Бороздун Космоса. Эпизод первый. Пьяная Скотина.

ли, а?
-- Не знаю, -- отмахнулся Люберец, -- не помню.
-- Какого тогда рожна тебя, скотина ты этакая, потащило угонять корабль? – В глазах Родины загорелись искорки ярости.
-- Что вы ко мне привязались – я ж пьяный был.
Родина сплюнула ругательство, искорки её погасли. Она откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.
-- Прошу прощения, -- заговорил Гнида, -- мне кажется, что я смогу включить приборы. Я вроде бы влетел в эти кнопки, когда всё отрубилось.
 Родина приоткрыла один глаз и скосила его в сторону Гниды. Гнида поднял руку над панелью управления и со всей дури раскрытой пятернёй хлопнул по кнопкам в том месте, куда он приземлялся недавече головой. Люберец, не ожидавший от Гниды такого шага, сжался, предполагая катастрофу. Но её не произошло. Включились экраны, зажглись всякие лампочки на панели, а  на центральном экране всплыло весьма схематично выполненное лицо белого цвета с пустыми глазницами и с таким же пустым ртом, через которые просвечивали звёзды.
-- Вас приветствует операционная система КРОПОТИН. Называйте меня Сергей. – И маска застыла.
-- Сергей, -- спросила Родина, -- ты можешь сообщить наше расположение?
 Лицо очнулось на время короткого ответа:
-- Воспользуйтесь системой поиска.
-- Спасибо, а как? – Резонно поинтересовался Люберец.
Сергей даже не дрогнул.
-- Что-то он не очень разговорчивый, -- прокомментировал Люберец.
-- Как включить поисковую систему? – Не сдавалась Родина.
Сергей с готовностью ответил:
-- С помощью панели управления.
-- Слушай ты, КРОПОТИН, С-С-Сергей! – Люберец начал злиться. – А ты на кой чёрт висишь здесь и звёзды заслоняешь?!
 Лицо опять не ответило.
-- Я тебя спрашиваю, моль ты бледная!
-- Вопрос составлен некорректно, мало исходных данных в заданной формулировке.
 Гнида ехидно улыбнулся:
-- Перевожу: на идиотские вопросы не отвечаю.
-- Сергей, -- спросил Гнида у операционной системы, -- каковы твои функции?
-- Управление всеми системами корабля.
-- Так выполняй команды! – Рассердился Люберец.
-- Голосовое управление не активировано, -- мёртвое спокойствие Сергея просто бесило Люберца настолько, что он даже забыл о своём страхе перед пустотой Космоса.
-- Как активировать голосовое управление? – Спросила Родина.
-- Воспользуйтесь панелью управления.
-- Чего нажать-то? – Застонал Люберец.
-- Кнопку.
 Люберец бросился к экрану в стремлении задушить маску, но ремни кресла, про которые он забыл, не пустили Люберца, и тот в течение ещё нескольких секунд по инерции бился в ремнях, как муха в паутине, приговаривая, что убьёт этого подонка.
-- Люберец, успокойся, это всего лишь программа, -- Родина пыталась утихомирить начальника.
-- Мне без разницы, кто это! – Люберец принялся рвать защёлку ремня. – Я придушу эту наглую рожу!
-- Ну-ну, -- съёрничал Гнида. – Колобка тоже пытались повесить.
-- Люберец с досады сплюнул, забыв, что находится в невесомости.
-- Сгинь с экрана, -- приказала Родина Сергею.
Лицо тут же исчезло.
-- Ну и зануда эта морда, -- пробормотал Люберец, стараясь не смотреть на свободно плавающий плевок.
-- Лучше бы не маялся дурью, а вспоминал, как управлять Разведчиком.
-- Я хочу пить и есть.
-- И зачем я с тобой связалась? – Вздохнула Родина.
Они сидели, пристёгнутые к креслам, в кают-компании. Перед каждым стояло, прикрученное намертво к столу, так называемое блюдо, напоминавшее пчелиные соты, и в каждой такой соте находился тюбик с каким-либо кушаньем. Околокосмонавты вытаскивали первый попавшийся тюбик и выдавливали его содержимое с наслаждением себе в рот. Разговор не клеился, так как ни у кого не было настроения. У Люберца опять стала разламываться голова. Родина о чём-то думала, отрешённо впихивая в себя из тюбика  то копчёную колбаску, то торт, то жареную рыбу, то сухарики. Про Гниду же нельзя было сказать ничего определённого, как, впрочем, и всегда.
