Всадник на Кочерге

оранжево-фиолетовые цвета "Додекаэдра". Гриша и Миша надели на себя додекаэдровские шарфы и дали мне один. Я с радостью повязал его, но что задумали друзья, я пока недоумевал.
-Вот!- В руке у Гриши была папироса, которую он тут же зажёг.- Это нечто особенное.
-Да. Но причём тут этот маскарад?
-Как бы то ни было, а любимую команду мы должны поддержать. А поместье Ротор с Ферзиком постерегут.
Я недоумевал. Гриша протянул мне папиросу, я затянулся и Гриша вдруг так улыбнулся, что я задумался, откуда у него такая улыбка, не от солнца ли.
-Ну, всё пора!- приказал Миша.- Берём пиво, рыбу и идём!
Мы взяли назначенные нам поклажи, кроме того братья взяли с печки котелок с вареной картошкой и мясом, хлеба и банку томатного сока.
-По дороге пообедаем ещё,- прокомментировал Гриша.
С папиросой мы закончили уже в сарае. Ротор и Ферзик, оставленные в поместье за главных, радостно мурлыкали и скулили с другой стороны двери сарая. Гриша поднял крышку погреба. Я полез первым, затем принял за ягодицы спускающихся Лору, Лауру и Лолиту и, дождавшись спуска Миши и Гриши, был готов к дальнейшим распоряжениям.
На одной из стен погреба висел холст. На нём были изображены полки со стоящими на них банками с вареньями, компотами и овощными салатами. Миша и Гриша с двух сторон аккуратно сняли и свернули холст. За ним находилась массивная железная дверь. На двери висела медная табличка с надписью: "Мы никогда не познаем реальные вещи в себе."
За дверью был небольшой лестничный пролёт и ещё одна массивная дверь с медной табличкой: "Отныне, пространство само по себе, и время само по себе, должны обратиться в фикции и лишь некоторые соединения обоих должны ещё сохранить самостоятельность".
Миша и Гриша аккуратно открыли и закрыли все двери и вскоре мы вышли на полутёмную платформу. С одной стороны платформы был проложен железнодорожный путь, а с другой выложена мозаика с изображением Орфея, очаровывающего своей игрой на арфе диких зверей и деревья.
-Себастьян, нам на футбол нужно ехать, в Амстердам!- закричал вдруг Миша в другой конец платформы.
На другой стороне платформы открылась дверь, из- за неё на платформу плеснулся слепящий луч блаженно-яркого цвета, который вскоре трансформировался в седого старика с длинной бородой, одетого средневековым странствующим философом.
-Начальник станции,- пояснил мне Гриша.
В руках Себастьяна была ступка с крутящейся ручкой. Он подошёл, пристально разглядел нас всех, вытер пыльное лицо пыльной ладонью.
-А что, корень души с собой?
Миша протянул Себастьяну спичечный коробок. Себастьян высыпал содержимое в ступку, перемолол, вытащил из ступки ручку, вставил металлическую трубку, чиркнул огнивом снизу ступки. Затянулся и, немного погодя, выпустил клубы дыма.
Когда клубы дыма, выпущенного Себастьяном, развеялись, то я увидел в конце тоннеля свет и услышал нарастающий шум. Ступка пошла по кругу и в тот момент, когда я втягивал дым в себя, на станцию вошёл поезд. К счастью, он пронёсся, не сбавляя скорости, потому, как в окнах вагонов мелькали злобные татаро-монгольские лица, измождённые завоевательными походами, бившиеся даже в Швеции. На платформу посыпались обглоданные конские черепа и кости.
-Татаро-монголы об Швецию зубы обломали. Вот, убирай здесь потом за такими,- констатировал Себастьян.
Затем, когда я затягивался во второй раз, то мимо платформы вновь пронёсся поезд полный викингов, рыцарей и прочих воинов, в различной форме всех времён, три последних вагона занимали наши коллеги, шведские футбольные болельщики в жёлто-синей форме.
-Вот это уже серьёзней. Шведы монгола догнать и добить в его логове решили,- вновь пояснил Себастьян.
