Царь, царевич, король, королевич,
Сапожник, портной -
Кто ты будешь такой?
Говори поскорей,
Не задерживай
Добрых и честных людей!
(считалка)
…и там, в этом подземелье, ему,
связанному по рукам и ногам,
поставили клистир из ледяной воды с песком…
(Мигуэль де Сервантес Сааведра,
«Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский»)
Коза Дереза стояла на береговой кромке великой Молочной реки. Задние ноги ее вдавились в дрожащую твердь кисельного берега, а передние были по самые бабки погружены в теплое молоко.
Вечерело. Теплый туман стлался над розовеющим потоком. Камыш отражался в блескучем киселе и, как водится, шумел. Коза, двигая из стороны в сторону челюстью, смотрела на небо. Над закатом, окрашенный последними лучами солнца в морковные цвета, летел ангел, маленький и невзрачный. Коза безразлично думала о том, что ему, наверное, одиноко летать в холодном извечном покое. Зябко передернув боками и оскальзываясь в черном от вечернего сумрака киселе, Дереза побрела на ночлег.
***
А поведаю я вам об истории страны Плоскостопии, о том, откуда пошла есть земля плоскостопская, о ее государях – от Светодера Большое дупло до скорбного царя Демофила, о коварных вождях и бескорыстных героях, о простодырых и хитрозобых, о дальновидах и курослепах, о возвышении и прирастании земель, о сладкой национальной идее и об окончательном падении…
В стародревние времена, в неведомые годы, не за тридевять земель, а тут, поблизости, жило-было племя, прозывавшееся плоскостопцами. Всем были хороши плоскостопцы: как на гуслях играть или в гудок дудеть – так они первые; как на лугу хоровод водить и девок привечать да портить – так нет им равных; а уж коли затеют пир, то столько браги выкушают и так потешатся, что в иных племенах только диву даются: и как в них лезет, и отчего головы не болят? Видать, секретный корешок знают, от которого похмелье проходит…
И в работе были плоскостопцы первыми, и в драке сладить с ними могли разве что обмухоморенные мореходцы да гораздые прыгать банзайцы – ну, да про последних в Плоскостопии даже и не слыхивали, потому что жили банзайцы в далекой Харакирии, которая то ли есть, то ли и нет ее вовсе.
А и во времена столь додревние, что про них никто и не помнит, жил в Плоскостопии старец Киларет, известный мудростью и умением пить не просыхая даже в самый зной. Все науки Киларет превзошел, а особливо – любомудрие, придуманное учеными людьми из той заморской страны, в которой все есть, а вино возят в горшках со столь узкими днищами, что тот горшок даже трезвому не поставить – а уж пьяный поневоле должен держать его в руках, покуда все не выхлещет. Да и то сказать, вино из той державы было таким кислым, что приходилось его разбавлять, чтобы рожу набок от оскомины не свело. Но не о вине наш разговор, а о старце Киларете и науке любомудрии.
Часто бит бывал старец, поскольку плоскостопцы путали любомудрие с любострастием – но терпел и учил соплеменников: «Есть за горами - за долами, не на небе – на земле – речка с кисельными берегами и молочной струей, и течет та река в стужу не замерзая, а берега там не топкие, и кто речку ту найдет, тот пребудет в вечном блаженстве, потому что там никто не работает, шесть дней пьют – седьмой похмеляются, и все девки в том краю красные, молодцы – добрые, платки – оренбургские, арбузы – астраханские, каши - гурьевские… А коли подойдет к реке ворог, то немедля в киселе увязнет и простоквашей захлебнется! Но надобен особый прищур, чтобы ту речку меж кисельных берегов узреть, нарочитый третий глаз, а без оного пройдешь мимо – и не увидишь своего счастья…
И поверил народ прельстительным речам Киларета, да и вознамерился идти искать заповедную Молочную реку с Кисельными берегами, чтобы обрести близ нее неизбывную радость.
Все бы хорошо, да одно плохо: страдал народ Плоскостопии неизлечимой наследственной хворью, а называлась та хворь по разному: и курослепостью, и дыроглазостью, и скудоокостью. Нет, видели люди кое-что, но перспектив не различали, выгоды своей не разумели, светлого будущего не прозревали, а потому нуждались в ясноглазом поводыре, не отягощенном родовой болезнью, чтоб вел слеподырые люди своя к светлым горизонтам и берегам из горохового киселя.
Вот собрались плоскостопцы в стольном граде Моркве и стали держать совет: где бы отыскать такого вождя, чтобы видел на сто лет вперед, на пять аршин вглубь, прозревал бы сокрытое и в головах, и в сердцах, и повел бы народ к невиданному вечному счастью, на зависть многочисленным супостатам?
Три дня они совещались, выпили по обыкновению всю брагу, разбились на два лагеря и ходили стенка на стенку, да так ничего и не придумали. К исходу третьего дня видят: бредет прямо через сход древняя старуха, подолом пыль метет, тряпку с сухарем сосет. И спрашивают ее сходники, дивясь бабкиной ветхости и подозревая в ней великую мудрость: «Посоветуй нам, карга убогая, где разыскать по нашей скудости поводыря, чтобы вел нас к молочной реке и кисельным берегам?»
И отвечала им бабка, низко кланяясь: «Ну разве вы разыщите? Вы ж добролобы слепошарые и дальше своего носа углядеть вам не дадено! А след вам выйти в чисто поле и пускать стрелы на закат да на север до той поры, пока не найдете некоего имярека со стрелой во рту. Вот он-то и будет вашим государем!»
