отказе Роя от марксова детерминизма. Возможно, это был необдуманный протест против сталинского «экономистического» опошления ленинизма, против принижения сталинистами роли революционного авангарда. Между написанием Роем данной работы (1939г.) и этим его отказом (1940г.) – промежуток небольшой. Сказалась ли данная его ошибка на этой работе?
Отчасти да. Действительно, Рой пишет, что пока индийский народ не поймёт роль первоначального Ислама, он не сможет завоевать независимость. Но это – утопическая мечта. Пока существует капитализм, массы народа будут прозябать в несознательности, дикости и т.п., и не поднимутся в своём сознании до высокого уровня – для этого мало у кого из них есть условия. Другое дело - авангард профессиональных революционеров. От них, действительно, требуется высокий уровень сознательности. Маленькая группка революционеров, размежевавшись с оппортунизмом, выработав теорию, распространит её среди тысяч агитаторов, а они уже изложат эту теорию, пусть и в очень упрощённом приближении, миллионам пролетариев, бросив в массы бедняков предельно простые и понятные, но очень близкие массам лозунги.
Конечно, одна лишь бедность ещё не делает пролетария стойким революционером, и понимать в этом смысле марксов детерминизм неверно. Но также неверно думать, что, пока пролетарии все сплошь не станут революционными теоретиками, революции не произойдёт. Нет, нужен авангард революционеров, который поведёт за собой массы бедняков. Это – ленинская идея, которая была затёрта сталинским оппортунизмом на десятилетия, зато была подхвачена идеологами исламизма – Сайидом Кутбом, Такиуддином Набхани и другими.
Ранее я писал о преемственности между Лениным и нами, что «промежуточными звеньями» между ним и нами являются, в той или иной степени, ранний Мао и Энвер Ходжа. Однако, и тот, и другой страдали сталинизмом. Сегодня, ознакомившись с сочинениями тех, кого десятилетия замалчивали «попы марксистского прихода», мы можем смело сказать: «промежуточными звеньями» между Лениным и нами являются Тан Малака, Мирсаид Султан-Галиев и Манабендра Нат Рой.
8 ноября 2010г.
А. Г.
Манабендра Нат Рой
Историческая роль Ислама
Эссе по исламской культуре
Перевод с английского А. Гачикуса
Глава 1. Введение
Явно внезапный рост и поразительное распространение магометанства составляют наиболее завораживающую главу в истории человечества. Беспристрастное изучение этой главы имеет огромную важность в современный решающий период истории Индии. Научное значение этого исследования само по себе велико, а похвальная тяга к знаниям, несомненно, должна быть щедро вознаграждена. Но что касается нас, современной Индии, в частности индусов, правильное понимание исторической роли Ислама и его вклада в человеческую культуру приобретает огромную политическую важность.
Эта страна стала домом очень большого числа последователей арабского пророка. Мало кто знает, что в Индии живёт больше мусульман, чем в любой чисто исламской стране. Однако, после многовекового периода, эта многочисленная часть населения Индии обычно рассматривается как чуждый элемент. Этот необычный, но крайне прискорбный раскол в разрозненной национальной структуре Индии имеет свои исторические причины. Мусульмане первоначально пришли в Индию как завоеватели. Они завоевали страну и стали её правителями на несколько сотен лет. Это отношение завоевателя и покорённого наложило свой отпечаток на историю нашей нации, которая сегодня охватывает их обоих. Но неприятная память прошлых отношений постепенно затмевается современным товариществом в рабстве. Влияние британского империализма не менее болезненно и губительно для основной массы мусульманского населения, чем для масс, исповедующих индуизм. Мусульмане настолько всецело стали частью индийской нации, что летописи мусульманского правления справедливо записываются как главы истории Индии. Действительно, национализм далеко продвинулся в изглаживании болезненной памяти прошлого.
Привычка поиска утешения стыда в настоящем в реальной или легендарной славе прошлого украсила мусульманских правителей Индии блестящими национальными цветами.
Однако, индусы, которые гордятся процветанием при власти Акбара, или хвастаются архитектурными достижениями Шахджехана, даже сегодня очень странно отделены непреодолимой пропастью от своих соседей по дому, принадлежащих к расе или исповедующих веру прославленных монархов, которые, как полагают, имели славную историю Индии. Для ортодоксальных индусов, составляющих огромное большинство населения Индии, мусульманин, даже благородного происхождения и высокого образования, или выдающегося культурного уровня – это «млечха» - грязный варвар, не заслуживающий сколько-нибудь лучшего социального отношения, чем то, которое оказывается низшим из индусов.
