Вернувшись домой, в спасительную прохладу и тишину, Света отбросила все мысли дня, желая только одного – отдохнуть. И ноги ныли, и спать хотелось, и на сердце кошки скребли. А ведь вечером ей предстоит новая встреча с подругами, и новая порция развлечений.
Не раздеваясь, Света упала на диван, и как только ее голова коснулась диванной подушки, она заснула. Будильник разбудил ее через два часа. Прохладный душ пришелся очень кстати, Света ободрилась, и даже стала что-то напевать. Девушка почувствовала прилив новых сил и бодрость во всем теле. Капли воды стекали по длинным волосам, хлестали ее упругие мышцы. Она так гордилась ими: серьезные тренировки не прошли даром, фигура девушки стала более точеной, а мышцы рельефными. Свете хотелось танцевать. Накинув легкий шелковый халатик на влажное тело, она вошла в комнату.
Быстро темнело, всюду по городу зажигались огни фонарей и праздничная иллюминация. Проспект Ангелов засиял всеми цветами радуги, вечерние огни придавали ему фантастический вид. В дверь позвонили. Должно быть Катя, решила зайти пораньше. Света пошла открывать дверь.
- Мне бы следовало догадаться, что это ты, - не скрывая досады, проговорила Света, увидев на пороге своей квартиры Арсения. Его уложенные волосы блестели, и сам он был таким свежим, праздничным, энергичным. Вся его фигура излучала доброжелательность. На нем были узкие серые брюки, белая рубашка с завернутыми до локтя рукавами и расстегнутая на груди, через плечо он перекинул серый льняной пиджак с богатой вышивкой на спине.
- И я тебе рад, - улыбнулся, как ни в чем не бывало, молодой человек. Он облокотился о косяк двери рукой, в которой держал длинную бордовую розу.
- У меня нож всегда под рукой, - проговорила Света, подозрительно на него глядя.
- Клянусь, что сегодня я уверен в себе как никогда, - усмехнулся Арсений. Он заметил на пуфике большой кухонный нож. – Спасибо за предупреждение, но я не буду накидываться на тебя:мой психоаналитик творит чудеса. С праздником, кстати, - он протянул ей цветок и вошел в квартиру, заставляя ее отойти от двери.
- Ну почему же, можешь снова попробовать наброситься. Ведь шрамы украшают мужчину, - Света равнодушно приняла цветок, и приблизила лицо к лицу мужчины: - Никто же не знает, в каких боях они получены. Удар ли это негодяя, желающего забрать твои часы, или девушки, защищающей свою честь.
- Лучшее украшение мужчины – это шрамы на его спине от женских ноготков, - никак не отреагировал Арсений на Светин намек. – Кстати, спасибо, что спросила, плечо давно зажило. И даже не ноет в дождливую погоду, - и он тихо рассмеялся, видя, как девушка порозовела от смущения.
- Ты был сегодня на празднике? - спросила Света, чтобы как-то сменить тему.
- Нет, я знал, что не найду тебя там, - усмехнулся Арсений. – На случай я и не надеялся, удача не на моей стороне, ей почему-то нравится помогать парням с узкими глазами, - его улыбка показалась Свете какой-то напряженной. - И с легким паром, дорогая, - он обратил внимание на ее мокрые волосы.
Света тут же смутилась, запахивая халат на груди и сожалея, что он такой короткий. И все это под насмешливым взглядом мужчины.
- Да, ты как раз напомнил мне, как мало у меня времени. Мне надо собираться на бал, и я не могу разговаривать с тобой. Спасибо, что заглянул, в общем, тебе пора, - и она рукой стала делать движения, призванные дать понять, что ему пора выметаться из квартиры.
Мужчина продолжал стоять и задумчиво смотрел на Свету.
- Хочешь, я помогу тебе собраться на бал? – предложил вдруг он совершенно серьезно.
- Что? Ушам своим не верю. Даже не прикасайся ко мне, - и Света отступила на шаг.
- Я просто уложу твои волосы.
- Что???
