Главы повести «Кацуки». Часть третья: На краю великой державы. Токи(2)

   
   
    Токи
   (продолжение главы, начало  здесь):
   http://fabulae.ru/prose_b.php?id=31363
   
   
   Лёва широко шагал вдоль вагонов. Славик не мог его увидеть потому, что путевая ветка чуть повернула в сторону. Восходящее солнце уже покинуло горизонт и наполовину, ровно и длинно, словно по ватерлинию, окрашивало деревянные борта бурых кацучьих «броневагонов» в алый жизнерадостный цвет. Тихо было на сортировочной. Только щебень хрустел под ногами Шаина.
   Состав, к которому их примкнули, стоял на крайнем пути. Дальше лежала полоса-пустошь, а за ней зеленел лесок. Параллельно их составу, на соседнем пути протянулся в сцепке ещё один эшелон, тоже весь из вагон-труб. Его Лёва видел в проёмах между вагонами. Большинство дверей везде, согласно раннему часу, были наглухо задвинуты и заперты изнутри. Но из некоторых труб уже вызмеивались дымки. Лёва высматривал приоткрытую дверь с пробудившимися хозяевами за ней. Зачем стучать в запертые вагоны, тревожить и, тем более, будить незнакомых коллег?
   
   - Эй, куда мимо прошёл, сюда иди! – послышалось над его головой.
    Из вагона, оставшегося за Лёвиной спиной, в дверную щель торчала чернобородая голова молодого мордатого кацука.
   Лёва развернулся, подошёл. «Солидолом смазано», - отметил он про себя бесшумный ход обычно тяжело дребезжащего при открывании щита двери.
    Подняв голову, Лев вновь дружелюбно заулыбался:
   - ЗдорОво!
   - Привет, привет. А ты чё: без своей тары? – деловито спросил бородач. – Сколько тебе?
   Лёва понял, что его приняли за покупателя, рассмеялся.
   - Да у меня самого такой же вагон – во-он там стоит! – он показал рукой в конец состава.
   - Так ты проводник? – сконфузилась борода. – Когда прикатили-то?
   - Только что, с полчаса назад.
   Проводник раздвинул дверь шире, демонстрируя обычный кацучий наряд: стоптанные тапки, спортивное трико не первой свежести с пузырями на коленях, серую майку и поверх неё замусоленный пиджачок.
   - Вот потому я и подумал, что клиент появился: новое лицо, своих-то всех знаем, - оправдывался он, скорее перед собой, чем перед Лёвой. - А откуда?
   - С Краснодарского края…
   Это сообщение мгновенно преобразило таёжную физиономию и поведение старожила состава:
   - КубанЕц!- радостно воскликнул он, - земЕля! А ну, залазь! - и он мягко откатил дверь на всю ширину входа.
   
   В вагоне помимо специфической спёртости, густо висел запах незнакомого вина. Лёва внюхался, спросил:
   - Какое везёшь?
   - Херес.
   - У-у…
   - А у тебя?
   - Портвейн «Кавказ», красный.
   - Тоже неплохо…
   Обладатель хереса почесал под бородой скрытый кадык, представился:
   - Димка, Алибаба, по фамилии Двоеглазов.
   Димка-Алибаба Двоеглазов был намного ниже Шаина, но крепким широкоплечим парнем, примерно Лёвиных же лет. Борода его торчала клочьями в разные стороны, как у того подвагонного бича, но, видимо, её он просто не успел расправить и причесать с утра. Вагон, несмотря на застоявшийся запах, находился в относительном порядке, а главное – дверь была жирно смазана солидолом, что говорило о хозяйственном отношении проводников к «производственно-жилому» помещению.
   «Если дверь ходит, как по маслу - значит, здесь живут не ханыги и дела у них идут в гору»! – подумал Лёва. И, как свидетельство благополучия, под майкой и полами пиджака Алибабы (это прозвище запоминалось сразу), вырисовывалось заметное раннее брюшко.
   - А я Лёва, Шаин, если фамилию надо, - взаимно представился Лев.
   Парни пожали руки. Димка налил кружку вина, подал гостю.
   - Пробуй херес. Потом твой портвейн оценим.
   Лёва в свою очередь оценивал взглядом кружку… Двоеглазов понял этот взгляд:
   - Не волнуйся, моя кружка, чаем горячим дезинфицирую, не заразишься. А для посторонних и проверяющих – он повернулся к двери – во-он на гвоздике висит. - И он широким жестом продвинул по бочке, заменяющей стол, ближе к гостю газету, на которой лежали куски холодной отварной красной рыбы. - Закусывай, больше нечем покуда.
    Выждав, пока Лёва выпьет, посмакует вкус хереса и закусит, Алибаба спросил:
   - Откуда вино везёшь, с какого завода?
   - Из-под Темрюка, с Сенной…
   - Да ты что! – ещё родственней восхитился Двоеглазов. – Я ж с Крымска! Вообще земляки, бляха-муха!
   Он обнял Лёву и налил ещё – гостю и себе, достав откуда-то вторую кружку:
   - За такую встречу надо разом выпить.
   - Давай выпьем, хорошее винцо, - согласился Лёва, - давно такого не пивал.
   Земляки чокнулись, выпили, зажевали.
   Закурили.
   - Ты один, или как? Напарник есть? – вглядываясь в сумрак жилища, спросил Лёва.
   - Есть. Из его кружки и пью. Заночевал неподалёку в вагонах напарничек мой. Там бабы-проводницы...
   - Кацучки? - осведомился Лёва.
   - Они, сучки…
   - А откуда? Не землЯчки?
   - А хрен их знает. Не общаюсь. Немытые они. Я чистеньких баб люблю. А чистенькие – только в посёлке. Туда на хглядки и ходить надо…
   - Что за посёлок?
   - Да небольшой, станционный, но девки - более бабы безмужейные - есть…
   - Это хорошо, проведаем. - Лёва плотоядно облизнул губы, точно постное масло с них, на котором была поджарена закусочная холодная рыба. – А ты - сколько здесь торчишь?
   - Десять дней сегодня...
   - Ого! Да, сроки-сороки!.. - протянул Лёва. - Меня предупреждали о них ещё перед отправкой на винзаводе, да с трудом верилось…
   