Причину этой необычной ситуации нужно искать в предрассудке, родившемся в прошлом из ненависти завоёванного и угнетённого народа, естественно, питаемой к иностранному завоевателю. Политические отношения, из которых она возникла – дело прошлого. Но предрассудок всё ещё продолжает существовать не только как сильное препятствие национальному единству, но также как помеху беспристрастному взгляду на историю. Действительно, больше нет такого примера 2 сообществ, живущих вместе в одной стране много сотен лет, и, тем не менее, имеющих так мало понимания культуры друг друга. В мире нет больше цивилизованного народа, настолько несведущего в исламской истории и презирающего магометанскую религию, как индусы. Духовный империализм – выпирающая черта нашей националистической идеологии. Но этот отвратительный дух наиболее резко выражен в отношении магометанства. Современное представление об учении арабского пророка крайне неосведомлённое. Средне образованный индус мало знает и совсем не понимает огромное революционное значение Ислама и великие культурные последствия той революции. Господствующие представления могли бы быть высмеяны как нелепые, если б они не были так чреваты пагубными последствиями. Этим представлением нужно дать бой ради национального единства индийского народа, так же как в интересах науки и исторической правды. Правильное понимание культурного значения Ислама имеет величайшую важность в критический период истории Индии.
Великий историк Гиббон описывает рост и распространение Ислама как «одну из наиболее незабываемых революций, которая наложила новый и устойчивый отпечаток на нации мира». Просто изумительно созерцать немыслимую быстроту, с которой две самые могущественные империи античного времени были низвергнуты относительно маленькими отрядами кочевников, вышедших из Аравийской пустыни, воодушевлённых рвением новой веры. Прошло только 50 лет с того момента, как Мохаммед взял на себя роль необычайного пророка, распространяющего своё послание мира силой оружия, когда его последователи водрузили знамя Ислама на границах Индии – с одной стороны – и на побережье Атлантики – с другой. Первые халифы Дамаска правили империей, которую нельзя было пересечь менее чем за 5 месяцев на самом быстром верблюде. В конце первого века Хегиры «Командиры правоверных» были наиболее могущественными правителями мира.
Каждый пророк создаёт свою цель выполнением чудес. По этому признаку Мохаммед должен быть признан намного более великим, чем все остальные пророки, до или после него. Распространение Ислама – наибольшее чудо из всех чудес. Римская Империя Августа, позже расширенная храбрым Траяном, которая была результатом великих и славных побед, одержанных за 700 лет. Однако, она не достигала размеров Арабской Империи, созданной менее чем за век. Империя Александра представляла собой не более чем часть самой крупной области халифов. В течение примерно тысячи лет Персидская Империя сопротивлялась армиям Рима, только чтоб быть покорённой «мечом бога» менее чем за десятилетие. Дадим слово современному историку, чтоб он описал удивительный рост Ислама.
«Нигде не было и признаков арабского государства, регулярной армии, общественных политических стремлений. Арабы были поэтами, мечтателями, воинами, но не были политиками. Также они не находили в религии стабилизирующую и объединяющую силу. Они исповедовали низкую форму многобожия. Сто лет спустя эти неприметные дикари достигли уровня великой мировой державы. Они завоевали Сирию и Египет, сокрушили и обратили в новую веру Персию, завладели Западным Туркестаном и частью Пенджаба. Они вырвали Африку у византийцев, Испанию у вестготов. На западе они угрожали Франции, на востоке – Константинополю. Их корабли, построенные в портах Александрии или Сирии, бороздили воды Средиземноморья, грабили греческие острова и бросали вызов военно-морской мощи Византийской Империи. Их успех был завоёван очень легко, только персы и берберы Атласских гор оказали им серьёзное сопротивление, так что в начале 8-го века впору было ставить открыто вопрос, может ли что-либо помешать их победоносной поступи. Средиземноморье перестало быть римским озером. От одного конца Европы до другого христианские государства столкнулись с вызовом новой Восточной цивилизации, основанной на новой Восточной вере». (H. A. L. Fisher, "A History of Europe", pp. 137/8).
Как случилось такое изумительное чудо? Это было одним из непостижимых вопросов для историков. Сегодня образованный мир отвергает вульгарную теорию, что рост Ислама был триумфом фанатизма над благоразумными и терпимыми народами. Феноменальный успех Ислама был главным образом обусловлен его революционным значением и его способностью вывести массы из безнадёжного положения, созданного античными цивилизациями не только греков и римлян, но и Персии, и Китая – и Индии.
Глава 2. Миссия Ислама
Вульгарные интерпретаторы истории Ислама делают акцент на его военных достижениях, либо для того, чтоб восхвалить, либо чтоб осудить его далеко идущее революционное значение. Если бы несомненно выдающиеся победы сарацинов [т.е. мусульман – А. Г.] были единственным измерением исторической роли Ислама, тогда он не был бы уникальным историческим явлением. Нашествия варваров Татарии и Скифии (готы, хуны, вандалы, авары, монголы и т.д.) почти соответствуют, а, может даже, равны или превосходят их военные успехи. Но есть огромная разница между приливными волнами, которые время от времени накатывались на Запад, Юг и Восток с пограничной области Европы и Азии, и арабской вспышкой религиозного неистовства. Подобно приливным волнам, первые накатывались в своём катастрофическом величии, чтобы рано или поздно стихнуть, распространив повсюду смерть и разрушения. Второе же, наоборот, было прочным историческим явлением, вошедшим в выдающуюся главу культурных летописей человечества. Разрушение было только вспомогательной частью его миссии. Оно снесло изжившее себя старое, чтобы создать неизбежное новое. Он разрушил святыни Цезарей и Хосровов, только чтоб спасти от их нависающих руин накопленные сокровища человеческого знания, чтоб сохранить и приумножить их для блага последующих