- Ты хочешь быть самой красивой девушкой сегодня ночью? – соблазнял ее Арсений.
- А ты … умеешь?
- Доверься мне, - Арсений улыбнулся.
- Забудь, об этом не может быть и речи.
Довериться ему? Он что, смеется над ней? В прошлый раз, когда она доверилась ему, ей пришлось защищаться с ножом в руках. Но вот насчет прически – это сильно. Света колебалась.
- Я уложу твои прекрасные волосы на зависть всем твоим подругам, - продолжал соблазнять ее Арсений. – Хочешь?
- А вот и хочу, - проговорила Света, по-прежнему глядя на него с подозрением. Во что она снова ввязывается? Но уж засыпать в его присутствии она больше точно не будет! И нож возьмет в руки, для профилактики преступлений.
Арсений снял с плеча легкий светлый пиджак и, пройдя в комнату, повесил на спинку кресла.
- Я принесу из кухни стул, а ты приготовь расчески, шпильки и все такое, что всегда есть под рукой у девчонок: лаки, муссы, - распорядился Арсений.
- Я вижу, ты хорошо проинформирован на этот счет, - заметила девушка.
- Да, не плохо.
Он усадил ее на стул перед высокой зеркальной дверью раздвижного шкафа, и принялся феном сушить ее длинные волосы. Затем взял в руки расческу и принялся расчесывать их прядь за прядью, медленно и аккуратно. Он явно затянул этот процесс, наслаждаясь такой возможностью: прикасаться к шелковистым волосам пепельного оттенка, принадлежащим этой девушке, и не торопился начать. На его губах застыла улыбка, но чем чаще Света поглядывала на его отражение в зеркале, тем больше убеждалась, что из насмешливой она превратилась в мечтательную.
Наконец, он начал творить что-то необыкновенное со знанием дела, ловко и уверенно. Что-то зашпиливал, что-то закручивал, что-то начесывал, сбрызгивая лаком отдельные пряди, словно опытный парикмахер, и удивительное дело, Света сидела не шевелясь, и наслаждалась процессом.
Она поразилась, насколько послушны ее волосы в руках Арсения, тогда как она сама возится с ними всегда долго, не в силах придать им приличную форму с первого раза. Коварные волосы всегда рассыпались, выскальзывали, и загибались совсем в другую сторону, нежели ей было надо. И это всегда отнимает у нее кучу времени, сил и нервов. Но мягкие нежные руки Арсения приручили их с первого прикосновения. Это руки мастера, они знают свое дело, и Света, как завороженная, наблюдала в зеркало за работой мужчины.
- Ты, наверное, где-то обучался этому делу, да? На курсах парикмахеров? Признайся, - обратилась к нему девушка.
Арсений молча улыбнулся.
- Из тебя вышел бы отличный мастер. Ты бы оброс своей клиентурой, славой. Запись к тебе была бы заветной мечтой каждой красотки и светской львицы в нашем городе. Деньги конечно, не баснословные, но все же стабильные, и риск меньше. Тебя никогда не привлекала такая перспектива? Ты не думал об этом?
Арсений продолжал улыбаться, словно его забавляли ее слова.
- Меня никогда не привлекала такая перспектива, - усмехнулся Арсений, снизойдя до ответа. – Я не могу без риска. И курсов я никаких не оканчивал, делать мне было больше нечего.
- Откуда же такой талант?
- Мама научила. Я делал прически ей.
Мама!!! Света замерла. Это новое слово в его лексиконе. И звучит так необычно в его исполнении – мама. Света поразилась: так странно услышать это слово от него, падшего, безнравственного человека, человека без морали. И вот он произносит это слово, как произносят его дети. Трогательно и ласково. Оказывается, у него есть мама… ну конечно, она была у него когда-то. Иначе мир не узнал бы о его существовании… Что она несет, какую-то чушь. Нет, не чушь, одно дело была женщина, которая дала ему жизнь, и другое дело, что она была ему – мамой,любимой и дорогой. У него есть мама, и он ее любит. Это совершенно точно!
