В защиту еврейской поэзии...

Долгое время литература Израиля оставалась загадкой для населения Российской Федерации. В период оттепели, в первой половине 60 – х годов русские советские поэты обратили внимание на историю еврейской литературы. Так, в 1963 году Борис Слуцкий провёл немаловажную работу и на свет появилась антология «Поэты Израиля». Через три года появился и сборник израильских писателей под названием «Искатель жемчуга». Русские послеперестроечные журналы, освобождённые от жестокой цензуры, стали смело публиковать на своих страницах произведения ивритоязычных авторов. Так, в рижском русскоязычном журнале «Родник» появились первые подборки стихов израильских поэтов. Девяностые годы ознаменованы многочисленными публикациями еврейских писателей. Журнал «Иностранная литература» вместил в себя подборку рассказов израильских писателей, роман Ш- И Агнона «В сердцевине морей», стихи Давида Авидана… Публикации известного журнала изменили ситуацию и отношение российских читателей к произведениям еврейских авторов. В 1995 году появляется антология изральской литературы, благодаря издательству СПБ. Сборник рассказов и повестей «Во цвете лет» Ш- Й Агнона выходит в свет, благодаря изд. «Панорама». В основном публикации произведений израильских авторов можно было встретить в журналах либерального толка: «Знамя», «Иностранная литература», «Звезда», «Новая юность», «Новый мир». В начале 21 века читательская масса разделилась словно на два лагеря: нейтралы и антагонисты ( термины принадлежат автору статьи). Но, как отмечает А. Рейтблат ( журнал «НЛО» 2005, номер 73): «еврейская аудитория для израильской литературы в России невелика.». Так что нейтрально относящихся к публикациям еврейских авторов в русских журналах не так уж и много. К ним относятся сами евреи , в основном ориентированные на ивритскую или идишистскую культуру. Что касается русских читателей, то среди них интерес несомненно присутствует, но по большому счёту он касается «еврейского вопроса» в России. О них – то как раз и хотелось мне поговорить. Начало 21 века отмечено интересной исторической деталью в области литературы, на мой взгляд. Большинство русских читателей обращается к истокам русской литературы. «От идеологии к мегапроекту» ( термин из хорошего журнала «Полигнозис»). Есенин противопоставляется Маяковскому ( как поэту – певцу еврейской революции в России), Рубцов – Бродскому , Николай Зиновьев- Пастернаку. Плеяда радикально настроенных читателей с пеной у рта готова доказывать самодостаточность русской литературы, отвергая влияние литературы русскоязычных евреев. Не спорю, Есенин, Рубцов- наше всё, тихая гладь безмятежных русских просторов, глухая тоска и светлая вера. «Ах, отчего мне
Сердце грусть кольнула,
Что за печаль у сердца моего?» (с) Всё от того, что я читаю стихи русских поэтов. Но в «минуты музыки печальной» ловлю себя на мысли, что хочется смыть с себя тоску и уныние, загореться страстью, оптимизмом, верой в свои силы и тут на память приходят строки Пастернака «И тополь - король. Я играю с бессонницей.
И ферзь - соловей. Я тянусь к соловью.
И ночь побеждает, фигуры сторонятся,
Я белое утро в лицо узнаю.», или строки Маяковского «В этой жизни
помереть
не трудно.
Сделать жизнь
значительно трудней.»

Иногда, мне кажется, стоит обратиться к поэзии еврейских поэтов. Хотя бы ради того, чтобы снова полюбить жизнь, себя, наконец.
Стихи Давида Авидана впервые были опубликованы в журнале «Иностранная литература», в 1990 году. Чем интересна поэзия данного автора? Противостоянием. В пятидесятых года Авидан был сторонником новаторского направления в изральской литературе. Новаторство сего направления заключалось в противопоставлении человеческих желаний и стремлений общественным законам. Поэт воспевал сокровенные, тайные желания лирического героя. Порой, его строки, да и названия произведений дышали вульгаризмом. Ну, к примеру, сборник стихов «Бразим аруфей сфатаим» переводится, как «Краны с отрубленными губами». Сразу вспоминается Маяковский с его «На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.» или «Улица провалилась как нос сифилитика».
Новые контрастные обороты, от неприкрытой вульгарности до изысканной утончённости, вообще присущи произведениям еврейских авторов. Читателя щадить не стоит. Он – немалое дитя, разберётся. Парадоксально устроен человек. В критические, переломные моменты своей жизни человек совершает много ошибок, приобретая незаменимый опыт. Чтобы вновь возродиться, ему помогают произведения именно такого рода авторов. Обратите внимание на сегодняшнюю литературу. Что вдохновляет харьковчан в борьбе против политики новой киевской власти? Строки из «Гимна антимайдана»:
«Лопнуло терпение, натянуты нервы как струны
Я вижу лица, вернее рыла тварей майданутых
Разорвать бы вам пасти, как собакам бешеным
Мы хотим вас видеть на майдане повешенными»…

Конечно, русской поэзии это неприсуще. Разве можем мы себе представить Рубцова – «пронзительно русского национального» поэта, стремящегося в своих стихах кого уничтожить или повесить? Нет, рубцовский литературный герой не способен на противостояние. Сравним:

«Мы сваливать не вправе
Вину свою на жизнь.
Кто едет - тот и правит,
Поехал - так держись!
Я повода оставил.
Смотрю другим вослед.
Сам ехал бы и правил,
Да мне дороги нет...»

Те, кто отвергает поэзию еврейских поэтов, отвергают и саму жизнь. Человек не должен никогда отчаиваться. Живыми существами правит инстинкт самосохранения. Слабых природа уничтожает. Сильные – выживают. Выживают те, кто не боится «опуститься» на «дно» строк, те, чей разум кипит и чьё сознание способно бороться до конца. Произведения еврейских поэтов несомненно оказали немаловажное влияние на современную литературу 21 века. В своё время повлиял на современных авторов ироничный Губерман, получивший широкую известность среди российской читательской аудитории благодаря «гарикам» ( афористичным четверостишиям). Многие современные последователи поэзии Губермана старались писать стихи так, чтобы они афоризмами разлетались из уст в уста читающей братии. Но, если Губерман иронизирует, «не мудрствуя лукаво», то Давид Авидан учит ничего не бояться в этой жизни. Человеку свойственно ошибаться, падать, но после падения настоящий человек способен встать, «ничего не бояться»… «прямо ступать, не сворачивать вспять» и «очнуться падению вслед». Помни, помни, дорогой читатель: «В этой жизни помереть не трудно, сделать жизнь значительно трудней».