Картина Часть 6 Глава 15

Праздник души и тела не мог длиться долго, Арсений понимал это, но сердце тоскливо сжалось, когда ему позвонили и предупредили, что есть серьезный разговор, не терпящий отлагательств. Арсений поморщился, крепко держа трубку, и тяжело вздохнул. Единственное, что он мог сделать сейчас, чтобы отсрочить расставание со своей женщиной, это назначить встречу у себя дома, о чем он и объявил. По крайней мере, у него есть в запасе минут тридцать, и уж он-то знает, что можно успеть сделать за это время, чтобы не тосковать, когда придется сидеть в одежде за столом с посторонними людьми и Светки уже не будет рядом.
Деловой разговор дался ему с трудом и стоил многих нервов. Все душевные силы Арсения ушли на то, чтобы казаться спокойным и невозмутимым, в то время как сердце заполнял противный липкий страх. Вот оно, то самое чувство, которое он успел забыть за многие годы спокойного управления делами в этом городе. Забыл, что значит защищаться, отстреливаться и всегда быть наготове. Что ж, опять война. Опять дележ территории, и надо ли ему это? Надо. Он теперь не один, он не может уйти, бросив все, и начать с нуля на новом месте. Он в ответе за свою женщину, которая дожидается сейчас его в спальне, за ребенка, который у них может быть со временем. В конце концов, он не собирается отказываться от результатов своих многолетних трудов и отдавать все это молодым подонкам, не признающим авторитет и закон. Это его империя, построенная кровью и потом, и дешево ее продавать он не намерен.
О, он уже видел, как беспредельщики, надежно и безжалостно пригнутые им в свое время, поднимают головы, почувствовав новую драку и свежую кровь, желая примкнуть к сильнейшему. Они готовы предать, они готовы продаться, лишь бы урвать себе кусок, лишь бы помородерствовать на чужой войне. Ноздри Арсения трепетали, в глазах появился пьяный блеск предвкушения предстоящей драки.
Он сжал кулаки. Светка. Куда ее спрятать? И будет ли он работоспособен, если увезет ее из этого города, пусть и на время? Нет, он не сможет. Он тут же проиграет. Без нее он ничто и никто. Она его сила, его мозг, его авторитет, его власть и мощь. Когда так получилось? Не важно, теперь это так. Так же как и он ее нежность, ее счастье, ее дыхание и ее красота. Они переплелись, перемешались и перепутались. Их теперь не разделить.
- Будем думать, - проговорил Арсений вслух, и за столом повисла напряженная тишина.