И стали плоскостопцы пущать стрелы, и многих ненароком поубивали: и воинственных капутийцев, и гордых гитанов, и даже одного бонжурца. Но наконец вышли они на берег холодного Норд-моря, и стояло там судно, увешанное по бортам щитами, а на носу стоял бородатый муж, телом статный, волосом рыжий и нечесаный. А во рту держал он стрелу с каленым наконечником и поглядывал так грозно, что все поняли: вот он, будущий государь, поводырь всенародный, отец отечества, проводник к искомой Молочной реке меж кисельных берегов! Упали плоскостопцы на колени и стали просить неведомого человека на царство.
Он и согласился.
А нарекли новообретенного управителя именем Светодер и прозвищем Большое дупло – за зуб со свистом. И был он призван на княженье из далекой Мореходии, ибо слыла Мореходия кузницей кадров – а славилась и коварными набегами на мирных соседей, и тонким искусством варения зелья из мухоморов для поднятия воинского духа, и умением усмирять строптивых рабов, и светлой верой в кровавого бога с боевым молотом, обещающего пьяную жизнь всем, кто падет от руки супротивника в кровавой сече. Ну, где же еще, как не в Мореходии, искать лучшего топ-менеджера для захудалой державы?
Но самым важным талантом первого государя было умение видеть поверх голов, сквозь время и стены, углядывая самую суть, от которой простому человеку, будь он на то же способен, неминуемо предстояло ослепнуть.
Откуда же сей дар достался первому государю? А случилось так: был у Светодера любимый единоутробный брат по прозванию Крендел Преободренный. Раз поспорили братья из-за сушеных мухоморов: кто, дескать, больше съест и не облюется? И съел Крендел на три мухомора больше. Осерчал Светодер, расстроился и вырвал глаз родному брату – чтоб другим неповадно было.
Думаете, просто такое учинить над единокровным братцем? И-и-и, милые, еще как не просто. Такие душевные терзания одолели бедного Светодера, что пришлось ему отмаливать грехи у великого Бога с молотком аж целый вечер. А ночью приснился Светодеру вещий сон: будто стоит он перед своим небесным покровителем, и тот вкладывает ему в голову – как раз туда, где у прочих людей половинки мозга соединяются – глаз ослепленного брата. А вслед затем речет ему бог: «Будешь видеть не токмо глазами, но и нутряным взором, и ты, и потомки твои в веках, и откроются тебе истины под рыбьей чешуей дней быстротекущих!»
Так и сталось.
И потомки Светодера усердно Плоскостопией правили: и святой Плоскогуб Самоедский, и великомученик Радодуй Усердный, и жестокий Иолант Кроткий, и праведный Издверг Двуснастный, и так – до царя Демофила.
С воцарения Светодера началось устроение Плоскостопии, и сменялись ветхие обычаи отеческие на новые, те, с которыми легче и Молочную реку искать, и под государем жить.
И вошло в Плоскостопии в привычку: все цари брали себе жен из дальних краев. Так еще от Светодера повелось, который женился на Кранбалке Прямохожей из далекой Капутии. И отец царя Демофила, Долболоб Светлый, был женат на заграничной принцессе, красавице Промилле Грузногузной. А был тот обычай оправдан, потому что нельзя было царю смешивать свою кровь с простородной, и не по прихоти, а по большой государственной нужде: а вдруг народятся от курослепой плоскостопской невесты наследники престола без нутряного глаза?
Конечно же, один царь с целым народом не справится, нужны ему сподвижники и сотоварищи. Таковые и были: кто духовной сферой заведовал, кто – правежем и пенитенциарной системой, а иные даже образованием и здравоохранением. Ну, да не о них речь, потому что все же только самолично самодержец видел, где на пути народном к светлым далям лежат пропасти, буераки, препоны и прочие преграды, и знал, как через пропасти мосты мостить, овраги обходить, препоны одолевать. И так у него ловко это получалось, что даже вручили ему соотечественники особливую награду – звание почетного мастера стипль-чеза, а по нашему – бега с препятствиями.
А еще стали государи по-отечески собирать под крыло матери-Плоскостопии окрестные племена, и было их великое множество:
- и толстощекие мордвинцы;
- и быстрые камазцы;
- и с простодушные, но себе на уме казане;
- и хитрые ереване;
- и кочевые чемодане;
- и даже гордые кавказеи, а прочих и не счесть.
Всем хотелось молочной реки да дармового киселя, но вот одна беда: кавказеи вознамерились из молока соленого сыра наделать, казанам подай кислый хмельной кумыс, а ереване задумали сработать казеиновые кальсонные пуговицы да торговать ими в заморских странах с прибытком. Иной раз как зачнут спорить, так и дойдут до тумаков и ссадин. И горько государю на все это смотреть.
Когда принял отеческий трон очередной государь – внук царя Светодера, Дерижор второй Просветленный, то увидел он свары в своем отечестве и опечалился, а вслед за тем стал думать: как от сей напасти избавиться? И удумал-таки! Вот что значит третий глаз иметь! Узрел он, что беды оттого произрастают, что коренные плоскостопцы молятся древним истуканам и жертвуют богам по полной мошне сухой перхоти ежегодно, а мордвинцы поклоняются полногрудой красавице-Заре, казане почитают сухие головы предков, которые у них хранятся по погребам… Но коли привести всех к присяге единому богу, то и свары кончатся!
И углядел Дирижор Второй в закатной стране веру, в которой все молятся Двум лысым фазанам и Такойтоматери, и пришлась ему сия вера по сердцу и красотой капищ, и мягкостью нравов, и делегированием полномочий от верховных божеств непосредственно к земному управителю. Тогда привез он из той страны триста монахов, два полных воза священных книг с листами из телячьей кожи, чемодан облачений и телегу ножниц, и издал указ. А в том указе было повелено книжки прочесть, монахов слушаться, старые капища зарыть, головы предков выкинуть, на