Непривычные к такому способу приёма пищи, горе-астронавты объелись до колик и разбрелись по каютам поспать. Люберец, правда, перед отходом ко сну пережил небольшое, но довольно-таки эмоционально окрашенное, приключение в туалете. Гальюны в невесомости работают с рядом особенностей, которые Люберец, естественно, не знал; и его чуть было не засосало внутрь, но он всё-таки справился и с чистой совестью отправился на боковую.
  Спал Люберец, однако, весьма беспокойно, что было вполне объяснимо: абстинентный синдром плюс состояние невесомости. И даже ворочаться в постели не удавалось – чтобы не вспорхнуть над койкой, нужно было пристегнуться к ней ремнями. И только он, наконец, задремал, как его мочевой пузырь предательски сообщил мозгу о своём изменившемся функциональном состоянии, и Люберец, дабы восстановить гомеостаз, был вынужден проснуться. Люберец в раздражении отстегнулся, встал, приоткрыв глаза лишь на три четверти и включив мозг ровно настолько, чтобы добраться до туалета, и пошлёпал босыми ногами по пустому коридору. На этот раз всё обошлось без приключений. На обратной дороге Люберец столкнулся с Родиной. Она возбуждённо заговорила:
-- Значит, ты тоже почувствовал, что-то не так?
 Люберец, даже и не пытаясь вникнуть в суть вопроса, кивнул. Родина ткнула его кулачком в волосатую грудь:
-- Да проснись же ты, наконец! Раскрой глаза! Неужели не замечаешь ничего интересного?
 Люберец наполовину приоткрыл глаза и ответил:
-- Кроме тебя в ночной рубашке, ничего.
-- Да я не о том. – Родина  невольно оттаяла. – Ты, разве, ничего не ощущаешь?
-- А что? – Люберец почесал лысину.
-- А то, что ты больше не порхаешь, аки птичка, а стоишь на полу!
  Люберец с интересом посмотрел на свои немытые ноги, которые, действительно, прочно стояли на прохладном металлопластиковом покрытии коридора...
3.
-- Ну и какого ты, Гнида, открыл внешний люк?! – Люберец, мягко говоря, был не в духе.
 Гнида пожал плечами:
-- Кто-то же должен быть гнидой.
-- Пошёл ты! От тебя толку меньше, чем от Сергея КРОПОТИНа –
он-то хоть во вред не делал.
-- Да ладно тебе, Люберец, они бы рано или поздно всё равно пробрались бы на корабль, -- защитила Родина Гниду.
-- Да... но... А ну вас обоих, тыквы огородные! – Люберец обиделся и залёг в дальний угол.
 Они находились в небольшой комнатушке без окон, без дверей, без мебели, в одном из углов находился за ширмочкой сортир типа очка, стены и пол состояли из какого-то необычного материала – твёрдого на ощупь, но мягкого при падении (Люберец открыл это свойство на Гниде, бросив его в бешенстве об пол). Люберец облазил каждый сантиметр темницы, но не нашёл ни малейшей лазейки. Родина, видя бесплодность его попыток, уселась, облокотившись спиной о стену, и прикрыла глаза. Гнида изначально, сохраняя индифферентность, разлёгся на полу в том месте, куда его бросил Люберец.
  Они втроём были в рубке управления и пытались добиться вразумительного ответа у Сергея на вопросы: откуда взялась сила тяжести? куда подевались звёзды? и почему, в конце концов, в иллюминаторах темно? И тут их на матерном русском попросили немедленно впустить внутрь космическую пехоту. Пока Люберец и Родина соображали, что это за такая космическая пехота, и почему она матерится на чисто русском, Гнида ринулся открывать наружный люк, то ли из вредности, то ли испугавшись. В общем, тут же в Космический Разведчик набежала куча гуманоидов в странных скафандрах, подхватила всю троицу под белые рученьки и запихнула в эту каморку.
  Люберец лежал в своём углу и что-то обиженно бубнил себе под нос.