После третьей затяжки к платформе подошёл бронепоезд, проехал было мимо, но вернулся и остановился. На броню вышли великий командарм гражданской войны  Василий Иванович Чапаев и его комиссар Пётр Пустота.
-Вот, полюбуйтесь, Пётр! Только, что о таких явлениях вам говорил, вот явные вам доказательства моих выкладок. Экие симулякры, право! Что будем делать? Может глиняным пулемётом их?
-Пустое, Василий Иванович, едем скорее на водопады.
Чапаев махнул рукой, они скрылись за бронёй и умчались.
-Часто здесь проезжают, всё воюют. Ну, вот, ещё по одной затянетесь, и ваш поезд будет.- сказал Себастьян.
И действительно, после четвёртой затяжки к платформе подъехал небольшой, но уютный мотор-вагон. Себастьян подошёл к улыбчивому, усатому машинисту, передал ему какой-то корешок и мы тронулись, поспав с Лорой, Лаурой и Лолитой и, пообедав по дороге хлеба, картошки с мясом и томатным соком. У Лауры в сумочке ещё оказалась сочная и довольно сладкая луковица.
Амстердам встретил нас вечной юностью и свежестью. Гуляя по Амстердаму, мы наслаждались каждым квадратным дециметром Амстердамского воздуха. Футбольный стадион Арена сиял. Футбол был динамичным. Дриблинги, фланговые проходы, навесы в штрафную, угловые. В общем, удары... Удары в штангу, перекладину, выше ворот, но самые завораживающие удары были в створ ворот. А мы с друзьями пускали дружную и радостную волну на стадионе, пили пиво с чехонью и заливались: ДО-ДЕ-КА-ЭДР Чемпион!
Футбол Аякс- Додекаэдр завершился боевой ничьей: 3:3. Амстердам ликовал!
      *       *       *
Тимоха внимательно слушал меня, держа в левой руке кружку беленькой, увенчанную конусом, а правой рукой, вооружённой веточкой, он рисовал, что-то на земле.
-Ну что, похож?
Тимоха кивнул на рисунок на земле. На нём была изображена ритуальная шаманская маска. Что-то подобное я уже видел во время в одной из своих экспедиций то ли в Гватемале, то ли в Эвенкии. Затем Тимоха кивнул на конический бугорок в моей кружке, в котором я увидел своё отражение. Что-то вроде кокошника на голове, выпуклые фиолетовые лоб, щёки и нос, чёрная повязка на уровне глаз с прорезями для них, линия губ подобная старому месяцу.
Всё это так удивило меня, что я уронил кружку на траву. Упав, кружка не только не пролила ни капли своего содержимого, но, твёрдо встав на дно, аккуратно взлетела и подошла пунктуально к моей руке.
-Как же это я так стал похож на ритуальную шаманскую маску. Да и этот кокошник, у меня ведь вроде бы ничего подобного на голове нет.
Я провёл по голове свободной от кружки левой рукой и ничего не обнаружив на голове, вопросительно взглянул на Тимоху. Он жевал ежевику и улыбался.
-Помнишь, я обещал тебе объяснить гармоничность моего обкидывания тебя ежевикой и высмеивания. Так вот, на самом деле это нужно для повышения твоих магических сил, ведь ты должен мне помочь и для этого сам стать посредником между этим миром и Ноосферой. Ежевикой я пытался сделать тебя похожим на доброго духа, а высмеиванием отогнать от тебя злых духов. А это,- Он указал на кокошник на своём рисунке.- твоя антенна в Ноосферу.
-И она у меня есть?- Я вновь провёл левой рукой по голове.
-Вот, болван!- Тимоха вновь расхохотался, кинул в меня одну ежевику, но по траве кататься не стал.- Ведь я же тебе объяснял понятие метафизики. Ну конечно же есть, иначе мы не взяли бы тебя на работу.
-Да...- я завороженно переводил взгляд с рисунка Тимохи на своё отражение в кружке.
-Всё хорошо получается и думаю дальше будет продолжаться на том же уровне, высоком уровне.
Тимоха поднял кружку ввысь, но тут же опустил назад.
-Да насчёт Гриши и Миши- потрясающие ребята, деловая хватка, уважаю. Послушай, Пегас, вот что! Они, несомненно, подходят нам для дела и звать мы их теперь будем Сфинкс и Кентавр. Хорошо? Отлично! Да, а что кто-то из них был в Перу?
