие, особо не разгуляешься.
 - С языка снял! Вот родителям и приходится снабжать нас домашними консервациями. За год пустых банок скапливается такая куча, что приходится их обратно отправлять, чтобы место не занимали. Вот, - пояснил Брюс, застенчиво притупляя глаза.
 - Что ж вы сразу не говорите! – взъерошил волосы Диме Луцкий. – Ох уж эти подростковые замашки! Вы, часом, не братья?
 - Товарищи, - сказал Ильющеня.
 - Да, брось ты шутить! Друзья. В одной песочнице росли, - поправил Саня.
 - Вот и поддерживайте друг друга, - расчувствовался директор. – В минуты радости один друг с чистым сердцем будет охранять счастье другого, а в минуты горя делить невзгоды пополам. Ах, о чём я? Вам помочь поднести?
 - Нет, нам друг поможет, - благодарно отказался Брюс, кивнув на Монитора.
 - Ладно, бывайте. Обращайтесь чуть что, орлы, - махнул им рукой на прощание Анатолий Антонович.
 - Обязательно, - ответили ребята.
 Едва фигура директора отдалилась на приличное расстояние, Щербаков тотчас взорвался:
 - Знаешь, сколько я тут торчу?! Пятнадцать … Грёбаных … Минут!!! – извергал негодование Саня, размахивая перед носом Брюса циферблатом часов. – Да за это время инвалид на коляске спустился бы дважды!!! Юля бы с нуля быстрее собралась!!!
 - С инвалидом ты тонко подметил, - оценил Патрискин. – Хвалю. За вахту тебе благодарность от рабочего коллектива.
 - Это Луцкий их отправил куда-то, - отказался от славы Монитор и тотчас угрожающе добавил: - Только не говори, что там действительно алкоголь.
 - И приз за сообразительность достаётся жителю Гомеля, Щербакову Александру Вадимовичу, - продекламировал Брюс. – Ты бы лучше дверь открывал, а то тётеньки с вахты вернулись и подозрительно нас изучают.
 - Ты наглый врун! – продолжил нападки Саня. Если прежние разборки мог услышать лишь первый этаж общаги, то теперь в курсе дел могла оказаться целая улица. -  Использовал меня, так как знал, что в этой тупой затее я участвовать не буду!!! Какого хрена ты вообще записался в носильщики??? Договорились же – идём в клуб, нет, нужно поступить по-своему!!! Где ты вообще увидел в этом бородаче красивую девушку?
 - И тебе привет, - кисло отреагировал Ильющеня. Никогда ещё он не завязывал знакомство с людьми так скверно.
 - Слушай, может, вы ещё и выжрали там пару бутылок??? Это бы объясняло причину, по которой вы задержались!
 - Может, и выжрали, - сквозь зубы процедил Саня. – А если не прекратишь вести себя как идиот, так ещё по одной хлопнем. Не порти о себе впечатление, Щербаков, а то Юля увидит тебя не с лучшей стороны.
 Монитор обернулся: и действительно, из общежития вышла Юля. По боевому раскрасу Брюс определил, что настрой у Клеменцевой «предгуляночный». Тем более, что девушка была не одна, а в компании одного из «валиков».
 - Всем привет! – доброжелательно сказала девушка.
 - И куда намылилась дамочка с собачкой? – осклабился Патрискин.
 Юля смерила Брюса испепеляющим взглядом, но на вопрос ответила:
– А мы тут с Сашей в НЛО собрались, будем отмечать окончание курсов английского.
 - Кнопка, не раскрывай наши планы, - приобнял Юлю Саша. – Когда о сюрпризе знает больше двух человек, то это уже плановая неожиданность.
 - Более приторного прозвища ты Юле найти не мог? – зацокал Патрискин, обращаясь к спутнику Клеменцевой. -