ТАКСИДЕРМИСТ

окно. Аркадий Ильич стал рядом и проследил её взгляд. Он увидел Валю. Сердце сразу учащённо забилось, и прилила кровь к лицу.
   - Что вы намерены делать? – спросила директор детдома.
   - Ограничусь просмотром.
   - Сомневаетесь?
   - Отнюдь, - ответил он. – Не хочу торопиться. Нужно подготовиться. В первую очередь – мне. Прошу, ничего Вале не говорить о моём визите.
   - Понимаю, - в тон ему сказала Эсмеральда Викентьевна. – Лишняя травма детской психике ни к чему.
    Аркадий Ильич не отреагировал на сказанные слова.
    Эсмеральда Викентьевна продолжила:
   - Собираетесь взять над ней опекунство?
   - Нет, - сказал он.
   Эсмеральда Викентьевна с удивлением воззрилась на него, мол, для чего тогда вся эта опера?
   - Нет, - повторил  Аркадий Викентьевич. – У неё жива родня. Бабушка и дедушка. Хочу восстановить справедливость, вернуть в семью ребёнка.
   Промедлив минуту с ответом, Эсмеральда Викентьевна сказала:
   - Что ж! если всё обстоит именно так, ваш поступок – благороден!            

                                                       5
    Совместить обед с беседой обычная процедура для людей большинства профессий. Одни решают строго деловые вопросы. Другие – личные и только третьи маскируют диалоги двойной порцией пельменей со сметаной с укропом, винегретом и компотом.
   Именно для лиц третьего типа идеальным, событийным местом в городе Н… является не роскошный ресторан с блюдами в меню от заезжего шеф-повара, а незаметная забегаловка-кафе, где легко затерявшись между быстро поглощающих пищу посетителей, можно незамеченным посидеть часок-другой. Не  менее вкусно и аппетитно отобедав, чем в модной, выражаясь современным сурдо-мудрым языком гламурной ресторации; вести душевный разговор faсe to faсe, твёрдо зная, никто не навострит ухо в твоём направлении из любой директрисы пространства.              
   Таким замечательным местом для посвящённой части горожан, безусловно, никто не догадывался об этом, была «Пельменная Ltd.», расположенная вниз по улице Труда от центра города в окружении двойного ряда карликовых елей по обе стороны дороги с широкими тротуарами. Она имела отдельный вход со стороны проезжей части, ведущий в полуподвальное помещение, с невзрачной вывеской с названием и режимом работы, мутными стёклами окон, утопленных наполовину в землю.  
    Интерьер «Пельменная Ltd.» был полным антиподом экстерьера. Без видимых причин он вступал с оным в бескровное сопротивление для удовлетворения вкусов горожан, облюбовавших для себя тихое уютное место.
   Обшитые ореховыми панелями с инкрустацией стены, украшенный мраморной плиткой пол, многочисленные матовые светильники, распространяющие мягкий свет. Ненавязчивая музыка наполняет атмосферу заведения из скрытых талантливо динамиков. Крепкие деревянные столы покрыты шотландскими шерстяными скатертями, на массивные деревянные скамьи со спинками наброшены цветные гобелены.
   Всё вкупе располагало к неторопливой беседе, создавало хорошее настроение и особые отличительные условия для организации индивидуального внутреннего настроя вкусно покушать, даже если аппетита абсолютно не было до этого момента. Не зря же кто-то очень мудрый сказал, что аппетит приходит во время еды.
    Войдя в зал через маленькое фойе, Федя слегка присвистнул и ошеломлённым взглядом посмотрел назад на Василия. Тот ободряюще похлопал по плечу, проходи, не задерживайся. Сразу возле входа их встретила приветливая, среднего роста лет двадцати трёх девушка-распорядитель и провела к столику. Приняла заказ, сообщила, что он будет готов через десять минут и предложила выпить чаю с липовым мёдом. Василий и Фёдор любезно отказались от напитка, заверив, что после обеда обязательно выпьют чай.
