Удар головой

был особенным. Витёк даже не помышлял гасить это чувство, которое сейчас, увы, только мешало. В субботу вечером Фрол зашёл к нему. И помимо прочего сообщил неприятное известие – умер дядя Петя. Это довольно сильно огорчило Витька. Дядя Петя был человеком редкой доброты. А таких людей терять всегда сложнее, даже если они не близки.
Учебное время в понедельник уже подходило к концу, когда он, наконец, встретил её.
- Привет! – весело сказала ему она.
- Привет! – ответил он ей, почувствовав, что ноющее чувство исчезло и появилась лёгкая стеснённость. – Где пропадала? – спросил он так, будто давно её уже знал, улыбнувшись.
- Дела были кое-какие…
- Чем сегодня заниматься планируешь? – неожиданно сам для себя спросил Витёк и смутился своего вопроса, ожидая её реакцию.
- Ммм… Ничем, - весело ответила она. – А что, есть предложения?
- Можно погулять…
- Можно-можно, - сказала она, слегка задумавшись, и они улыбнулись друг другу. – Ты в Лесной живёшь?
- Да.
- Тогда у памятника в парке лучше всего будет.
- У памятника? – удивлённо спросил Витёк, прекрасно зная, что памятника там нет.
- У тех развалин, что от него остались.
- А… - понимающе протянул Витёк и они снова засмеялись.
- Давай в шесть. Хорошо?
- Хорошо.
- До встречи!
- До встречи, - произнёс Витёк и Марина, улыбнувшись ему, медленно развернулась и пошла по коридору.
Оставшееся время прошло для Витька уже в ярких красках, не говоря уже о шести часах вечера, когда он дожидался её, стоя у краснокирпичного постамента. Бросив бычок, он увидел её: она вышла на тропинку, аккуратно ступая по сырой земле, обходя лужицы и грязь. Он сделал вид, что смотрит в другую сторону, а когда она подходила, повернул голову к ней, смотря себе под ноги, и поднял глаза, только когда она совсем близко приблизилась к нему.
- Привет ещё раз, - сказал Витёк и улыбнулся ей.
- Привет, - улыбнулась в ответ она.
Марина закурила, и Витёк закурил с ней за компанию, хотя курил минуту назад, и ему совсем не хотелось.
Они пошли по тропинке, осторожно ступая по грязи. Витёк сначала «отмалчивался», но постепенно, «под руководством» Марины, весьма общительной девушкой, стал говорить всё больше и больше. Их разговор набирал обороты, лишь изредка прерываясь. Каждая новая пауза была похожа на предшествующую: Витёк смотрел в сторону, избегая её взгляда, тоже делала и она. Как только разговор возобновлялся, они смотрели перед собой, иногда поворачивая голову и фокусируя своё внимание на лице собеседника, смотрящего в это время перед собой. Друг на друга они почти не смотрели, будто что-то им мешало. Найдя, наконец, тихое и спокойное место на окраине парка, они присели на лавочку немного тронутую дождём и продолжили свой разговор, просидев почти до полуночи. Витёк понял что влюбился, и это чувство росло подобно молодым стеблям бамбука. Следующий день прошёл приблизительно по такому же сценарию. А вот третий день дал намного больше чем просто разговоры. Витёк и Марина поцеловались. Пауза была потрачена не зря. Они смотрели друг на друга. Он начал медленно приближаться, пока не почувствовал, что голова его начала дрожать и амплитуда этой дрожи, не в первый раз возникающей в подобные моменты, быстро увеличивалась. Единственным верным решением было – нежно поцеловать Марину в губы и, на мгновенье, разорвав поцелуй, чтобы посмотреть ей в глаза, почти соприкасаясь носами, неожиданно сильно обнять и впиться своими губами в её губы, словно пытаясь их съесть. Они целовались почти час, снова и снова «вгрызаясь» друг в друга, на восходящих потоках возбуждения неистово обнимаясь, и вырисовывая ладонями друг у друга на спине невидимые узоры страсти. После поцелуя им казалось, что они заново проснулись и начали этот день, воспринимая всё вокруг уже в более ярких красках и радуясь всему и сразу. Сильное чувство родилось в них. Чувство способное убить и родить, заморить и накормить. Хотя его нельзя назвать самым высоким в духовном плане, это чувство способно дать жизнь новому. Они шли по земле как по облаку. Мягкому белому облаку – кусочку Рая, в котором всем бы нашлось место и каждому досталось бы по своему счастливому уголку, если бы люди не были такими жестокими и не создавали настолько себе подобных. Как жаль, что люди, рождаясь чистыми, с каждым годом своей жизни становятся всё грязнее, а те, кто бережёт свою чистоту, периодически срываются, окунаются в грязь и отмываются потом только водой душевных страданий.
