Прерванный полёт.

поворот и, пошла в сторону аэродрома, медленно снижаясь. На высоте 1500 метров Эдуард взял управление на себя и, по приборам вывел самолёт на ВПП, и ещё, через несколько минут, самолет коснулся колёсами шасси, бетона ВПП. Эдуард подрулил спарку на стоянку и открыл фонарь, поднявшиеся механики отсоединили их от систем и они сошли на бетон. Подошел шеф-механик за замечаниями, Эдуард отправил его к Кармен, она пожаловалась на нестабильную работу навигационной системы. Эдуард, тоже, видел дрожание и сброс показаний некоторых стрелок до нуля и, подписал это замечание. Пусть, техники поработают с этим, до завтра. Сняв шлемы, они шли переодеваться, со стороны, они выглядели, как Пат и Паташонок. После того, как они переоделись, Эдуард предложил ей пообедать в летной столовой. Он, потом понял, что поступил опрометчиво. Во время войны, был такой обычай, если пилот сбивал самолет противника, то на фюзеляже его самолета рисовали звёздочку. Так вот, если бы фото всех официанток летной столовой с которыми спал Эдуард, наклеили на фюзеляж его самолета, то там красовались бы фото всех официанток, которые работали в этой столовой на протяжении последних пяти лет.
Но, делать нечего и, Эдуард мужественно выдержал убийственные взгляды, скользкие намёки, и просто, прямую речь об его подвигах. Её отвели в сторонку и всё ей рассказали, с видом мол, мы тебя предупреждали. Кармен, судя по её реакции, очень веселила такая ситуация. А Эдуард, уверился окончательно, что после этих рассказов, к ней и на кривой козе, теперь, не подъедешь. Обедать, он окончил раньше и сказал Кармен, что ждёт её в комнате предполетной подготовки через час. Она кивнула головой, прожевывая что-то.
Когда он, уже выходил из столовой, то заметил, что у стола Кармен стояли три официантки. Он крякнул и, махнув рукой, вышел.
Через час они встретились в комнате предполетной подготовки, где она сразу взяла быка за рога, то есть обратилась к нему сухо и официально: « Товарищ полковник! Разрешите получить замечания». Эдуард сделал ей пару незначительных замечаний, сказал, что завтра взлетает он, сажать самолет будет она и, отпустил её до восьми утра завтрашнего дня. Сам, доложил командиру, что стажировка будущей космонавтки идет по плану и если у командира не будет вопросов, то он пойдет домой отдыхать. Затем, закрыв сейф в кабинете, пошел домой. Дома, он ходил и злился на себя потому, что  не мог придумать, как её заставить обратить внимание на себя, как её выманить из дома и повести куда-нибудь, как ей сказать, что она для него не такая, как все, а особенная. Но, вспомнив, какую рекламу ему сделали дамы из летной столовой, вся его соображалка пропадала и наступал какой-то ступор, когда он ничего не мог делать и думать. В конце концов, он махнул рукой на размышления  и положился на господина «случай», который обязательно ему представится. Он заглянул в холодильник и увидал, что ему необходимо пополнить запасы провианта. Он надел тёмно-синий в белую полосочку костюм, модельные итальянские туфли, белоснежную сорочку и красный, в диагональную полосочку галстук, причесался и решил пойти в центральный гастроном. Там, у него была одна знакомая женщина, в которой ещё теплилась надежда, что Эдуард будет ставить свои домашние тапочки у неё дома, и она, в качестве аванса, снабжала его теми дефицитами, что поступали в её гастроном. Эдуард зашел в  гастроном и, подошел к застекленной будке директора, чтобы она увидала его. Этой дамы где-то не было, но её помощницы, увидав Эдуарда, разыскали её, и она поторопилась предстать перед ним. Он дал ей списочек, в котором было перечислено всё, что бы он желал купить, а