Света видела, как изменилось его лицо. Она совершенно отчетливо увидела сыновнюю нежность. Перед ней стоял «маменькин сынок»! Он любит свою маму! Надо же, этот человек сквозь годы страшной и опасной жизни пронес это чувство к родному человеку! Вот сейчас он вспоминает что-то, и лицо у него такое светлое, и глаза ясные, в них нет того свинца и тех теней, которые Света уже привыкла видеть. Так что же такое должно было произойти, чтобы красивый нежный мальчик превратился в мрачного человека и безжалостного убийцу?
- А еще чему научила тебя твоя мама? – осторожно спросила Света. Она решила хоть что-то выяснить об этой таинственной женщине.
Определенно, Арсению было приятно говорить о ней. Его движения стали еще плавнее и медлительнее, на лице застыла задумчивость и нежность.
- Она была необыкновенной женщиной. Например, говорила на нескольких языках, она занималась переводами, и я с детства изучал мировую литературу по первоисточникам, - Арсений не забывал создавать шедевр из Светиных волос.
- И сколько языков ты знаешь?
- Пять. Но это не сложно. Зная основы лингвистики, легко понять основные принципы данного языка, и узнав закономерности и увидев систему, можно спокойно изучить любой язык за короткое время. Моей маме не было равных в этом деле.
Света, не удержавшись, присвистнула. Арсений добродушно усмехнулся.
- А я учила в школе английский, и в университете потом, а только и знаю что английский технический, необходимый по работе, ни больше, ни меньше. Вот если бы я оказалась в Англии, например, совершенно случайно, вряд ли я смогла бы там хоть что-то объяснить о том, как я у них оказалась, и для чего, - вздохнула девушка.
- Я могу тебя обучить, если захочешь, - предложил Арсений.
- Нет, боже упаси! Не надо мне этого английского! Я худо-бедно знаю немного, и мне хватает.
- Как хочешь. Если что – обращайся. Кстати, а что ты любишь читать?
- В первоисточнике? – улыбнулась Света, поймав в зеркале взгляд Арсения.
- В переводе, - Арсений улыбнулся.
Это был сложный вопрос для девушки.
- Ну, я читала классику, русскую, английскую, французскую. Но, кажется, так ничего и не полюбила.
- Что так?
- Ты будешь смеяться, но эти бессмертные творения ничему меня не научили. После прочтения этих великих произведений меня всегда охватывали депрессии и сильное разочарование в любви и в жизни вообще.
Арсений в зеркало внимательно взглянул на нее.
- Например? – спросил он.
- Ну, например, возьми Голсуорси. Читал, кстати? – Света увидела его кивок в зеркале. – «Остров фарисеев» помнишь? Ну вот, и как после этого романа сохранить душевный покой? Мне было плохо несколько дней. Одиночество, просто вселенское, когда те, кто должны были бы стать самыми близкими людьми, оказываются равнодушной толпой, для которой ты – пустое место, и все твои чувства и силы никому не нужны, - она помолчала, вспоминая те времена, когда первый раз плакала из-за этой книги, от разочарования и страха за свое будущее. - И это при том, что в то время я еще не знала смысла слова «фарисей». И это же страшно, оказаться в вакууме, оказаться лишним, невостребованным… - Света видела, что Арсений серьезно ее слушает, забыв про прическу.
- Я знаю, - проговорил он. – А ты, ты такое испытывала? В своей реальной жизни?
- Не знаю, вся моя жизнь – как сон, только мой собственный, как будто в действительности меня и не существует. Я иногда думаю, что если я умру, то оплакивать меня будут только мои родители, ну и пара знакомых, может, и то не факт, - она просто пожала плечами, но прошло много лет, прежде чем она смогла спокойно и без страданий говорить такие вещи.
- Не думаю, что это правда, - серьезный мужчина покачал головой.
- Но раз мне так кажется, значит, так и есть, - она грустно улыбнулась. - Я не могу повлиять на мировую экономику, я не могу потрясти основы