-Из них? Да вроде нет. Я был. А что?
-Ну откуда то они взяли кактус Сан-Педро. Только Сан-Педро даёт человеку такую решимость и отвагу, чтобы последовать за своей светлой мечтой, своей верой в логичность гармонии. Жаль только, что в научной среде такие случаи находят понимание только через долгие годы.
Будучи всю экспедицию занятым мыслью о любви к Анюте, я совсем и забыл о том сухоньком старикашке, который возник передо мной в зеркале туалета одного из ресторанов Лимы, когда я умывал голову, утомлённый пышным банкетом. Он протянул мне клочок бумаги с каким то московским адресом, затем поднял вверх указательный палец правой руки и изрёк что-то торжественное на незнакомом, наверняка давно вымершем языке и вышел из туалета.
Прогуливаясь затем по Москве, после прибытия из Буэнос-Айреса, я нашёл по этому адресу, организованную в подвальчике тепличку, где тот же старик вновь встретил меня длиннющей тирадой на странном, вымершем языке, лишь на прощание, протягивая мне росток, упакованный в полиэтиленовый пакет сказал:
-Воронки во времени и пространстве, а также искажение геофизических полей поможет тебе на пути к обострённому восприятию сути гармонии. Как бы странно это не звучало. Впрочем, если задуматься и вслушаться, то любой звук довольно странен. Отдай его своему другу завтра и тебе удастся овладеть временем и пространством вчера.
С тем я и ушёл, на следующий день, прибыв в Желановск, передал с оказией этот росток братьям, а тремя месяцами раньше поехал на футбол в Амстердам.
-Что выходит мы реально воспользовались воронкой во времени и пространстве? Только сейчас я понял какую мину под материалистическую доктрину, исповедываемую партийной верхушкой, передал мне тот старик.
-Наверное это старый шалун Титикака. Наш человек. Скажи, а этот белоснежный холм перед крыльцом, конка, фуникулёр, дирижабль; всё это было у них до твоего им щедрого дара?
-Припоминаю, что вроде бы нет. Хотя сам уже точно сказать не могу, так всё реально было. Что за чудеса?
-Всё очень просто, им удалось уловить и трансформировать идеомоторную реакцию своих же грёз, ну и плюс смелость последовать за своими грёзами. Теперь им под силу даже красивейшее озеро Констанца, на границе Австрии и Швейцарии, у себя перед домом организовать. Да и холм этот они в любой момент могут зелёным и цветущим сделать. В общем нам на работу именно такие ребята и нужны.
Я слушал Тимоху и смотрел на него сквозь переливающийся конус беленькой и тогда он начинал казаться мне морским змеем. Когда доходило до того, что змей широко открывал пасть, пытаясь схватить меня, то я убирал кружку от уровня его лица ниже, к груди и вдруг вполне реально видел, как у Тимохи растут крылья, белоснежные и шелковистые. Так я щекотал себе нервы, пока Тимоха не сказал приближаясь губами к бугорку своей кружки:
-База, база, я первый, приём!
Я удивлённо взглянул на него, убрав от глаз кружку. Тимоха улыбался:
-Это я к тому, что пора уже мне, Пегас. Кочерга зовёт.
Я взглянул на кочергу, которую Тимоха вытащил из под ног. Знак бесконечности переливался разноцветьем.
-Давай поднимемся, Пегас.
Тимоха встал, за ним и я. Он зажал кочергу между ног, придерживая её левой рукой.
-Так, камней сзади нет?- Тимоха оглянулся, травка манила зелёным шёлком.- Ну, Пегас, знаешь, что делать. Я постараюсь быстрее вернуться. Теперь пора. Да не будет у тебя других богов.
Тимоха выпил, я быстро последовал его примеру. Ящер, дельфин, аист и медведь приятно щекотали пищеварительный тракт. Тимоха протянул мне пустую кружку и тут же упал на спину. В речушке шумно плеснулся дельфин. Кочерга же пустилась в полёт. Кружа через деревья и кустарники, срывая с веток птиц, ныряя в воду, оставляя меня в