-- Люберец, заткнулся бы ты, а? – Не выдержал, в конце концов, Гнида, за что и получил немедленно в лоб прилетевшим ботинком.
-- Люберец, прекрати – мы же в одной лодке! – Приструнила его Родина.
-- Всё из-за Гниды! Если бы не он, мы бы сидели  сейчас дома!
-- Если бы ты не вздумал поиграть в пилота, -- не согласилась Родина,-- ты бы сейчас лежал на диване и дул своё пиво.
-- Да, сейчас бы неплохо пива выпить, -- мечтательно протянул Гнида.
-- Я вам щас такого пива обоим покажу! – Взревел Люберец, который в настоящий момент за бутылочку продал бы Родину и подарил бы Гниду в придачу.
-- Интересно, а нам покушать дадут? – Не унимался Гнида.
-- А я вот сижу и думаю, -- тихо сказала Родина,-- зачем мы им нужны, что они с нами сделают?
-- Эй вы, уроды! – Закричал Люберец. – Мы жрать хотим... и пива!
 Люберец застыл в ожидании ответа.
-- Хорошая попытка, особенно с пивом удачно, -- съязвил Гнида.
Неожиданно одна из стен дрогнула и стала отодвигаться в сторону, обнажая сбоку дверной проём. Когда выход полностью открылся, в комнатушку вошёл пришелец...
 --- Я, конечно, дико извиняюсь, что мы вас так резко и без объяснений схватили, -- какой-то важный инопланетянин скрипучим голосом оправдывался, как показалось Люберцу, перед людьми. – Понимаете, карантин. У вашего вида очень много бактерий, вирусов и хедонов, поэтому мы как можно быстрей поместили вас в дезкамеру, любая лишняя  секунда могла бы нас погубить.
-- Мы, в общем-то, не в обиде, -- ответила Родина,-- особенно теперь, когда всё разъяснилось.
 Инопланетянин кивнул своей головой с удлинённым вверх черепом. Треугольные уши его совершали невообразимые движения во всех плоскостях, что было неким аналогом человеческой мимики. В принципе, пришельцы отличались от людей немногим, разве что вместо носа посреди лица зияли три хоаны, прикрытые не полностью кожной складкой, с помощью которых инопланетяне и разговаривали. Ротовой аппарат их не обладал  способностью к речеобразованию и являлся по виду колюще-сосущим. Такое разобщение дыхательной и пищеварительной трубки способствовало лучшей выживаемости вида (вспомните, сколько людей задохнулось во время еды) и удобству общения: за приёмом пищи, например, не было необходимости прерывать беседу на пережёвывание. Видимо, благодаря этой особенности инопланетяне шагнули дальше в своём развитии, нежели земляне.
-- Мы рады тому, что вы на нас не в обиде, и хотели бы как-нибудь загладить нашу непроизвольную вину, -- инопланетянин доброжелательно помахал ушами.
-- Знаете, неплохо бы было подкрепиться. – Родина продолжала исполнять роль парламентёра.
-- Конечно, конечно! Мы уже изучили особенности вашего метаболизма и подготовили продукты, похожие на ваши. Автоматы уже в пути.
 Люберец подёргал Родину за рукав и прошептал ей на ухо: «А пиво-то, пиво?» «Отстань»! – Также тихо отмахнулась от него Родина.
 Они расселись за невысоким столом неправильной многоугольной, а местами просто кривой, формы на неудобные табуреты с вытянутыми вперёд сиденьями с двумя прорезями для ног и двумя боковинами, достающими до подмышек. Сидеть было непривычно и неловко.
-- Теперь позвольте представиться, меня зовут…-- пришелец издал протяжный низкий гул всеми тремя хоанами с дребезжанием кожаной заслонки в конце. – По-вашему, будет попроще: Миша.
Кропотинавты представились по очереди, при чём Гнида своей фамилией – Станкевич, Родина и Люберец своими именами, соответственно, Татьяна и Ярослав.
 Тут автоматы  принесли еду. Автоматы представляли собой подобие карликового дерева с неровным стволом на коротких многочисленных ножках-кореньях, на верхушке которого красовалась непонятная нашлёпка с большим белым шаром посередине, также от ствола отходили в полном беспорядке многосуставные ветви, некоторые из которых оканчивались плоскими