Восприимчивости мира, тогда как на Руси Московской и Петербургской, как на веку оформления народа в государство, маячит преимущественно другая идея – о воплощающемся, премирном Начале ценности. Женственная восприимчивость жизни в Киевской Руси находит себе догматический и художественный символ Софии-Премудрости, Художницы Небесной.
Мужественное оформление жизни в Руси Московско-Петербургской выкристаллизовывается в догматический и художественный символ Пресвятой Троицы» (П.А. Флоренский, « Троице-Сергиева Лавра и Россия»).
Да, и в развитии русского монашества, всегда отличавшегося удивительной для Запада заботой о ближних, матерях, отцах и чадах и Отечестве своём, о природе и о страждущей твари, в развитии изображений Софии и Богородицы в русском иконописании уже к XIV веку, вопреки , казалось бы, неизгладимым из жизни народа ужасающим последствиям чужеземного нашествия, появляется совершенно новое отношение к иудейской Пятидесятнице, которая начинает праздноваться как прославление цветения, рождения в творении жизни Духом Святым в Роде Праведном.
Наши благородные предки потому несли в Храм Божий ветви, что отождествляя себя с зелёными, полными жизни ветвями - вайями, видели своё место на Родовом Древе Жизни. И праздновалась Пятидесятница русскими в полноте понимания значения «языческого» «Семика» - семи ступеней Рода, семи дней недели, семи Дней Творения, как полнота Женского Начала мироздания в воскресенье, то есть на восьмой день, согласно веданию Слова Божьего: «Аз есмь Альфа и Омега, Начало и Конец». А на следующий день – в понедельник, после того, как во время Евангельских событий Страстной Седмицы устилалась вайями – ветвями дорога Христу в Иерусалиме, русские впервые в истории христианства стали отмечать День Святаго Духа.
Почему выстилали путь Богу Рода Праведного ветвями? – Да в знак того, что у всех ближних в Роде единый путь, и каждое лицо, как отдельная ветвь – рождие вместе с Тем, кто идёт по Жертвенной Стезе Праведного Рода! Оттого приносят в Храм ветви, что все мы в Едином Духе Любви пребываем, и Храм наш, как Родовой Столп – как могучий ствол Животворящего Древа процветает в зелени ветвей многих…
…Когда-то, дай Бог памяти, кажется в 2000 году, на пороге III тысячелетия, была встреча православной интеллигенции в библиотеке им. Н.Ф.Фёдорова на окраине Москвы. Собравшиеся хором, в единомыслии утверждали, что личность человеческая есть семя Древа Жизни, наконец, и самый Ствол Его. Особенно усердствовал в славословии и логически и богословски обосновывал эту немоложавую и не соответствующую действительности мысль господин Борис Георгиевич Режабек.
Он даже умудрился привести в качестве бесспорного доказательства её истинности 15 главу Евангелия Иоанна, где говорится о Древе Жизни. Пришлось мне напомнить слова: «Аз есмь Лоза, а вы рождие (ветви)». Это «последователей Н.Ф.Фёдорова» нисколько не смутило, и они пуще прежнего, принялись настаивать на том, что все мы, если мы только являемся личностями, а не стадными животными, пребываем по благодати в Христовой Личности, и чрез то обоживаемся, ипостасируемся в своей человеческой Ипостаси от Него. На мой вопрос, как же тогда быть с Духом Святым, последовал ответ, что Дух Святый есть Дух Сына Божия, и также как Он, освящает личность.
Когда же присутствующие услышали от меня, что у Иоанна в 15 главе речь идёт о Сыне Божием – как об энтелехии Рода Человеческого, на котором личность отдельного человека может являться только как ветвь, но не как ствол и семя, возмущению их не было предела. Как же мог найтись в их духовной христианской среде, такой, прости Господи, толпарь и почвенник, способный на унижение человеческой Ипостаси ?!
А между тем весь Евангельский текст за малым исключением и гениальная философия Н.Ф.Фёдорова говорят не о спасении отдельного лица, но о Спасении Рода человеческого. И потому, что праздник Рода – Семик – Пятидесятница (7х7+1=49+1=50) невозможен без цветения отдельных ветвей на едином стволе Древа Жизни, в Церковь, которая в этот день, когда «Земля – Именинница», – как на Родовое Древо вносятся вайи, и только в Соборном Единстве многих ветвей, то есть от Имени Рода, возносится молитва, которая по Родовому Древу («мыслию по Древу» - «Слово о полку Игореве») устремляется «Орлом под облакы», призывая Дух Святый, нисходящий Свыше на тех, кто пребывает в Соборном Единстве, в заботе о земле и Отечестве, и в искренней Любви к ближним.
Нет, Дух не может разделяться «на огненные языки» для того, чтобы благо-словить личную и конфессиональную обособленность, Дух Святый не «ипостасируется» ради земного грешного человека, но приходит только туда, где осуществляется Любовью Соборное Единство.
«Идея общежития как совместного жития в полной любви, единомыслии и экономическом единстве, назовётся ли она по-гречески киновией или по-латыни коммунизмом, всегда столь близкая русской душе и сияющая в ней как вожделеннейшая заповедь жизни, - была водружена и воплощена в Троице-Сергиевой Лавре Преподобным Сергием и распространялась оттуда, от Дома Троицы, как центра колонизации и территориальной, и хозяйственной, и художественной, и просветительной и, наконец, моральной.
