Картина Часть 3 Глава 4

с совестью. У него с ней сделка. Он наверняка и имени моего не помнит, - в глазах Вонга промелькнул странный свет. Возможно, какие-то давние воспоминания, и какая-то горечь.
- Это не так! - воскликнула Света. – Он очень дорожит воспоминаниями своего детства, где все связано с тобой. Ты часть его жизни, часть его взросления и мужания.
- Я часть его позора, о котором каждый в семье был рад поскорее забыть, навсегда, - перебил Свету мужчина. – И у Кьенга это очень хорошо получилось.
- Вы через много прошли вместе, - упрямо продолжала говорить Света, - а теперь он одинок. Да, потеряв тебя, он потерял часть своего детства, своей жизни. Ты ему нужен, правда!
Китаец внимательно посмотрел на девушку. В его глазах горел гнев.
- Я не понял, сударыня, - проговорил он, сдерживаясь, - ему нужен я, или его драгоценный покой?
- А разве это не одно и тоже? – девушка почувствовала себя неуверенно под этим взглядом. Она вдруг ощутила себя маленькой былинкой в руке великана, который не понимал, зачем ему ее беречь, не лучше ли ее прихлопнуть второй ладонью. Ей стало казаться, что она встряла в какой-то конфликт, о котором не имеет ни малейшего понятия, в конфликт совсем иных мотивов и целей, нежели те, которые были ей открыты. Она почувствовала себя неловко.
- Я давно был изгнан из клана. Все отреклись от меня, и он тоже, понятно? Вы хоть знаете, что это такое – остаться в Гонконге совершенно одиноким, оторванным от своих корней, беспомощным и беззащитным перед своими врагами, лишенным прошлого, без надежд на будущее? - китаец говорил, словно бросая каждое слово в лицо девушке как плевок. – А ведь я был наследником титула, власти и денег! Я был Золотым китайцем! – лицо Вонга перекосилось при этих словах. Света подумала, что это страшно: стать его врагом и оказаться с ним один на один. – А мой любимый братец, мой дорогой друг отвернулся от меня, не забыв присовокупить мое наследство к своему, - в глазах Вонга сверкнула молния.
- Конечно, я ничего не могу сказать в его оправдание...
- Вот именно, сударыня, так и не говорите ничего, - процедил Вонг.
- Нет, почему, же, ведь можно все выяснить, назвать вещи своими именами и во всем покаяться, и забыть, и простить, и все начать сначала, - Света смотрела на него почти с мольбой.
- Начать с начала мне пришлось в шестнадцать лет, на грязных улицах, в трущобах на задворках Гонконга. Заново ходить, заново говорить, выживать, выцарапывая у подлой судьбы еще один день, и еще. Убивать, чтобы не убили тебя, отнимать, чтобы сохранить свое, - лицо Вонга в этот момент было страшным. На нем застыла маска неумолимого рока.
- Но, Кьенг все эти годы…
- Между нами слишком много слез, крови и смертей, моих, и моих врагов, и эту пропасть нам уже не преодолеть, - проговорил Вонг таким тоном, что Света сжалась.
Ей стало страшно за Кьенга. Да, столько ненависти – это что-то, и она действительно может убить.
- Согласись, Вонг, что твой поступок был…это была бомба, - проговорила Света, настороженно следя за его движениями. Ей вдруг показалось, что он может причинить ей вред. Вонг оскалил зубы в грозной усмешке, но Света торопливо продолжила:
- Кьенг не знал, как ему быть, что предпринять. Он был молод, и обязан был подчиняться старшинам вашего рода. С самого детства его учили этому. А когда он все же сделал выбор, свой выбор, с отклонением от нормы, было поздно – ты уже исчез. Думаешь, он не переживал за тебя, изгнанного почти из рая? Думаешь, он не раскаивался, что вместе со всеми по закону толпы участвовал в твоей травле? Думаешь, он не осуждал себя, что лишил тебя своей поддержки в трудный период жизни!  - Света помнила, как Кьенг признавался ей, что долгие годы сожалел о том, что не решился уйти тогда вместе с Вонгом, что не рискнул пойти против воли главы Джи Ю Дзен, и не отказался от своего наследства в знак солидарности с другом. Она верила ему. И поэтому с жаром продолжила:
- Тысячи раз ночами он возвращался в тот злосчастный год своей жизни, в тот день, и переигрывал ту ситуацию, находя в себе смелость и нужные слова. Но это бесполезно, ничего уже не изменить, и он только заработал бессонницу на долгие годы.
- Я сочувствую ему: бессонница, особенно во дворце, да еще на шелковых простынях – это действительно, ужасно, - процедил Вонг. Эта глупая девчонка раздражала его, и он с трудом сдерживал свои истинные чувства.
- Вонг, пожалуйста, послушай, Кьенгу есть что сказать тебе, он готов извиниться за свое малодушие и предательство. Освободи его сердце…
- Довольно! – прервал ее Вонг. - Я долго Вас слушал, и думаю, ничего нового больше не услышу. – Вероятно, ее время вышло, эфир окончен. – Все давно в прошлом, ничего не переиграть, и ничего не забыть. И довольно об этом! Что было – то прошло.