   - И это ты называешь обычной пельменной? – спросил Федя, когда ушла девушка, не скрывая удивления.
   - По-твоему, это парижский «Maxim» или московский «Яръ»? – вопросом на вопрос отреагировал Василий.
   Федя на минуту задумался, осматриваясь, потрогал пальцами дерево панелей. Помял пальцами скатерть. Осмотрел интерьер.
   - Круче,- констатировал он. – Не вполне в славянском духе, но круче.
   - Ты его знаешь?
   - Кого? – наступила очередь Феди отвечать вопросом на вопрос.
   - Славянский дух.
   - Ну как же! У Пушкина есть строки – здесь русский дух…
   Высказаться помешал подошедший мужчина-официант в классическом виде: чёрные брюки, белая рубашка, бардовый жилет с вышивкой малиновыми и алыми нитями, которую можно было разглядеть внимательно присмотревшись. Он поставил перед посетителями глубокие глиняные миски с пельменями, два глиняных соусника со сметаной и тёртым хреном, неглубокую чашку с рубленой зеленью. Поинтересовался, когда подать напитки, услышал ответ и удалился.
    Микроклимат над отдельно взятым столом изменился. Ушёл на второй план предыдущий диалог, дав место развиться чувствам и обонянию. Ароматно пахла свежая петрушка, щекотал ноздри хрен и, исходили горячим паром пельмени. Добавив к пельменям сметану, хрен и зелень, Василий и Фёдор приступили к обеду. Запивая чаем плотный обед, они расслабленно сидели и смотрели на полный зал. В самый пик все места оказались занятыми. В воздухе висел густой аромат основного блюда и подаваемых закусок.
   Василий сделал очередной глоток чая и спросил Федю:
   - Вижу, тебя терзает вопрос, почему беседуем здесь, а не в кабинете?
  Федя кивнул.
  - Лишние уши?
  Василий поскрёб пальцами подбородок.
  - Не лишних ушей опасаюсь. Сравни, что больше располагает к разговору, сухая кабинетная обстановка или красивый интерьер закусочной. Знаю, что ответишь. Поэтому, первое, не хочу, чтобы кто-то посторонний лез не в свой огород. Второе, любое упоминание о Таксидермисте вызывает у начальства зубную боль.
   - Почему? – заинтересованно спросил Федя.
   - Почему зубную боль?
   - Нет. Почему таксидермист, - подкорректировал вопрос Федя.
   - Потому, что делает чучела животных или птиц, - пояснил Василий.
   - Ха! – воскликнул Федя. – Так бы и назвали – чучельник. Без премудростей.
   - Бестолочь, - просто ответил Василий. – Во всём должен быть научный подход. Таксидермист – это по-научному.
   - Хорошо, - согласился Федя. – Тогда что в нём такого… - не найдя нужного слова, он в беспомощности развёл руками.
   - А то, - наклонившись вперёд, таинственно шепотом проговорил Василий. И поднял вверх указательный палец.      
    И поведал Василий историю. Но не ту, где чёрной ночью в чёрную комнату въезжает на чёрных колёсиках чёрный-чёрный гроб. Вполне взрослую историю без лирических отступлений, сантиментов и слёз, дабы за ними не потерялась суть повествования.