Вся неделя прошла для них под флагом влюблённости, постоянных извержений чувств и часов разлуки, укрепляющих их связь. Они почти перешли границу невинных и серьёзных отношений, готовясь стать единым целым в потоке страсти, разрывающем сознания и берущим под свой контроль личности целиком, растворяя их в священном сосуде жизни – в месте созданном только для двоих, только для двух душ.
Выспавшись после очередной учебной недели в субботу, Витёк проснулся в одиннадцать часов, и потянувшись посильнее, полежал ещё несколько минут, наслаждаясь свободой выходного дня. Никуда не торопясь, медленно встав с постели, он оделся и пошёл умываться в ванную. Умывшись, Витёк как обычно присел на табуретку на кухне и закурил. Поневоле он вспомнил, как совсем недавно ударился головой о батарею. Рана уже совсем зажила, но его мысли по поводу странных ощущений изредка беспокоили его, вливая струйку почти суеверного страха. Он курил и думал только об этом. Когда это чувство всплывёт снова? Через месяц? Неделю? День? Или через несколько минут? Этой загадочности Витёк боялся больше всего.
Крепко позавтракав, он выкурил ещё одну сигарету, на этот раз все свои мысли отдавая Марине. Целую неделю он почти не видел Фрола. Поэтому сегодня решили все собраться у Витька: и Фрол, и его девушка, и Марина. Для такого вечера нужно было «закупиться» продуктами. Витёк решил не терять время впустую и сходить в магазин. Одевшись и выйдя, он по привычке, уже в который раз осмотрел площадку и, закрыв дверь, спустился по лестнице вниз. У самого выхода он столкнулся со своим старичком-соседом, поздоровался с ним, отойдя в сторону, чтобы тот мог пройти, но в ответ услышал лишь непонятное бурчание. Витёк не придал этой знакомой ситуации никакого внимания, спокойно выйдя и продолжая мыслить о своём.
Возвращаясь из магазина, с двумя пакетами в одной руке и с сигаретой в другой, Витёк вдруг почувствовал то, чего он так боялся – «синдром удара головой» – как он сам для себя назвал это явление. Лёгкая волна страха захлестнула его, охладив спину и голову. Навстречу ему шёл дядя Саша, пошатываясь и явно пытаясь сконцентрировать свой взгляд на Витьке. В трёх метрах от него, дядя Саша остановился. Витёк подошёл к нему и со словами: «Здрасьте, дядь Саш» протянул ему руку. «Здорово» - в ответ пробасил дядя Саша и будто о чём-то подумав, протянул, наконец, руку для рукопожатия, не особо контролируя свои действия. Витьку пришлось схватить самому протянутую руку. Схватив руку дяди Саши, он чётко увидел на его лице сеточку морщин, как тогда у дяди Пети в автобусе, и с ужасом отдёрнул руку. Дядя Саша не обратил никакого внимания на резкие действия Витька.
- Как дела? – с добродушной улыбкой протянул дядя Саша, слегка качнувшись в сторону.
- Нормально, - дрожащим голосом ответил Витёк, отвернувшись в сторону настолько, чтобы даже краем глаза не видеть его.
- Нормально? Нормально это хорошо, - поучительно произнёс дядя Саша, сделав нерешительный шаг вперёд, – Пойду я погуляю, - и снова, слегка качнувшись, произнёс несколько неразборчивых слов, обильно сдабривая их вполне различимыми ругательствами.