сам подошел к соковому отделу, где  продавалось пиво. Он купил бутылочку «Жигулевского» и только собрался её выпить, как увидал Кармен. Она стояла в очереди за колбасой и, судя по количеству желающих колбасы перед ней, стоять будет ещё очень долго. Было видно, что её это очень раздражало. Она была  одета в гражданскую одежду. На ней было легкое платьице из весёленького ситца, на ножках  беленькие туфли лодочки, волосы были собраны сзади в пушистый хвост, платьице имело декольте, которое открывало самую сладкую, для мужчин, ложбинку в мире. Эдуард решил подойти к ней. В этот момент, к нему подошла гастрономная дама с пакетом и, сказала сколько денег ему нужно оплатить в кассу. И тут у Эдуарда мелькнула идея. Он попросил свою гастрономную воздыхательницу сделать ещё такой набор, а он, сразу, оплатит в кассу двойную сумму. Она сказала, что это возможно, только, рассчитываться он должен, кроме денег в кассу, ещё и с ней,  но другой валютой. Эдуард изобразил на лице дикий восторг от такой перспективы и пообещал на следующей неделе зайти и произвести расчет. Дама, вприпрыжку, побежала выполнять просьбу Эдуарда и через пару минут вручила ему второй пакет с продуктами. Эдуард вручил ей два чека с оплатой за эти пакеты. После того, как она ушла, он подошел к Кармен, взял её за локоток и решительно вытащил её из очереди. Она не успела и рта раскрыть, как он  вел её вдоль улицы вечернего города.
        Эдуард Дмитриевич, - обрела она дар речи, - вы меня решили оставить, сегодня вечером,  голодной?
         Понимаете ли, уважаемая Юлия Игоревна, -  ведя её под руку и ощущая  свежий аромат её тела, спокойно излагал Эдуард, - когда я увидал, как боевой офицер, неплохой пилот и будущий космонавт стоит в очереди за колбасой, меня обуяло такое возмущение, что сдержать себя я не смог и вытащил вас из очереди. Теперь, чтобы компенсировать вам, потерянные по моей вине калории, разрешите пригласить вас на ужин в ресторан. Я знаю один, он тут недалеко на набережной Амура. Там, особого шика нет, зато там, очень обильно и хорошо кормят. Прошу вас принять моё предложение. Кстати, мы уже подходим к ресторану, ну так как?
            Ну, не умирать же с голоду, - после некоторых колебаний решила Юлия и, повинуясь лёгкому нажатию руки Эдуарда, как морская яхта рулю капитана, повернула налево и вошла в маленький ресторанчик. К ним тут же подошел распорядитель, грузин по национальности, и повел их к уютному столику у открытого окна с видом на Амур. Благодарю тебя Нукзар, принеси нам чего-ни буть твоего фирменного, грузинского. Мы очень проголодались, - сказал Эдуард.
           Один момент, дорогой друг, сейчас все сделаю по высшему разряду,  - с радушной улыбкой ответил Нукзар.
И действительно, через несколько минут принесли большое блюдо со свежими овощами и травами, затем два блюда с огромными шампурами шашлыка и бутылку красного «Саперави». Так же, на стол поставили два маленьких соусника с острым соусом к шашлыку и, две бутылочки боржоми завершили эту композицию. Эдуард разлил сухое вино по бокалам, помог Юле снять мясо с шампура в тарелку, добавил в неё помидорку, огурчик и пучёк кинзы, покрыл аппетитные куски мяса соусом, затем все то же самое положил себе и, подняв бокал, сказал: « В ружьё!»
          Да, действительно, они оба были голодны. А шашлык был,  по особенному, вкусный, поэтому, они работали челюстями, как бригада голодных грузчиков, запивая острое мясо красным сухим «Саперави». Когда они утолили первый голод, наступило время разговоров и, Эдуард узнал, что Юлия замужем не была, что она из семьи военного, что в детстве, была очень болезненным ребёнком, но взяла себя в руки.