    Начал Василий излагать издалека. Таксидермист впервые появился в городе в конце известных девяностых. Работал исключительно в одиночку. Ни в какую группировку не входил. Занимался он тем, что освобождал новоявленных нуворишей от нажитого непосильным капиталистическим трудом. Заметь, заострил  внимание Фёдора рассказчик, «челноков» рыночных, киоскёров  и палаточников не трогал. Но и, сам понимаешь, Робин Гудом тоже не был. Чёрт возьми, не сдержался Василий, обставлял он свои экспроприации красиво! И талантливо! Не обычная кража с взломом, а песня, блин, криминальная! Начинал всегда с малого. Метил территорию и объект ограбления так: рассаживал чучела воробьёв, синиц и прочее орнитологическое разнообразие на ветках деревьев, на газонах среди травы и только в момент кражи перед дверью. Самое крупное чучело. В те годы, друг мой, активно показывали по телевидению штатовский сериал «Санта-Барбара». Так вот, не все новообразовавшиеся капиталисты вовремя чухнули, что нужно для проживания личные особняки-дворцы по их образу строить. Предпочитали скупать квартиры на одной площадке и создавать закрытый буржуинский мир благополучия в одном доме с простым народом. Что в итоге облегчало работу таксидермиста. Он потихонечку, день за днём, ставит птичек то там, то сям, то перед квартиркой. Радовались, ей богу, как дети, буржуи, дармовщине. Ну, кто ещё за просто так отдаст вещь, которая наверняка стоит хороших денег. А она стоит себе перед дверью, ждёт не дождётся, когда же новый хозяин определит её на своё место в новом пристанище. Хвастались друг перед другом и к своему великому удивлению узнавали, что были они не единственными счастливчиками, кто обнаруживал перед своею дверью такой вот сверх-оригинальнейший подарок. Затем шли чучела животных. Опять по нарастающей. От малого к большому. И ведь как стервец подходил к этому вопросу. Творчески! Не просто застывшие фигурки животных, а групповые чучела мышек в смешных и потешных позах; кошечки с мышатами в обнимку; собачки с умным выражением интересных мордашек. Затем в один прекрасный не для себя день владельцы магазинов, банков, рынков становились жертвами. Их прекрасные апартаменты оказывались пустыми на треть. Из квартир исчезало всё ценное: золото, хрусталь, фарфор, бронза, столовые приборы, картины. Как сейчас принято говорить, Федя, поиск по горячим следам результата не приносил. Дела не раскрывались. Копились. Наседало начальство. Бездельники, хорохорились тузы, за что вам деньги платить, коль всё стоит на месте. Причина как сейчас, так и тогда проста до банальности, среди новых «первых лиц бизнеса» оказывались братья-друзья нашего начальства или были в доле дела.
    Поначалу никто не связывал ограбления и чучела животных. Считали, появился какой-то альтруист, раздающий налево-направо плоды труда. Однако, после пятой кражи задумались, уж не очень ли часто ограбление и фигурки птиц-животных оказываются в одном месте. И соединили разрозненные звенья в одну цепь. Недостающий пазл восстановил картину. Красиво и виртуозно работал Таксидермист.
   Пытались неоднократно разузнать через осведомителей, кто он таков. Откуда пришёл. Что за птица. Но – увы! Оказался Таксидермист фигурой загадочной и таинственной. Никто с ним знаком не был, в лицо не знал и никогда не встречался. Своею дерзостью разозлил он не только сыскарей, нельзя безнаказанно творить беззаконие, но и лидеров преступного мира. У них ведь как, Федя, индивидуальность не признаётся; обязательно кто-то  должен работать под кем-то, вносить долю в «общак» и уважать воровские законы. А вот этого со стороны Таксидермиста не было. Параллельно с нами и они объявили розыск нахального одиночки. Кто найдёт его и приведёт под белы ручки, тому вознаграждение. То ли два, то ли три миллиона рублей тогдашними деньгами. В принципе сумма приличная. Но все усилия оказались напрасны. Близко к себе Таксидермист не подпускал. Как ныне говорят, чуйка у него отличная. Чуть что не так – концы в воду, и плевать на упущенную выгоду. Как прежде упоминал, работал красиво. На месте работы не оставлял ни отпечатков рук, ни ног, будто по воздуху летал. И квартиры вскрывал, криминалисты руками разводили, суперпрофессионально. Как-то дошли до нас слухи, вроде бы кому-то из «шестерок» посчастливилось выйти на его след. Обращу внимание, только слухи! Но и эти редкие свидетели исчезли и впредь не объявлялись.
   На одном месте Таксидермист не задерживался надолго. Был в его работе алгоритм, принцип маятника, только амплитуда выросла до максимума, срочно