- Дорогая, у меня к тебе одна просьба, - обратился Арсений к жене, когда спустя несколько часов они снова были вместе, отдав дань поклонения друг другу, наверстывая упущенные часы, потраченные на посторонних людей. – Выслушай меня, пожалуйста.
Света испугалась. Не зная, почему и отчего, ее сердце сжалось в предчувствии беды, и заныло, затрепетало, забилось пойманной в силки птицей. Возможно, это потому, что Арсений вдруг перестал улыбаться. Она заметила его напряженность и волнение. Это сразу передалось и ей.
- Давай уедем, - сказала она тихо.
- Что? Светочка, ты о чем? – Арсений заставил себя улыбнуться.
- Милый, прошу тебя, давай уедем, отдохнем где-нибудь, - Света прижалась к нему. – Ты же сам еще недавно предлагал мне.
- Малыш, чего ты испугалась? У тебя нет причин для беспокойства, поверь мне, - говорил тихо Арсений, гладя ее волосы и целуя ее лицо. – Что на тебя нашло? Чего ты так растревожилась?
Но она чувствовала, как пока еще только сквозняк пытается едва ощутимо задувать в ее жизнь, грозя разнести все окно, чтобы ворваться разрушительным ураганом, разметав и покорежив все, что стало ей так дорого.
- Арсений, у тебя… неприятности? – спросила она и Арсений нахмурился. Не хватало еще, чтобы она во все это вникала и беспокоилась.
- Детка, это никак не коснется тебя, поверь, я сам со всем разберусь в ближайшее время. И мне нужно только, чтобы ты была счастлива. Больше ничего, что могло бы мне помочь в решении моих проблем. Ты же знаешь, моя сила – в твоей улыбке, - он посадил ее к себе на колени.
- А моя жизнь – это ты. Не станет тебя, и не нужна будет жизнь, - тихо откликнулась Света. – Арсений, если ты считаешь, что должен сделать что-то, и сделать это ради меня и для меня, то не надо, просто увези меня отсюда. Мне ничего не нужно. Если же ты считаешь, что все не так опасно, то я соглашусь больше не никогда не поднимать этот вопрос.
Арсений помолчал. Не хотелось ее обманывать, но не говорить же ей, что грядет война, передел власти и территории, и он намерен снова отстоять свой чемпионский титул. А нужно ли ему это? О, от него зависит так много людей, так много судеб завязано на него, и даже тот факт, что в город могут прийти люди нового поколения, с другими нравственными и моральными установками, останавливала его от согласия на отъезд. Он не может отдать свой город во власть хаоса и беспорядка. Не этим уродам, не в этот раз. Он стиснул зубы.
- Детка, мы уедем с тобой, как только я разгружусь, раскидаю дела и разгребу завалы, хорошо? – он надеялся усыпить ее бдительность будничным тоном. Она поверила. И случилось то, что случилось.
- У меня только одна просьба, - вспомнил Арсений начало разговора. – Обещай, что ты не будешь больше искать приключений, не будешь влезать ни в какие авантюры и заводить новых друзей в сомнительных местах, - он в упор смотрел на нее и ждал ответа.
Но какого ответа? Что она может сказать? В том смысле, в каком прозвучала эта просьба, она согласна дать обещание и клятву. Но она никогда и не стремилась в «сомнительные» места, и не рвалась заводить «подозрительные» знакомства, и не искала «приключений» специально и намеренно. Так уж складывались обстоятельства, так выходило само собой и даже порой против ее воли. Так что Арсению следует не ее просить не делать так больше, а требовать у судьбы не посылать в ее жизнь такие обстоятельства, раскладывать карты немножко по-другому и плести совсем иной узор ее жизни.  

***

Кати безумно не хватало. Да, они часто сорились, ругались, обижали друг друга, но Света сейчас не могла вспомнить ни одной причины, которая могла бы серьезно отвернуть ее от Кати. Все это было незначительным. Или..? Безответная любовь стоила Кате жизни. И именно Света была той, кто лишила ее всяких надежд на счастливый исход. Безнадежность довела ее до отчаяния, и когда не осталось веры, иссякло и желание жить.
Света с ужасом представила себя на ее месте, когда то, что для тебя дороже жизни, подарено другой. Она содрогнулась. Но, с другой стороны, Катя и не могла знать Арсения таким, каким он открылся Свете. Ей не было известно об этом человеке столько, чтобы проделать такой сложный путь от ненависти до любви.
От чего зародилось чувство к Арсению в Катином сердце? Что она знала о нем? Только то, что он  позволял знать о себе. Внешнее, видимое, явное, а, следовательно, не такое уж и значительное. И этого оказалось достаточно для нее, чтобы полностью зависеть от него? Внешность, положение, обеспеченность, дело в этом? Или же, она оказалась той, кто смог заглянуть ему в самую душу и прочесть там сокровенное? Может, она поняла его по глазам, то, что он тщательно ото всех скрывал? Как знать, что ей было в нем дороже жизни – его ослепляющая красота, его сбивающая с ног и задерживающая дыхание сексуальность, его восхитительная воля, сила и власть, его ослепительное положение в обществе, его безупречное поведении?
Света стала задыхаться, внизу живота зарождался новый смерчик, грозящий сокрушить все ее кости, а защитника и усмирителя смерчей сейчас не было дома. Но ведь и Свету трогает в нем это. Да, но есть еще его вселенское одиночество, есть его боль, есть его неуверенность в себе и тщательно скрываемые комплексы, есть маленький мальчик, который продолжает жить, тщательно скрываемый в глубине самой сути, но требующий любви и ласки. Еще есть дружба, настоящая, до смерти. Еще есть музыка и танец.
Арсений. Такой сложный, непостижимый. Такой родной и дорогой… Боже, как же без него тоскливо и плохо…  Скорей бы вечер.