Занялась спортом, потом пошла в аэроклуб ДОСААФ. Там она научилась летать, прыгать с парашютом и попросилась в авиационное училище. Сдала экзамены и поступила в Ейское. Ну, а все остальное о ней, Эдуард знал. Она же, о нём ничего не расспрашивала и, это, даже как-то, обидело Эдуарда. Когда ужин подошел к концу, то есть они уже всё съели, Юлия сказала, что, к сожалению, нельзя наесться хотя бы на сутки вперёд, у неё в номере нет в холодильнике абсолютно ничего, и ей придётся очень рано завтра встать, чтобы купить себе продукты хотя бы для завтрака. Тогда, Эдуард сказал, что купил на её долю продукты и они в пакете и предложил посмотреть, что там есть. Он положил пакет на стол и развернул его.
В пакете лежала палочка сервилата, пол килограмма ветчиной колбасы, баночка осетровой икры, баночка бразильского растворимого кофе, коробка конфет «Москва вечерняя» и грамм триста голландского сыра. Юлия, аж в ладошки захлопала, когда увидала все это богатство. Эдуард завернул все обратно в пакет и попросил Нукзара найти для них, какую-нибудь, сумку. Нукзар принес им два красивых бумажных пакета с верёвочными ручками, и они, рассчитавшись, вышли из ресторана. Сейчас, уже Юлия взяла его под руку, и они медленно пошли по улице в сторону гостиницы «Восход».
       А вы знаете, Эдуард Дмитриевич, - вдруг сказала  Юлия грудным голосом, - вам очень идет гражданская одежда. Вы в ней похожи на киноартиста.
        А на вас, милая Юлечка, - рискнул Эдуард, - вот это ситцевое платьице смотрится лучше, чем какое-нибудь шикарное платье от «Версачи».
Юлия остановилась и внимательно посмотрела на Эдуарда.
      -  Что это вы меня рассматриваете, - не выдержал Эдуард.
       -   Мне показалось, что вы смеётесь надо мной, - с вызовом ответила Юлия.
     -  Глупости, я не могу над вами смеяться, - серьёзно ответил Эдуард.
     -  Интересно, это почему же, - заедалась Юлия.
   -  Потому, что я не имею привычки смеяться над людьми,  которые мне симпатичны, - глядя ей в глаза, заявил Эдуард, - а вы, Юля, мне очень нравитесь.
Она засмущалась и отвела свои глаза, а затем, будто что-то решив, окончательно, предложила зайти к ней и попробовать кофе, которым так любезно снабдил её Эдуард. Поскольку время было около девяти вечера, он беспрепятственно поднялся к ней в номер.
И только они вошли и закрыли за собой дверь, как Юлия обхватила его руками и впилась поцелуем ему в губы. Она  дрожала как в лихорадке, а Эдуард снимал с неё платье и целовал её плечи и руки. Затем он снял с неё лифчик и когда увидал, как радостно розовые соски её большой, но стоячей груди прицелились в него,  он начал целовать их. Целовать всю грудь, и застрял в самой сладкой ложбинке между ними. В голове у него все помутилось и, он не помнил, как разделся сам и, как они оказались в постели. Но он знал и чувствовал, что ничего подобного у него в жизни  не было, она была восхитительна, её тело было бесподобно. Её тело отвечало на каждое малейшее его желание, оно было удивительно мягким и податливым. Она любила его беззаветно, отдавая себя всю ему, его желаниям, его телу. И столько было нежности у неё к нему, что эта нежность, накрыла его с головой, как огромная океанская волна накрывает неосторожного пловца….
Когда он пришел в себя, она лежала на его груди, свернувшись калачиком и уткнувшись носом ему в шею, время от времени, целуя его. Он испытывал удивительное умиротворение и покой, ему было так хорошо, что не хотелось шевелиться. Он только слегка поглаживал её по спине, ощущая под руками бархат её кожи.
     -  Ты, наверное, думаешь, что я легкомысленная женщина, - тихо спросила она.
     - Нет у меня таких мыслей, и не будет никогда, - так же тихо ответил Эдик, - а вот то, что ты прекрасная женщина, я буду думать всегда.
      -  Это правда, Эдик, - вдруг страстно зашептала она, - потому, что я люблю тебя давно и, давно о тебе знаю. Я уже больше года стремилась к тебе, всеми правдами и неправдами, приближая