Повернувшись к нему, Витёк увидел привычное лицо дяди Саши, не обезображенное странными морщинами. «Когда-нибудь это убьёт его» - вспомнил Витёк, почувствовав, что всё, к счастью, вернулось на свои места.
Ожидая гостей, Витёк не потратил зря это время, сделав уборку в квартире. Он вытер толстый слой пыли со шкафа и пола, убрал кучи белья и даже выстирал не малую его часть, развесив чистое бельё над ванной, а грязным забив корзину, чуть ли не в первый раз использованную по назначению.
В шесть часов вечера в квартире прозвенел первый звонок. Не смотря в глазок, Витёк открыл дверь и увидел на пороге Марину.
- Приветик, - сказала она.
- Привет, - ответил он весело.
Марина зашла в прихожую, они поцеловались.
- Что это у тебя перед дверью? – спросила она.
- Где? – удивлённо спросил Витёк.
- На коврике… Откуда столько земли?
Он выглянул за дверь и  увидел землю на коврике – сосед видимо пытался навести порчу, но это нисколько Витька не пугало – он в подобные «чудеса» не верил. А, потому, взяв коврик, спустился во двор и вытряхнул, вероятно, кладбищенскую землю на клумбу. Поднявшись, он закрыл дверь и рассказал Марине о своём необычном соседе.
- Может у него на это какие-то свои причины? – высказала свою версию она.
- Конечно свои. Точнее своя. Маразм.
- Почему ты так уверен? – удивилась Марина.
- Потому что других причин я не вижу.
- Ну и что. Возможно, со временем ты узнаешь, в чём же дело.
- Возможно-возможно, - скептически заметил Витёк.
Они ещё около часа разговаривали, пока звонок не потревожил их, прокричав на всю квартиру весть о приходе гостей.
- Наконец-то, - обрадовался Витёк, вставая с табуретки и направляясь в прихожую.
Все, наконец, были в сборе. Марина легко нашла общий язык, как с Фролом, так и с Танькой и вся компания просидела до двух ночи, общаясь на самые разные темы. Проводив Марину до дома, Витёк лёг спать, радуясь проведённому времени.
Следующий день принёс нехорошую новость – умер дядя Саша. Услышав случайно о его смерти, наступившей вероятнее всего от сердечного приступа, Витёк подумал: «Когда-нибудь это убьёт его. Когда-нибудь это сегодня».
В день похорон Витёк и Фрол  сидели на лавочке у дома и разговаривали, краем глаза посматривая на дом дяди Саши. День был тёплым. Иногда слабенький ветерок гулял по улице, заглядывая во двор. Вдруг дверь в домике распахнулась, вероятно, от удара ногой, и вышел пьяный мужик с двумя табуретками. Кое-как поставив их, он вернулся в дом, и через несколько минут двое, пошатываясь,  вынесли закрытый деревянный гроб без обивки, опустив его на табуретки. Из дома вышли около десяти человек, в том числе вдова дяди Саши. Кладбище было на окраине Лесной – в десяти минутах ходьбы. Они уже собирались поднимать гроб, но разразилась ссора между вдовой и всеми остальными – родственниками покойного мужа. Лишь отдельные фразы из всего этого буйства долетали до Витька и Фрола, но было ясно, что добром это всё дело не кончится. Несколько минут словесной перепалки закончились тем, что вдова схватила какую-то женщину за волосы и трясла её, крича ругательства в её сторону и в сторону всех остальных, пока кто-то не заставил вдову, достаточно грубо, отпустить свою дикую хватку. Упав на землю, она продолжала поливать грязью всех вокруг. Слова её разносились по всей округе. Видя, что все почти ушли, она прокричала: «Сама справлюсь! Дотащу, коль не умру» и, схватившись за гроб начала его стаскивать на землю, но он сорвался с плохо поставленных табуреток и, упав набок, открылся. Тело дяди Саши выкатилось из гроба. Вдова закричала. Толпа родственников, оглянувшись