…Идея Пресвятой Троицы для Преподобного Сергия была в порядке общественного строительства, заповедью общежития. «Там не говорят: это моё, это твоё: оттуда изгнаны слова сии, служащие причиною бесчисленного множества распрей», - писал в своё время св. Иоанн Златоуст о современных ему общежительных монастырях. Общежительство знаменует всегда духовный подъём: таковым было начало христианства. Начало Киевской Руси также было ознаменовано введением общежития, центр какового возникает в Киево-Печерской Лавре вскоре после крещения Руси; и начало Руси Московской, опять-таки приобщившейся новому духовному созерцанию, отмечено введением в центре Руси Московской общежития, по совету и с благословения умирающей Византии….
… После Софии - Премудрости , Пресвятая Троица – это второй символ русского духа; под знаком его развёртывается дальнейшая русская история, и достойно внимания, хоть иного и ждать было нельзя, что величайший литургический сдвиг, в котором, своим чередом, выразилась Русская Идея и своеобразные черты русского духа связываются с именем Преподобного Сергия. Я говорю о Троичном дне как литургическом творчестве именно русской культуры и даже, определённее, - творчестве Преподобного Сергия. Напомним, что Византия не знала этого праздника, как не знала она ни Троичных икон, ни Троичных храмов. Последнее слово Византии, в области догматической, стало источным выходом первых творческих сил русской культуры.
Праздник Пятидесятницы, бывший на месте нынешнего Троичного дня, был праздником исторического, а не открыто онтологического значения. С XIV века на Руси он выявляет свою онтологическую суть, делаясь праздником Пресвятой Троицы, причём третья молитва на вечерне, обращённая ко Христу, соединяется теперь с новой молитвой – к Духу Святому, впоследствии отменённой, согласно Византийскому образцу, реакционною и вообще антинациональною деятельностью патриарха Никона.
Почитание же Духа Утешителя, Надежды Божественной, как духовного начала женственности, сплетается с циклом представлений Софийных и переносится на последующий за Троицей день – День Духа Святого, в каковой, по проникновенной догадке нашего народа, «Земля – именинница», т.е. празднует своего Ангела, свою духовную Сущность – Радость, Красоту, Вечную Женственность…. Чтитель Пресвятой Троицы, Преподобный Сергий строит Троичный храм, видя в нём призыв к Единству земли русской во Имя Высшей Реальности. Строит храм Пресвятой Троицы, «чтобы постоянным взиранием на него, - по выражению жизнеописателя Преподобного Сергия, - побеждать страх пред ненавистною раздельностью мира».
Троица называется Живоначальной, т.е. началом, истоком и родником жизни, как единосущная и нераздельная, ибо единство в Любви есть жизнь и начало жизни, вражда же раздоры и разделения разрушают, губят и приводят к Смерти. Смертоносной раздельности противостоит Живоначальное Единство, осуществляемое духовным подвигом любви и взаимного понимания. По творческому замыслу основателя, Троичный храм, гениально им, можно сказать открытый, есть прототип собирания Руси в духовном единстве, в братской любви. Он должен был стать центром культурного объединения Руси, в котором найдут себе точку опоры и высшее оправдание все стороны русской жизни.
Широкое гостеприимство, заповеданное Преподобным Сергием,… дары всех родов, начиная от хлеба и кончая исцелением душ и тел, причём не забыты даже утешения детям – игрушки, самим Преподобным изготовляемые, всё это вместе, по замыслу гениального открывателя Троичного культурного идеала России, должно было стать благоприятным условием для «взирания» на храм Пресвятой Троицы и созерцания в нём Первообраза Божественного Единства» (П.А.Флоренский, там же).
« …Преподобный Сергий имел опытное ведение о Пресвятой Троице, он знал, что делал. Ибо, помимо схоластически-спекулятивного постижения догмата о троичности, есть прямое ведение о Ней, обетованное и засвидетельствованное Спасителем: «аще кто любит Мя, Слово соблюдет, и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидема и обитель у него сотворима» (Ин., гл.14, ст.23), и на этот путь ведения вступил преподобный с самого начала жизни своей, так что в 23 летнем юноше уже открылся чтитель Пресвятой Троицы….
Соборность любви есть Церковь, человеческий род в своём оцерковлении, богоуподоблении, обожении, которое и есть цель и задача человеческой жизни. И об этом молится Сын Единородный в своей первосвященнической молитве, в которой Он определяет последнюю цель творения. «Да вси едино будут, якоже Ты, Отче, во Мне и Аз в Тебе, да тии в нас едино будут» (Ин., гл 17, ст. 21). «Да будут совершени во едино» (23) «да любы, Ею же Мя еси возлюбил, в них будет, и Аз в них»(26)…. В безвременье вышел преподобный плотник на труд строительства Града Божия, в котором камение – суть человеческие сердца, на собирание душ, на братотворение, на воцерковление, да будут вси едино по образу Божию, по Образу Пресвятой Троицы….
Преподобный Сергий, отшельник, ушедший от мира в дремучий бор, стал духовным собирателем Руси, и её духовным вождём…Чем привлекал и покорял он души людей, от которых он уходил в пустыню, куда они к нему, однако, собирались? В чём сила этой соборности? В том, что сама эта соборность, образ во Святой Троице сущаго Бога, ярким светом горела в его сердце. Он сам совершил подвиг соборности в сокровенности сердца своего, победив себялюбие, жертвенно отвергшись себя в любви к другому, живя уже не в себе и для себя, но в другом и для другого. Он хотел и умел оставаться в тени, будучи для всех светочем, занимать второе место, имея в действительности во всём первое…
Ибо любовь есть себя отвержение, себя невидение, себяотдание, себяодоление, от себя освобождение. Любовь есть жизнь не собой, а другим, она есть освобождение от своего себялюбивого «я», застящего умное солнце. И тот, кто причастится к любви-смирению, в меру