Бертуччо. Где он? Что он делает? Чем сейчас занят? Как раз это-то Свете известно – работает на ферме. Утонченный сибарит, красавец-сердцеед, рожденный на самом дне итальяно-французской клоаки, прошедший огонь, воду и медные трубы, убивающий с детства и любящий до трепета и с риском для жизни, поднявшийся до высокого уровня, разбрасывает сейчас сено, убирает навоз и знать не хочет о городской суете, о брате, о ней. Он все забыл? Или Арсений запретил ему возвращаться? Можно ли еще все вернуть и будет ли все когда-нибудь по-старому? Или их дружба разбита навсегда? Из-за нее? Боже, она на такое способна? Что жених бросает свою невесту после встречи с ней, что друг восстает против друга, желая отбить ее, что человек готов убивать ради того, чтобы она была с ним… Она спит, и ей это снится?
Сейчас все совсем не так, как раньше… И к радости теперь примешивается легкий привкус горечи… За счастье пришлось заплатить такую вот цену… Кому-то хорошо, кому-то плохо. Кто-то побеждает, а кто-то теряет все… Боже, только бы Арсений быстрее пришел…
Она услышала тихий шорох в прихожей и оживилась. Вот так сюрприз: грозился прийти поздней ночью и советовал не ложиться спать без него, потому что все равно ведь разбудит и будет любить, а сам вернулся пораньше. Вот что значит профессионал – раскидал все дела влет, кого надо убил, кого надо помиловал. Она усмехнулась чуть грустно. О том, что она жена киллера и мафиози, она не желала рассуждать совсем и не собиралась копаться в этом слишком глубоко. Пусть все будет так, как есть, и пусть все будут такими, какими являются на самом деле. Он все равно для нее самый прекрасный, даже если стоит по колено в крови, и он ее любит, не смотря на то, что она столько раз покушалась на его жизнь. Да, они стоят друг друга. Она смогла его укротить, он сумел ее покорить.
На цыпочках она побежала в темную прихожую, чтобы появиться внезапно. Странно, но он не стал включать свет, и вообще вел себя как-то неестественно. Обычно с порога уже кричал ей, что сходит с ума и требовал ее к себе, а тут тишина и никакого движения.
- Я так не играю, - протянула она разочарованно, не понимая, что могло с ним такого случиться, чтобы он до сих пор не открыл себя. – Арсенька, где ты? Я уже соскучилась до слез.
Она вышла уже на середину просторного холла, куда едва достигал мерцающий  свет от настенного аквариума, когда странная тень метнулась к ней от входной двери. Чья-то тяжелая рука в перчатке зажала ей рот, больно сдавив грудную клетку и прижав к себе. Но страх не успел сковать ее, чтобы сделать покорной жертвой разбойного нападения. Не на ту напали. Не для того она весь день занималась воздержанием, чтобы лишиться своего законного праздника тела и души в обществе мужа. И не для того ее похищали наемные убийцы-ниндзя, чтобы сейчас она не справилась с одним придурком, не знающим, на чью территорию он забрался.
Резко сделав обманный выпад в сторону и вниз, она толкнула чужое тело на себя, вынудив нападающего потерять точку опоры и упасть через нее вперед. Она ударила его в поясницу ногой, перепрыгнула через него, когда краем глаза заметила еще одну тень, и еще. Боже, они что, размножаются и плодятся в темноте?
Отскочив от лежащего на полу мужчины, она бросилась в гостиную, самую большую комнату в