   В меру выпив и закусив, земляки – уже друзья навеки - направились в гости на портвейн «Кавказ» к Лёве. Алибаба охотно, но вполголоса, а местами и шёпотом, рассказывал, что состав их, в основном, еврейский, а все земляки-кубанцы стоят дальше – на следующих станциях. Объяснял, что здесь соблюдается одна общая очередь и, согласно ей, «пьяные вагоны», так их называет местное население,  поэтапно продвигаются к конечному материковому пункту «Порт Ванино». Из Ванино паромами и сухогрузами кацуков и вино доставляют на Сахалин и Колыму – кто куда адресован. Очередь на отправку в Ванино громадная – проводники месяцами сидят в ожидании. Это никому из них не выгодно. Бочки рассыхаются, текут... Бичевая жизнь надоедает - одни пьянки да склоки. Местный народец избалован обилием спиртного, торговля - никакая, клиент на вес золота, и конкуренция у кацуков - на ножах. Кто не наторговал в дороге, теперь локти кусает. И теперь только в Магадане можно будет сорвать куш от продажи – там город, увеличенное число населения и, соответственно, спрос.
    Получил Лёва информацию и о сгоревших вагонах, выставленных на въезде в Токи, как зловещее предупреждение всем, въезжающим в кацучий рай (или ад?).
   - Ходят слухи, что их евреи подожгли - за пару дней до моего приезда, – просвещал коллегу Димка-Алибаба. - Там армяне кацучили. Ну и не поделили с евреями то ли покупателя, то ли очерёдности, то ли в карты проигрались. Те, армяне, народ горячий, а эти, евреи, народ хитрый. Ну и, как всегда, взяла хитрость да подлость… Вообще, с евреями лучше не связываться. Облапошат и массой задавят. До денег жаднючие. Но не сами удавятся, а тебя удавят. Они за одну поездку по двадцать тысяч делают. Как минимум на чёрную «Волгу» набирают…
   
   Изумительное дальневосточное солнце - первая пока обозримая достопримечательность невиданного края - уже поднялось достаточно высоко. Было десять часов местного времени. Вагоны открывались, из них выглядывали измятые лица кацуков. Димка со всеми выглянувшими здоровался и радостно сообщал:
   - Нашего куреня прибыло! Казачки кубанские приехали, дрУги мои личные! - И показывал бородой на кудлатого Льва, которому он макушкой был ненамного повыше плеча.
   Когда подходили к месту сцепки Чауша, из своего вагона высунулась еврейка Ася, ехидно улыбаясь, спросила:
   - Алибаба, а что песни не орёшь? Пора уже, или не напился ещё?
   - Асенька! Да для тебя – всё на свете!
   И Димка, дурачась, но угодливо и зычно пробасил:
   
   «А-ли-ба-ба, ты посмотри, какая женщина!
   Она танцует, чарует, смеётся и поёт!»...
   
   Славик, услышав невесть откуда взявшийся шаляпинский бас-баритон, тоже выглянул наружу и увидел Лёву с колоритным распевающим бородачом. Он спрыгнул на полотно и после представления Лёвой Алибабы, обменялся с одноимённым исполнителем популярного народного шлягера крепким рукопожатием.
   Пропуская парней в вагон, Славик заодно заглянул под него. Бича-Коли под днищем не было...
   
   - …Скандальная баба, - говорил об Асе Алибаба за кружкой красного портвейна. – На день позже меня приехала, а уже всему составу, всем составителям и путейцам косточки перемолола. То туда её переставь, то сюда…
   - Так она же говорила, что её три дня назад прикатили, - удивился Славик.
   Алибаба с иронией посмотрел на наивного коллегу.
   - Ты евреям поверил? Им верить – всё равно, что петлю себе на шею надевать. Не глупи, Слава…
   
   Продолжение глав следует