- Так почему ты не хочешь сказать ему об этом! – не сдавалась девушка.
- Ему пора бы уже успокоиться, а не плести слезливые истории об ошибках молодости.
- Ему пора увидеть тебя здоровым и невредимым, ему пора обнять своего друга и брата. Только тогда забудутся прошлые ошибки и затянутся старые раны.
- Вероятно, я слишком плохо говорю на русском, - зло проговорил Вонг, сверля девушку холодным взглядом, – и вам трудно меня понять: не я нанес ему его раны, и не мне их лечить. Я не лекарь, и ему я не брат и не друг. И вообще, мне надо работать, - вдруг сменил он резкий тон на деловой и спокойный. – Вы отвлекаете меня, а мне нужно зарабатывать на жизнь, - и он взял в руки щетку.
Света снова порывисто прикоснулась к нему.
- Послушай, Вонг, тебе не надо будет работать, если ты вернешься к Кьенгу. Ты сможешь достичь любых высот, каких ты достоин. Неужели ты привык оплакивать судьбу, оставаясь в нищете? Неужели не хочешь ничего изменить? Вернись, и Кьенг поможет тебе.
- Убирайтесь отсюда, пока я не заехал Вам вот этой щеткой по лицу! – злобно прошипел китаец, рывком скинув ее руку со своего плеча.
Света осеклась и смешалась. Она порывисто встала и сделала шаг в сторону.
- В сущности, никто не виноват в произошедшем, - тихо проговорила она, не сводя с китайца глаз. – Тот строй и круг, к которому ты принадлежал, не мог смириться с тем, что произошло, и вполне естественно, что тебе пришлось уйти. Кьенг, пусть и с опозданием, но принял твою сторону. Считай, что он тоже вышел и того круга – уехал из Гонконга, поселился в чужой стране и самостоятельно устраивает свою жизнь. Можно сказать, что он ушел вслед за тобой на поиски твоих следов. Так не пора ли все забыть?
- Я уже сказал, что все забыл, а теперь уходите! – закричал Кьенг.
Света медленно приблизилась к нему:
- Скажи мне, Вонг, когда ты врешь: когда говоришь мне, что простил Кьенга, или, когда угрожаешь вымазать меня гуталином?
По аллее к ним приближались два человека, китаец и русский. Вонг их не видел, так как стоял к ним спиной, но Света видела, что они направляются именно к ним.
- Ю Зун, все подготовлено, как ты и приказал, - обратился русский к Вонгу.
Вонг вскочил как ужаленный и обернулся к говорящему в сильном гневе.
- Ты разве не видишь, что я занят? – заорал он. – Ты отвлекаешь меня! Отойди в сторону и подожди, пока я закончу работу, – он повернулся к Свете:
- Итак, мы обо всем поговорили, и Вам пора идти. Думаю, что Ваши туфли не нуждаются в чистке. Всего Вам хорошего. – Он поклонился ей по обычаю своей страны, но в сердце девушки уже закралось подозрение.
Почему парень назвал его странным именем? Как там – Юзунг? Юдзун? Да, кажется так. Света направлялась к своему дому в сильном смятении чувств. Кажется, она не только ничего не добилась, но еще и усугубила ситуацию, наверняка вызвав у Вонга еще большую неприязнь к брату.
Почему парень обращался к нему с таким почтением, словно Вонг не простой чистильщик обуви, а его босс? В их городе так не принято: русские не идут в услужение к китайцам. И он словно отчитывался о какой-то проделанной работе. Все сделано, нет, все выполнено. Нет, не так… Все… подготовлено? Что подготовлено? К чему? Речь идет о Празднике Радуги? Или о чем-то своем? Какие у них могут быть общие дела? Не подозрительно ли это? Вонг разозлился. Он взбесился. Отчего? Что к нему обратились без разрешения? Значит он действительно главный среди них? Нет, не потому. Может, потому что к нему так обратились при ней? Ну точно, парень так и так должен был отчитаться о работе. Но вот не при ней. Почему? Мутная история.
Света шла по нарядно украшенным улицам и не замечала праздничного убранства. Ее мучила одна мысль: говорить ли Кьенгу об этой встрече? Да, миссия не удалась, но как открыть ему эту печальную правду, которую он и так знал: его брат его ненавидит. Зачем тревожить его рану. Но должен же он узнать, что волею судеб Вонг попал в тот же город, где обосновался Кьенг.  Ему следует также узнать, что, возможно, его кузен не стоит тех бессонных ночей и душевных мучений, которые лишали Кьенга покоя в течение долгих лет. И что означает Юдзун? Это новое имя Вонга? Почему он сменил его? Наверное, раз начал новую жизнь, с чистого листа, то изменил и имя. И что представляет из себя Вонг-Юдзун, что русские находятся у него в подчинении, и он может просто так кричать на них в присутствии посторонних, а ему даже не возражают? Он точно чистильщик обуви? Наверное, с Кьенгом все же надо поговорить об этом… когда-нибудь, когда будет подходящая ситуация.